Искажение: выбор судьбы (СИ) - Ром Александра (читаем книги TXT) 📗
В первый день нашего похода по джунглям Бран нашел какую-то сильно пахучую траву, он назвал ее нелла, и предложил натереть открытые участки кожи ее соком. Но, почуяв аромат травки, меня буквально вывернуло. На этом злоключения не закончились. Практически от всех фруктов меня воротило, зато мясо зверушек, коих ловил туат, даже не прожаренных с кровью я ела с превеликим аппетитом. Вчера мясо змеи съела и ничего. Брр. Я передернула плечами, а рот наполнился слюной. Специфические предпочтения у моего ребенка. Моего ребенка. Я все еще до конца не могла признать этот факт. С каждым днем я ощущала его сильнее. Вчера как не смешно это звучит, пыталась поговорить с ним, и почувствовала радостный отклик, от этого по телу разошлись теплые волны, словно от брошенного в воду камня. Под ногой противно чавкнуло, и она вновь погрузилась в вонючую воду. Как же все достало! Я вытерла рукой пот, льющийся по лицу, и громко спросила:
— Бран нам еще долго идти?
— Скоро привал. — Прозвучал сухой ответ.
Сконфуженно опустила глаза себе под ноги. Да глупо получилось. Но я же уже извинилась, а он до сих пор злиться. Нет, он не кричал и молнии из глаз не сыпались. Просто сложно и некомфортно стало с ним рядом, находится. Перед глазами всплыл второй день путешествия. Через два часа после обеда мы остановились на короткий отдых. Я пошла к ручью, ополоснуться и набрать воды, а на обратном пути случайно свернула не туда и наткнулась на туземца. Страшно подумать, что бы случилось со мной, если бы не туат и не его молниеносная реакция. Когда я вылетела из-за кустов папоротника с широко открытыми глазами, Бран, сразу сориентировался. Туземца он по тихому вырубил, просто взглянув тому в глаза. Затем, спешно собрав остатки снеди в самодельный заплечный мешок, туат схватил меня за руку и потащил в противоположную сторону от происшествия. И теперь по моей вине мы вторые сутки бредем по зловонной топи. Я уныло вздохнула. Непутевая мамаша тебе досталась малыш. В носу засвербело. К горлу подступил комок. Вот же жалкое зрелище. Я сморгнула и зло вытерла выступившую влагу. Перехватив поудобней корявую палку служившею мне тростью, отмахнулась в который раз от мерзких насекомых и преувеличенно бодро зашагала за мужчиной.
Ночлег мы устроили на небольшом островке в середине болота. Его покрывал мох и остроконечная трава. Бран, скинул заплечный мешок и, не говоря ни слова, бесшумно скрылся в ближайших папоротниках. Я собрала сухой мох и хворост и, сложив его в центре, огляделась. Что ж эти вполне подойдут. Из мешка я вытащила нож с широким лезвием. Прежний хозяин хорошо о нем заботился. Лезвие было острым как бритва без зазубрин. Видимо туземцы знали толк в оружии. У того аборигена, на которого я так неудачно нарвалась, Бран позаимствовал еще и дротики. Очень полезные вещи для таких горе путешественников. Я срезала еще пару широких листьев папоротника и кинула их поверх лежанки. Как же достали эти спартанские условия. Хочется нормально поспать на удобной кровати и обязательно с одеялом. Не могу спать без одеяла. Мне хватило с лихвой прошлых приключений. Но видимо местные боги посчитали, что я мало их развлекла, раз подкинули новую подлянку. Я стиснула зубы до скрежета. Закрыла глаза и прошлась подушечками пальцев по шершавой вязи браслета. Хаято…. Я справлюсь, обещаю тебе. Я вернусь…. От браслета по всему телу разошлась теплая волна. Он услышал.
Костер полыхал, согревая озябшие руки. Джунгли погрузились в зыбкие сумерки. По болоту стелился зеленоватый туман. Звуки оглушали и заставляли испуганно вглядываться в размытые очертания кустов и деревьев. Где-то справа истошно верещали обезьяны. Вдруг совсем близко раздался приглушенный рык. Я судорожно схватила ветку и, дождавшись, когда она загорится, помахала перед собой, пристально разглядывая сгущающийся сумрак. Шумно сглотнув, я непроизвольно попятилась назад. Из-за кустов неслышно скользнула тень. Она шла на меня.
— Бран, — выдохнула я и хрипло прошипела, — смерти моей хочешь. Предупреждать же надо. А если бы я в тебя горящей веткой кинула?
— Я думал ты меня видишь.
— Индюк тоже думал да в суп попал.
Я бросила догорающую ветку в костер. Руки тряслись. Сердце до сих пор набатом стучало в голове. Бран, покачал головой и с примиряющей улыбкой на лице подошел ко мне.
