Ведьма с нашего района (СИ) - "Джиллиан" (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Наличные накопил легко. Не во всех клубах официанты получали чаевые сразу на личную карту. Так что, зная, что идёт в очередной поход по клубам, Викентий перед тем снимал наличку в кассе отцовского банка, благо карта его тогда ещё не была блокирована. Снимал так, чтобы часть оставить себе. “Мои личные чаевые, - криво усмехался он. - За то, что вожу Нину по злачным местам…” В ночных клубах он плёлся за одноклассницей или сидел за столиком, дожидаясь её. И всё чаще вспоминал, как в это время суток, будучи женатым, блаженно сидел в кресле, читая новости экономики, или вовсе лежал в постели с женой, которая помалкивала за своими книжками, не мешая ему вникать в газеты или журналы, которые выписывал банк. Днём он сидел в своём кабинете, выпив таблетку от головной боли, и пытался вчитаться в бумаги.
И однажды он не выдержал… Он забыл позвонить матери, перед тем как вернуться с работы, и дома она встретила его такими упрёками, словно он совершил преступление.
Это он себя так убеждал - забыл. Втайне надеялся: раз мать не успела предупредить Нину - к нему не будут приставать с требованием мотаться впустую по клубам, вызывающим у него лишь головную боль.
- Хватит, - привычно тихо сказал он. - Больше я не буду встречаться с Ниной.
- Да разве ты встречался?! - разгневалась мать. - Ты ходишь с нею и не проявляешь никакой инициативы! Нина - лучшая для тебя жена! Чего ты ждёшь?! Ждёшь, когда тебя к рукам снова приберёт какая-нибудь шваль не нашего круга?!
Смачно произнесённое слово “шваль” странной острой болью отозвалось в душе. Викентий взглянул на мать.
- Ты об Ане?
- Не называй её имени в моём доме! - заявила мать.
Он попытался уйти от разговора, который всё больше и больше начинал действовать на нервы. Однако спустившийся со второго этажа отец присоединился к материнским упрёкам, и через полчаса Викентий, впервые выведенный из себя до крика, хлопнул дверью родительского дома. И уехал из города. За час дороги, остававшийся до города, в который вернулась его бывшая, он съехал на обочину и, успокоившись от монотонной езды, на полном серьёзе размышлял: “Почему мне дана смазливая внешность, в то время как я скучный, необщительный человек? Мне нравится моя работа, а во мне видят прожигателя жизни… Любопытно, знай Нина о внутренней моей сущности, она бы отстала от меня?” И на риторический вопрос был вынужден ответить отрицательно. Нине он вообще неинтересен, как личность. Он ей нужен, как сын банкира, красавчик, с которым приятно прийти в клуб и похвалиться им перед знакомыми, ну и как светский человек, чьи манеры всегда на высоте. За минуты остановки на обочине он осмыслил всё, что было у него, пока Аня была его женой, и вынужден был признать, что она идеальна по всем параметрам. Даже в годы, когда её больше занимала их болезненная дочь, она успевала сделать всё, чтобы ему было комфортно работать и отдыхать. Перед уходом он бросил отцу, что Аня не только примет его обратно, но, позови он её - бывшая приползёт на коленях. Он выкрикнул это в запальчивости, но был уверен в этом факте.
И поразился, когда она, вроде бы уже растаявшая от его приезда, резко отказала ему. Он сообразил, что она живёт одна, но… Странное упрямство впервые в жизни заставило его остаться ближе к Ане, и он, поставив машину на автостоянке, хоть и бесприютно, но сумел выспаться. К кузену он просто не смог бы поехать: тот был на стороне родителей, и отец наверняка предупредил его…
… Сообразив, что за время воспоминаний он ссутулился, Викентий резко выпрямился. Перед ним сидел ещё один человек к директору. Судя по всему, Викентия сегодня уже не примут. Тем не менее, успев освежиться в мужской комнате, он сидел с прямой спиной и размышлял о том, как жёстко изменилась его судьба. А также о том, что он будет делать, когда ему вежливо скажут, что приём на сегодня закончен. Все неудачи запланированы им заранее, но становилось как-то не по себе от череды отказов…
- Виконт!
От изумлённого восклицания он вздрогнул и поднял голову. Кто назвал его университетским прозвищем? В приёмную, пока он раздумывал о своём положении, вошли трое мужчин, одни из которых быстро подошёл к нему и, стукнув по плечу от полноты чувств, свалился на стул рядом, сияя от счастья.
