Ее темные рыцари - Ежова Лана (читать книги полностью .txt) 📗
– Подставил сородича, чтобы занять его место.
– Ты пристрастен, валишь все в кучу, – возразил оборотень.
– Ладно, это я так, не верю, что Симеон замешан.
– Нет, конечно, гипотетически он мог заплатить Мышкову, чтобы тот стер память Герды. Первый вопрос: зачем? Второй: что он с этого имел?
– Ищешь мотив и цель? Пожалуйста, слушай. Герда могла увидеть или услышать что-то опасное для Симеона, получить доказательства его причастности к пожару. Избавляться от Гласа опасно, да и мы бы не позволили. Поэтому он обратился к ментальщику.
Забавно наблюдать, как спорят двое, позабыв о присутствии третьего. Но я не вмешивалась, пока меня не осенило:
– Почему вы считаете, что над моей памятью потрудился маг? Разве сам Симеон не мог это сделать?
– Нет, два месяца – слишком большой срок, – возразил Лазарус. – Может, кто-то из древних и способен на такое, но не Симеон.
А вертигр возбужденно воскликнул:
– Герда, ты гений! Почему мы делаем ставку только на мага, если уничтожить часть воспоминаний можно и артефактом? «Хронометром забвения», например? Незаметно прикоснуться им проще простого. Тот роковой день мы провели в публичных местах, так что возможностей незаметно приблизиться к тебе имелось предостаточно.
– Ты забываешь, что «Хронометр забвения» не только запрещен. Этот артефакт – огромная редкость.
– Ну и что? Наш злодей запаслив и удачлив.
– Кстати, а где именно мы были? – На мгновение в душе забрезжила надежда, что вот-вот, еще чуть-чуть – и я все вспомню.
– Утром мы занимались поисками фотографий погибших Черновых. Сама понимаешь, попросить у Демида семейный фотоальбом мы не могли, – объяснил вампир. – Сын Чернова Гордей и племянник Евгений неоднократно становились победителями городских олимпиад, и о них было несколько заметок в местной газете. Подшивок за нужные годы в твоей библиотеке мы не искали, так как ты сказала, что архив пострадал прошлой зимой из-за прорыва труб, поэтому сразу поехали в редакцию «Вечерней зари». Снова неудача – странным образом нужные номера исчезли. Архив школы также сгорел, естественно, вместе со зданием… три года назад.
– Так Черновы учились в двенадцатой? Вот совпадение!
– Роковые совпадения, Герда.
– Как там у Яна Флеминга, автора приключений агента 007? «Однажды – это случайность, дважды – совпадение. Трижды – враждебные действия». Так, кажется?
– Вот-вот. Потоп, пропажа, пожар – слишком удачно все сложилось. Явно кто-то заметал следы.
– Руслан, а до истребления семьи кто из Черновых управлял вертиграми? Демид или его погибший брат?
– Нет, Демид – младший из братьев. – Булатов нахмурился. – К чему ты клонишь, Герда?
– В каком-то криминальном сериале слышала, что большинство тяжких преступлений совершают родственники или знакомые жертвы.
– Это не про оборотней, мы ценим кровное родство, особенно бережем своих детей. Ради власти Демид не стал бы рисковать жизнью единственного на тот момент ребенка, поэтому не говори глупостей.
Было заметно, что Руслана оскорбило мое предположение. И я поспешила перевести разговор на другую тему:
– После редакции куда мы направились?
– В торговый центр. Мы с Русланом сидели в кафе, пока ты выбирала новую одежду. Затем был «Золотой рой», где, по сведениям моих информаторов, отдыхала группа охотников. Совет потребовал выдворить их из города после нападения на девочек-готок, которых они приняли за ведьм. – Лазарус задумчиво потер безукоризненно гладкий подбородок. – Как и в бутике, в клубе тоже были моменты, когда ты по несколько минут оставалась в одиночестве, и этим мог воспользоваться неизвестный.
– Проследив за охотниками до их базы в развалинах завода, мы попытались мирно поговорить, но не вышло. Дальше ты знаешь, – закончил Булатов.
– Вполне вероятно, что связь между вашими амнезиями отсутствует. И тогда круг подозреваемых следует расширить, добавив к Симеону, Мышкову и Чернову Томасовского и одна Ночь знает кого еще. Главное – понять, кому выгодно, чтобы ты забыла два месяца пребывания в должности Гласа?
