К ясному небу (ЛП) - Росси Вероника (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
— Вы нужны ему, как еда.
Нехорошо так говорить, она зашла слишком далеко.
Гесс напрягся, втягивая воздух. Затем он повернулся к ней спиной и ушел.
Позже, когда Сорен храпел на противоположной койке, Ария рассказала Рокоту все. Она начала с того, что сделали с Перри.
Рокот сел и прижал костяшки пальцев к глазам. Прошло несколько долгих минут, но он не произнес ни слова.
Наблюдая за ним, Ария вспомнила о днях после смерти Лив.
Она уже подумывала о том, чтобы не говорить об этом Рокоту. Неужели ему действительно нужно было услышать, что тот же самый человек, который убил Лив, пытал его лучшего друга? Но ей нужно было поговорить с ним. Ей нужно было выпустить часть своего гнева, иначе ее разум взорвется. И они были хороши в этом, она и Рокот. У них была практика обмениваться тем, что их тревожит.
Она сама нарушила молчание, рассказав Рокоту о Лоране, и это вернуло его к ней. Он подошел к ней и взял ее за руку. Он был осторожен. Он нежно сжал ее пальцы.
— Как ты? — спросил он.
Она знала, что он спрашивает не о ее раненой руке.
— Как будто я наконец-то получила то, что всегда хотела, но это не то, чего я на самом деле хотела.
Рокот кивнул, как будто это имело смысл, и вытянул ноги перед собой.
— Перри и я, — сказал он через некоторое время, — ни одному из нас не повезло с родителями.
Ария пристально посмотрела на него. Она заметила, что он тоже смотрит на нее краем глаза.
Она мало что знала о прошлом Рокота, учитывая, насколько они были близки. Когда ему было восемь лет, он пришел в Поток с бабушкой, голодный и бездомный, со стертыми подошвами ботинок. Судя по тому, как Рокот всегда говорил, именно с этого момента началась его жизнь. До этого дня он никогда ни о чем не упоминал… до сих пор.
— Моя мать не была самой моногамной из женщин. Я почти ничего не помню о ней, кроме этого. Что делает нас очень разными, учитывая, что Лив… единственная девушка, с которой я когда-либо был, и собирался быть… Я хотел, чтобы она была… — Он прикусил нижнюю губу, на мгновение погрузившись в свои мысли. — Мне была нужна только она.
— Знаю.
Он улыбнулся.
— Я знаю, что ты знаешь… Я хотел рассказать тебе о своем отце, а не о Лив. — Рокот отпустил ее руку и стал загибать тонкие пальцы. — Он был красив.
— Я могла бы догадаться.
— Спасибо… и много пил.
— И это тоже для меня не секрет.
— Правильно. Ну тогда, что я собираюсь сказать дальше?
Ария прикусила нижнюю губу.
— Что у меня есть возможность узнать больше, чем две вещи о моем отце?
Он кивнул.
— Это кажется возможным. Он искал тебя, Ария. Ему не нужно было помогать тебе. Или говорить тебе, кто он такой.
Все верно.
— А что, если я возненавижу то, что узнаю о нем? Он правая рука Соболя. Как я могу его уважать?
— Я был верен клятве Вэйлу в течение десяти лет, и я ненавидел его. — Рокот взглянул на дверь и понизил голос. — Ария, твой отец… он мог бы помочь нам выбраться отсюда.
— Возможно, — сказала она. Но она не понимала, как это сделать. Они были на противоположных сторонах.
Она медленно выдохнула и положила голову ему на плечо. Она всегда думала, что найти отца будет таким счастливым событием. Она не знала, что чувствовала сейчас, но это было похоже на ужас.
Пока шли минуты, а Сорен храпел на соседней койке, ее мысли вернулись к Перри. Она представила, как он идет по лесу с луком через плечо. Она представила, как он, одетый в униформу стража, улыбается ей, и в его улыбке сквозит легкое смущение. Она увидела его лежащим на койке, настолько избитым, что он едва мог двигаться.
— Я не могу перестать думать о нем, — сказала она, когда больше не могла этого выносить.
— Я тоже, — сказал Рокот, интуитивно понимая, что «о нем» — это о Перри. — Может, песня поможет.
— Я слишком устала, чтобы петь.
Слишком грустна. Слишком взволнованна. Слишком тревожна.
