Призрачная страна - Ноэль Алисон (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Глава 23
Деймен ведет меня через кухню в гараж. Не представляю, куда мы поедем? В Летнюю страну можно отправиться и прямо с дивана.
— А как же двойняшки? — шепчу я. — Вдруг они проснутся, а нас нет?
Деймен оглядывается, не сбавляя шага.
— Не волнуйся, они крепко спят. К тому же у меня такое чувство, что проснутся они не скоро.
— Ты этому поспособствовал? — спрашиваю я, вспомнив, как он усыпил целую школу, включая учителей и администрацию.
До сих пор не знаю, как ему это удалось.
Он смеется и открывает передо мной дверцу автомобиля. Я упираюсь — ни за что не поеду в семейном мастодонте. Это же воплощение той самой колеи!
Деймен смотрит на меня, потом закрывает глаза. Сдвинув брови, он материализует ярко-красный «ламборгини». Точно такой, в каком я приехала к нему на днях.
А я опять упрямо мотаю головой. Не нужно мне новых машин, для меня и старая хороша. Зажмуриваюсь и уничтожаю «ламборгини», а вместо него материализуй блестящий черный «БМВ» — точную копию того, котором Деймен ездил раньше.
— Понял тебя!
Деймен кивает и с бесшабашной улыбкой усаживает меня в машину.
Не успеваю я опомниться, как мы уже вылетаем на улицу, притормозив лишь на мгновение, пока открываются ворота, и со скоростью пули мчимся по прибрежному шоссе.
Я стараюсь проникнуть в разум Деймена и подсмотреть, куда мы едем, а он только смеется. Нарочно поставил барьер, чтобы устроить мне сюрприз.
Вырулив на скоростное шоссе, он включает радио и удивленно усмехается, услышав песню «Битлов».
— «Белый альбом»?
Он косится на меня, одновременно управляя автомобилем на почти запредельной скорости.
— Да все, что угодно, лишь бы затащить тебя опять в эту машину! — улыбаюсь я.
Он сто раз рассказывал, что долго общался с ними в Индии, когда они вместе изучали трансцендентальную медитацию. Именно тогда Пол и Джон написали большую часть этих песен.
— В принципе, если я правильно провела материализацию, этот приемник не будет играть ничего, кроме «Битлз»!
— И как же мне адаптироваться к жизни в двадцать первом веке, если ты тянешь меня в прошлое? — смеется Деймен.
— А я надеялась, что ты не адаптируешься, — отвечаю я вполголоса, глядя, как за окном проносятся пятна света и тьмы. — На самом деле перемены — не такая уж замечательная штука, как принято считать. По крайней мере, твои недавние перемены — уж точно. Что скажешь? Эта машина остается? Можно, мы ликвидируем уродский семейный автофургон?
Повернувшись на сиденье, я наблюдаю, как Деймен выполняет несколько резких поворотов, затем въезжает на горку и останавливает машину возле какой-то скульптуры перед громадным зданием.
— Что это?
Во всяком случае, мы в Лос-Анджелесе — я узнаю ощущение города, а точнее сказать не могу.
— Фонд Гетти. — Деймен улыбается, ставит машину на ручной тормоз и выскакивает наружу, чтобы открыть мне дверцу. — Бывала здесь?
Я отвожу глаза, отрицательно качнув головой. Музей изобразительного искусства? Вот уж куда я не думала попасть… И не то чтобы особенно хотела.
— Так ведь он закрыт?
Я оглядываюсь, чувствуя, что вокруг никого нет, кроме вооруженных охранников, которые, по всей вероятности, дежурят внутри.
— Закрыт? Разве такая банальность нас остановит? — Деймен берет меня под руку и ведет вверх по каменным ступеням. Шепчет в самое ухо: — Я знаю, музеи тебя не слишком привлекают, но я хочу кое-что тебе показать. Думаю, это необходимо прояснить на наглядном примере.
— Что прояснить? Что ты лучше меня разбираешься в искусстве?
Деймен останавливается и говорит очень серьезно:
— Я хочу тебе доказать, что мир на самом деле принадлежит нам. Это наша площадка для игр. Наша песочница. Нет необходимости скучать и застревать в колее, нужно только понять, что обычные правила больше не действуют. Во всяком случае, к нам они неприменимы. Мы можем делать что захотим, Эвер, — все, чего душа пожелает. Открыто, закрыто, заперто на все засовы — не имеет значения. Мы делаем то, что хотим, тогда, да хотим. Никто и ничто нас не остановит.