М-да, что-то я запуталась. Если искать тех, у кого был мотив, то в категорию подозреваемых попадали и рыцари. Я отлично помню их разговор о том, что наше общение не задалось с самого начала. И, стерев мои воспоминания, они получили шанс изменить ситуацию. Только зачем? И вообще, если я не смогу доверять им, тогда кому? К тому же витязи не могут причинить Гласу вред. Но, с другой стороны, если они искренне будут считать, что стирание памяти – это благо?!
– Ладно, хватит строить теории без веских доказательств. Пора спать.
И блондин, закрыв ноутбук, демонстративно выключил свет.
– Сладких снов, Герда, – пожелал Руслан, переворачиваясь на спину.
Это что? Час откровенности закончился? Впрочем, часа и в помине не было! Так, моментик. А я ведь спросила не все, что хотела. Неужели решили, что с меня достаточно этих крупиц информации? Мол, меньше знаешь, лучше спишь? Но я ведь не лошадь, которой нужны шоры, чтобы не пугалась. Думают, я буду молчать? Ага, сейчас!
– Нет, ребят, я не усну и вам не позволю…
– Герда… как же долго я ждал этих слов!
Не обращая внимания на нарочито радостное восклицание Булатова, закончила:
– Никто не будет спать, пока я не узнаю, что не так с моим несчастным диваном.
– Да все с ним так, – вздохнул вампир.
– Кстати, чуть не забыл, – оборотень замялся, и его тон утратил шутливые интонации, – Герда, я хочу исправить причиненный вред, поэтому завтра, в два часа дня, придет обивщик. Выберешь образец ткани – и к вечеру диван будет как новенький.
Признаюсь, меня тронул его поступок. Я решила, что он забыл об акте вандализма над моей мебелью.
– Хорошо, я только «за». Надеюсь, завтра никому не потребуются услуги Гласа. И мы останемся дома. Итак, что там с переводом?
Оборотень завозился и сел – похоже, говорить лежа на серьезные темы не получалось. Его фигура на фоне незашторенного окна темнела массивной громадой. Тело чинно растянувшегося на кровати вампира укрывала темнота, и раньше я не смогла бы его увидеть так четко, как сейчас.
– На доски нанесены стандартные защитные заклинания сидхе для колыбели. Они настолько мощны, что существо, замыслившее дурное, не сможет ни увидеть, ни услышать, ни унюхать лежащего в ней ребенка. Попытка прикоснуться к кроватке карается долго не заживающим ожогом.
– Обалдеть! – Я была впечатлена. – Но диван ведь не колыбель? Как заклинания попали туда? Вы же говорили, что сидхе не любят контактировать с людьми?
– Значит, твой отец был сидхе. И ты – сидхе-полукровка, а диван – подарок для дочурки.
На несколько секунд я онемела, а потом обижено произнесла:
– Тьфу на тебя! Мой папа – обычный человек, пусть и с абсолютной честностью. И все его родственники тоже люди. Если не веришь, можем съездить в город, где я родилась, убедишься в этом сам. Да только тетки просто так нас не отпустят, а заставят жениться – они обе работают в загсе и страдают синдромом свахи.
Возмущенная неприятным предположением, я не говорила – о нет! – тараторила. И слова с моего языка, как выразился однажды Тимур, слетали в темпе стрельбы автомата Калашникова, то есть шестьсот выстрелов в минуту.
– А вдруг человек, чью фамилию ты носишь, тебе не родной? – не унимался Булатов. – Мама у тебя наверняка красивая.
Нет, ну надо же! Сказать такое! Оскорбленная за родителей, я задохнулась от гнева, а потом нервно рассмеялась.
– Довел девочку бредовыми предположениями? – возмутился Лазарус.
– Герда, ты чего? – насторожился Руслан.
– Ничего. Просто фильм вспомнила. – И по памяти процитировала кусок диалога из «Властелина Колец» в пародийном переводе Гоблина: «Если у новорожденного ушки окажутся мохнатыми, запиши его эльфом, а если обычными – русским». – «С чего это русским?!» – «Можно и гондурасским, мы, чукотские, без предрассудков…»
А в ответ – тишина. Вот Тим бы смеялся… В нормальном переводе киноэпопею мы пытались посмотреть раза три, но так и не смогли, постоянно засыпая. Тогда как смешной перевод – вещь веселая.