— Обещаю королевский ужин. Сегодня мне удалось подстрелить уток. Я прощен?
— Может быть. После ужина. — Я строго посмотрела на туата и, сдерживая истеричный смешок, протянула руку, — давай королевскую дичь так и быть помогу.
Пока я ощипывала и потрошила тушки, Бран умылся и подкинул в костер хворост. Потом он соорудил нечто вроде вертела и, забрав у меня уток, натер их незнакомыми пряными травами. Я принюхивалась и даже попробовала их на вкус, но так и не смогла определить что это. Одна надежда, что туат разбирается в травах лучше меня, а мой организм не взбунтовался от аромата, что уже говорит в ее пользу. Утки источали умопомрачительный запах, угли шипели от сока выступающего на румяных боках дичи. Я голодными глазами следила как Бран переворачивает тушки то одним то другим боком.
— Не думал, что будет так сложно прокормить одну маленькую тир ши, — окинув многозначительным взглядом, мужчина передал мне ветку с готовой дичью.
— А не стоило воровать чужую жену, и голова бы не болела.
Я впилась зубами в сочное мясо. Умм как вкусно! Туат не соврал, ужин получился королевским. Придется простить хитреца. На сытый желудок злиться на него не получается. И усталость о себе дает знать. Да и препирательства не приблизят меня к цели. В душе я могу ненавидеть и проклинать Брана, но эти чувства не накормят и не напоят меня. Я не знаю, что творится в голове этого мужчины и можно ли всецело доверять его словам. Он смог обойти магию браслета, а что если и клятва ему не помеха. Слишком быстро он отступил от задуманного. Что если это очередной спектакль. Он слишком упрям и своеволен. Такие мужчины как он, не упустят своей добычи. Хотя может быть мои домыслы ошибочны, и я зря его подозреваю во всех смертных грехах. И все же, следует держать ухо востро. Я потянулась и, прикрыв рот ладошкой, зевнула.
— Я спать.
— Ложись. Я еще посижу.
Обтерев лицо влажной материей, я вытянулась на лежанке из листьев папоротника и, скрестив руки под головой, посмотрела на небо. Через плотное марево тумана разглядеть ничего не удалось, тогда я повернула голову и посмотрела на мужчину у костра. Он сидел с закрытыми глазами, и хмурил брови, на тонких губах застыла жестокая улыбка, аж мурашки по спине побежали. Я отвернулась и тихо спросила:
— Бран, нам еще долго идти по болоту?
— Если продолжим в том же темпе, то завтра к полудню выйдем на караванный тракт. Он с запада огибает «танцующие» топи, затем идет по краю джунглей и проходит через пограничный город Чемрез. К закату мы будем у ворот города.
— Нас же сразу схватят. — От волнения мой голос сорвался на крик.
— Я все продумал. Не бери в голову и ложись спать.
Пару минут я сверлила туата недоверчивым взглядом, но тот как будто не замечал пристального внимания, а сосредоточенно прислушивался к чему-то. В итоге я плюнула и, отвернувшись, улеглась спать. Вот же. Продумал он все! От досады прикусила губу. Чтоб тебя комары сожрали! Со всего размаху хлопнула себя по щеке, прибив вконец охамевшего кровососа. Со всех сторон окружили гады! Закрыла глаза. Сон не шел. Пахло сгнившей травой и тухлятиной. Сырость пробирала до костей. Влажное платье липло к коже, заставляя содрогаться от холода. Нудно жужжала докучливая мошкара. А где-то на деревьях надрывно кричали «макаки». Вот как в такой нервной обстановке можно уснуть!?
Вдруг все разом стихло. На болото опустилась жуткая леденящая кровь тишина. Браслет нагрелся, предупреждая об опасности. Сзади откуда мы сегодня пришли, послышалось чавканье. А затем до нас докатилось глухое утробное урчания. Я подскочила и немигающим взглядом впилась в сизый сумрак. Боковым зрением заметила, как ко мне подошел Бран. Теплая рука опустилась на плечо. Он развернул меня лицом к себе и приложил палец к губам. Знаками показал, чтобы я оставалась возле костра и никуда от него не отходила. Я кивнула, тогда мужчина бесшумно скользнул в туман и растворился. Продолжая следить за тем местом, где скрылся туат, я придвинулась к огню. Подбросив оставшийся хворост, нащупала в мешке рукоятку ножа и, вытащив его, выставила вперед. Я не умела пользоваться оружием, но рукоять, сжатая до боли и побелевших костяшек сейчас была для меня якорем спасения. Она давала ощущение защищенности и не давала скатиться в истерику. Другую руку я положила на живот и успокаивающе погладила.