- Ты как здесь оказался? Решил переехать в наш город? Давно пора было! Ха, а ты не в наш банк намылился? И чего тогда здесь сидишь?! Вставай, идём вместе - я тебе такую рекомендацию дам! Сегодня же оформят!
Он не сразу узнал Ярослава, однокурсника и одногруппника, а тот так радовался его появлению, что Викентий тоже нехотя улыбнулся и, следуя тянувшей его руке, встал. На немедленное оформление он, конечно, не рассчитывал. Но перед директором, дядей Ярослава, последний пел такие вдохновенные дифирамбы Викентию, что слегка тучный мужчина лет под шестьдесят, с острыми глазами-буравчиками, сразу спросил:
- А от отца почему ушёл?
- Да там, небось, старые технологии в ходу, а наш Виконт такое умел изобретать, что только ах! - гордился однокурсником Ярослав, как всегда внешне восторженный, но в то же время умеющий оценивать человека.
- Есть такое, - неопределённо сказал Викентий. - Были некоторые разногласия.
Его увёртка от конкретики, как нежелание говорить плохо об отце, как ни странно, понравилась банкиру. Кажется, в Викентии ему понравилась деликатность сына, который не хотел, даже разругавшись, плохо говорить об отце. Он велел прийти назавтра и для начала попробовать себя в качестве кредитного консультанта… Ярослав вывел однокурсника из кабинета дяди и снова с чувством хлопнул его по спине. Викентий не обиделся - он сам был рад неожиданной удаче.
- Отмечать будем позже! - заявил Ярослав. - Сначала покажешь себя во всей красе, а потом посмотрим. Завтра, после оформления, я помогу тебе по кредитованию. Думаю, недели в нашем банке хватит для адаптации - тебе-то. Господи, как я счастлив, что ты разругался с отцом! Прости, конечно, но… Дядя ещё узнает, какого сильного спеца он себе отхватил!
На автостоянке однокурсник полюбовался “шкодой-октавией” и спросил, есть ли у Виконта место, чтобы переночевать. Заподозрив, что Ярослав готов приютить его, но логично стребовать за это цену бессонной в студенческих воспоминаниях ночи, Викентий отказался от заманчивого предложения, объяснив, что уже “забил” себе место для проживания. Они распрощались, довольные друг другом, и разъехались в разные стороны. Ярослав - домой, а Викентий - к магазину, неподалёку от дома, где теперь жила Аня. Когда машина замерла на уже привычном месте, он вышел. На улице - светлый вечер. Постояв возле машины, он обвёл глазами видимое пространство со всеми прохожими, с озабоченными покупателями, спешившими за продуктами, с машинами, то отходящими от стоянки, то, напротив, заезжающими на неё… Викентий машинально опустил глаза, обдумывая завтрашний день - первый рабочий, и так же машинально склонился забрать примеченную маленькую вещичку, которая пряталась среди скошенной газонной травы. Покрутил её, сам не понимая, зачем он взял этот кем-то потерянный предмет - пуговицу с продетыми в ушко тонкими травинками. Возникло дурацкое впечатление, что эта вещица его. Или для него. А потом забыл о ней, положив в бардачок…
Предстояла ещё одна ночь в машине. Но на этот раз Викентий не боялся, что придётся неудобно полулежать на заднем сиденье. Будущее неожиданно для него стало определённым. И это не то чтобы радовало, но успокаивало. Ради такого будущего он был готов потерпеть ещё немного отсутствие комфорта. А там, далее, можно рассчитывать и на новый, более тщательный разговор с Аней. И ещё… Наврав бывшей, что его семья наняла человека отследить жизнь Ани, он таким образом попытался скрыть, что в первое же утро по приезде в город, он съездил к её родителям, надеясь встретить её. Но… В половине восьмого открылась дверь подъезда, и на пороге появились три человека - мать Ани, её сестра - и его дочь, Лёлька. Девочка, одетая светло и легко по-летнему, радостно подпрыгивала между женщинами, держась за их руки. Он вдруг прикусил губу от странного чувства ревности. Лёльке с этими женщинами хорошо. Очень хорошо. Он не знал, как выразить свои чувства… Лишь одно перед глазами - прыгающая, весело щебеча, дочь. И нудная мысль о том, что его родители никогда не вели его, маленьким, именно так, иногда поднимая за руки в воздух, чтобы и он вот так, ликующе хохоча, качался и летел, поджимая ноги!.. Лишь спустя время он понял, что этим странным его чувством была элементарная зависть… И, когда Аня его отбрила, он снова вспомнил эту сценку с дочерью и задал себе лишь один вопрос: “Ты хочешь быть отодвинутым от всего этого?”