Это не совсем правда, мысленно возражаю я. Кое-что нам сделать так и не удалось за четыреста лет — и, конечно, это единственное, что мне нужно на самом деле.
Деймен только улыбается и целует меня в лоб, а потом ведет за руку к двери.
— К тому же здесь есть один экспонат, который мне до смерти хочется увидеть. Это будет недолго, ведь нам не придется стоять в очереди. А потом, обещаю, мы отправимся, куда ты скажешь.
Я смотрю на внушительные запертые двери, оснащенные суперсовременной сигнализацией, которая, по всей вероятности, подключена к еще каким-нибудь охранным системам, а возле них наверняка сидят охранники с автоматами, держа палец на спусковом крючке. Черт возьми, скорее всего на нас нацелена скрытая видеокамера, и где-то там суровый охранник уже приготовился нажать под столом кнопку вызова полиции.
— Ты серьезно попробуешь вломиться в музей?
У меня горло перехватило, ладони вспотели и сердце колотится о ребра. Я все еще надеюсь, что это шутка, хотя Деймен явно серьезен.
— Нет, — шепчет он, закрывая глаза и жестом показывая, чтобы я сделала то же самое. — Я не попробую, я просто туда войду. Помоги мне чуть-чуть, пожалуйста. Закрой глаза и повторяй за мной. — Почти касаясь моего уха, он прибавляет: — Обещаю, никого не поймают, не застрелят и не посадят в тюрьму. Честно-честно! Ей богу.
Я твержу себе, что за свои шестьсот лет он, наверное, побывал в разных переделках. Делаю глубокий вдох и бросаюсь в омут головой. Повторяю за Дейменом все мысленные действия, и в конце концов двери открываются. Сигнализация отключена, все охранники спят крепким сном. По крайней мере я на это надеюсь. Очень надеюсь, что крепким. И хорошо бы подольше.
— Готова? — Губы Деймена изгибаются в усмешке.
А у меня трясутся руки и взгляд бегает. Надоевшая колея начинает казаться вполне даже симпатичной. И вот я проглатываю комок в горле и делаю шаг вперед. Вздрагиваю от резкого скрипа резиновой подошвы о полированный каменный пол.
— Ну как? — спрашивает Деймен. Он радостно взволнован и надеется, что мне так же весело, как ему. — Я думал перенести тебя в Летнюю страну, а потом сообразил, что именно этого ты и ждешь. Так что я решил тебе показать, как волшебно бывает иногда и на этой грешной земле.
Я киваю, изо всех сил стараясь скрыть, что мне пока совсем не весело. Осматриваю громадное помещение с высоким потолком, застекленными окнами и целым лабиринтом коридоров и зальчиков. Наверное, днем все это выглядит приветливо и жизнерадостно, а ночью как-то жутковато.
— Какой большой музей… Ты бывал здесь раньше?
Деймен кивает, направляясь к справочному бюро в центре.
— Один раз. Незадолго до официального открытия. Здесь много великолепных произведений искусства, но сейчас меня особенно интересует один экспонат.
Он снимает со стойки путеводитель по музею и, сжав брошюрку между ладонями, мгновенно выясняет, как пройти в нужный зал. Бросив путеводитель на место, он ведет меня через несколько залов и вверх по лестнице. Дорогу освещают только тусклые дежурные лампочки и луна, заглядывающая в окна.
— Вот эта?
Деймен остановился перед картиной под названием «Мадонна на троне и святой Матфей». От картины словно исходит сияние, а Деймен застыл с выражением не земного благоговения на лице.
В ответ на вопрос он безмолвно склоняет голову и, только справившись с волнением, оборачивается ко мне.
— Я много странствовал, жил в разных местах… Но покидая Италию, около четырехсот лет назад, я поклялся никогда не возвращаться. Эпоха Возрождения закончилась, и моя жизнь… Словом, я был готов двигаться дальше, не оглядываясь назад. А потом до меня дошли слухи о новой школе живописцев — семье Карраччи из Болоньи. Они учились у великих мастеров, и в том числе у моего друга Рафаэля. Они создали небывалую манеру живописи и оказали огромное влияние на будущее поколение художников. — Деймен указывает на картину, чуть качнув головой, и глаза его полны изумления. — Посмотри, какая мягкость линий, какая фактура! Какие насыщенные цвета и свет! Это… Это просто потрясающе!