— Тогда я спою. — Рокот на мгновение замолчал, выбирая песню, а потом затянул песню охотника.
Любимую Перри.
Глава 26 ПЕРЕГРИН
Перри проснулся от укола в руку.
Поселенка в белом халате ответила на его вопрос прежде, чем он успел его озвучить.
— Обезболивающие, — сказала она. — Они хотят, чтобы ты мог передвигаться и достаточно хорошо говорил.
Сильное облегчение охватило его с исчезновением страха боли, пронзающей его ребра каждый раз, когда он вдыхал. Прежде чем доктор вышла из комнаты, он погрузился в глубокий сон без сновидений, пока не услышал, как открылась дверь.
Какая-то инстинктивная часть его знала, что на этот раз это были не врачи. Он соскользнул с койки и с трудом встал прежде, чем вошли Гесс с Соболем.
Увидев его, они замолчали, удивленные тем, что он уже стоит на ногах.
— Доброе утро. — Взгляд Соболя методично скользнул по телу Перри. Все в нем дрожало от возбуждения, было ярко-оранжевым и острым. Запах одержимости.
Гесс мельком взглянул на Перри, потом скрестил руки на груди и уставился себе под ноги.
Перри пошатнулся. Краем глаза он заметил, что синяки, покрывшие его руки и грудь, потемнели до темно-фиолетового цвета.
У стражей, стоявших у двери, были пистолеты, оглушающие дубинки, наручники. Они были готовы наброситься при малейшем движении.
Он почувствовал, как его рот приподнялся в изумлении. Что, по их мнению, он собирался делать? Коготь сейчас смог бы лучше сражаться, чем он, но, очевидно, у него была репутация. Стражи выглядели… испуганными, от них несло страхом.
— Ты уже на ногах, — сказал Соболь. — Я удивлен.
И Перри тоже. Теперь, когда он встал на ноги, от лекарств, которые ему давали, ему стало дурно. Теплая слюна хлынула ему в рот. Он был примерно в пяти секундах от того, чтобы его вывернуло на пол.
— У тебя руки чешутся? — спросил он, выигрывая время. Ему нужно было прийти в себя.
Соболь улыбнулся.
— Очень.
Гесс откашлялся. Его поза, выражение лица — все в нем казалось незапоминающимся. Тривиальным.
— Мы сейчас отведем тебя к Угольку, — сказал он. — Он очень расстроен с тех пор, как очнулся. Он беспокоится о тебе, как и другие твои друзья.
Перри подумал об Арии. Если бы он не увидел ее ночью, это замечание потрясло бы его.
— Ты сможешь избежать их страданий… и своих тоже, если согласишься, — продолжал Гесс. — Уголек должен согласиться. Он нуждается в исцелении, ему надо набраться сил. И он должен согласиться провести нас через эту стену. Убеди его, Перегрин, или ни у кого из нас нет шансов.
Соболь молчал, пока Гесс говорил, его поза была расслаблена, глаза полуоткрыты. Он глумился над Гессом, позволив ему контролировать эту часть процесса.
Теперь губы Соболя изогнулись в улыбке.
— Отведите его, — приказал он людям у двери.
Перри отвели в комнату напротив, где Уголек забился в угол. Он был похож на только что вылупившегося птенца, свернувшийся калачиком, с непокрытой головой и широко раскрытыми, испуганными глазами.
Как только Перри вошел внутрь, Уголек вскочил на ноги и метнулся через комнату. Он бросился на грудь Перри.
— Мне так жаль. Извини меня. Прости, — говорил он сквозь рыдания. — Я не знаю, что делать. Что бы я ни делал, ты будешь ненавидеть меня.
— Дайте нам минуту. — Перри отвернулся от Гесса и Соболя, прикрывая Уголька спиной. Он сам не понимал, пытается ли он защитить Уголька или скрыть собственную неуверенность. В любом случае, это было не для их глаз. — Мы никуда не сбежим. Просто дайте нам немного побыть наедине.
Они остались.
— Все в порядке, Уголек, — сказал Перри. — Со мной все в порядке. — Он понизил голос, но знал, что Гесс и Соболь все слышат. — Помнишь, как ты меня обжег? — Он сжал в кулак свою покрытую шрамами и ссадинами руку. — Это была самая страшная боль, которую я когда-либо испытывал. Это даже не сравнить.
