Пленники судьбы (СИ) - Корнилова Веда (мир книг txt) 📗
— Кстати — вмешался в наш разговор Кисс — Во всей этой истории мне не понятно одно: каким это образом сын столь важного господина умудрился оказаться в столь неподходящей компании? Высокородный и состоятельный молодой человек — и приятели из придорожной банды… Подобное ну никак не состыкуется между собой! Куда смотрел все тот же маркиз? Неужели не знал, с кем общается его наследник?
— Простите, молодой человек, но я вас слишком плохо знаю, чтоб отвечать на подобный вопрос.
— А если бы этот вопрос задала я? — пришлось мне встрять в их разговор.
— В таком случае… Да не знаю я, где он мог с ними познакомиться! — вырвалось у лекаря. Как видно, он и сам в последнее время частенько задумывался об этом. — Видите ли, Релар — человек достаточно замкнутый, некие странности проявлял еще в детстве… Как-то так получилось, что у него не сложилось дружбы ни с кем из его сверстников. Мальчик с детства предпочитал находиться в одиночестве, любил долгие конные прогулки…А когда стал постарше, то и вовсе частенько рано утром уезжал из дома на оседланном коне, а возвращался лишь поздним вечером, и поделать с этим ничего не могли. Релар говорил, что любит верховые поездки, и предпочитает проводить время на охоте… В подобных стремлениях нет ничего дурного или предосудительного. Когда маркиз все же настоял на том, чтоб у его сына в этих поездках всегда были сопровождающие, то Релар наотрез отказался от гвардейцев отца, и сам привел двоих охранников, сущих бандитов с виду! Вот с ними постоянно и ездил где-то все дни напролет… И казалось, что все в полном порядке!..
— Казалось — согласился Кисс. — А их, этих так называемых охранников, не было среди грабителей, захваченных на дороге?
— Нашли одного… Только убитого. А второй пропал. Как выяснилось, оба этих человека были среди числа тех бандитов… В общем, неприятная история.
— Согласен, хотя я бы не назвал ее неприятной. Тут годится другое слово — грязная… Кстати, а что там происходит? И крики какие-то…
Откуда-то со стороны до нас донесся гул людских голосов. Похоже, неподалеку от дома стражи что-то происходило при большом стечении народа. Что именно вызвало шум и крики — этого было не видно из-за высоких домов и деревьев, но и без того было понятно — происходит нечто, выходящее за рамки обычной жизни поселка, пусть даже и придорожного.
Я оглянулась по сторонам. Надо же, а ведь вокруг нас никого нет… Только сейчас я обратила внимание на совершенно пустые улицы. Выскочив из комнаты, где лежал раненый мальчишка, я была настолько рассержена, что даже не посмотрела по сторонам. А, между тем, посмотреть бы не помешало. В пределах видимости отсутствуют даже бравые гвардейцы маркиза. Вернее, по-прежнему стояли двое охранников возле дверей в дом стражи, но, кроме них, людей больше не было. Странно. Все же сейчас вечер, и народ после трудового дня обычно всегда появляется на улицах. Старики, после того, как наступает вечерняя прохлада, садятся на лавочки у ворот, а молодежь собирается на посиделки, или как там это у них называется… А тут — никого…
— Могу только предположить, что именно там происходит — лекарь также покосился в ту сторону, откуда по-прежнему доносился многоголосый шум. — Маркиз приказал казнить всех захваченных в плен разбойников. Думаю, их только что повесили, причем при большом стечении народа. Наверное, при той казни присутствовали все жители этого поселка…
— А что — повернулся к лекарю Кисс, — что, казнили всех, кого захватили в плен? Разве следствие уже закончено?
— Очевидно.
— Весьма шустро — неприятно усмехнулся Кисс. — Что, уже все досконально расследовали? От и до? Хм, быстро у вас работают стражники. Не стали тянуть…
— Видите ли, господин маркиз решил, что придорожным бандитам не стоит более обременять своим присутствием этот мир. К тому же подобное полностью отвечает пожеланиям тех честных людей, что обитают в этих местах. Так что сейчас все жители этого благословенного поселка находятся на площади, где и происходит…
— Простите, вы не скажете, сколько именно человек сейчас казнили? — Кисс все никак не мог успокоиться.
— Троих, разумеется. Всех тех, кого вчера живыми привезли в этот поселок.
— А, по-моему, живыми привезли четверых… Повесили же, как вы только что сказали, троих. Я не ошибся в подсчете? Вам не кажется, что цифры не сходятся меж собой?
— К чему вы ведете?
— Четверо захваченных в плен и лишь трое из них казнены… А разговор я веду к тому, что разницу между этими двумя цифрами вам скажет любой, даже самый неграмотный крестьянин. Четвертый — юный Релар, не так ли? Чем же тот, кого вы лечите, заслужил лучшую участь, чем те, кого только что вздернули? Грабили и убивали все одинаково, только трое сейчас болтаются в петле, а четвертый отдыхает на шелковых простынях…
— Я решительно отказываюсь понимать вас.
— Да чего там не понять? Если мне не изменяет память, то девиз на гербе семьи Д'Дарпиан звучит так — «Справедливость прежде всего». Что-то я не вижу, чтоб господин маркиз досконально следовал этому похвальному принципу…
— А откуда вы, простой наемник, можете знать о том, что именно написано на гербе столь знатного семейства?
— Господин Лил-Ан, это невежливо — вопросом на вопрос.
— Молодой человек, вы безжалостны, жестоки, не способны к состраданию, и у вас сухое, черствое сердце!
— Приятно знать, что вы видите меня насквозь. Вот что значит ученый человек! Только я хотя бы не лицемерю.
— Как вы не понимаете: мальчик болен и… Простите, но это не ваше дело! Простому наемнику не подобает вмешиваться в дела аристократов.
— Разумеется. И мне все понятно — куда нам, тупорылым, до столь важных особ… Что ж, господин лекарь, спасибо за приятное общение. А сейчас, простите, но нам пора! — и, не слушая больше слов лекаря, Кисс чуть ли не за руку потащил меня к постоялому двору.
— Лиа, — бросил он мне на ходу, — Лиа, сейчас, думаю, нам лучше быть всем вместе.
— Согласна целиком и полностью… Кстати, а с чего ты так завелся с этими казненными?
— Да так…
— Должен сказать, что от вас так просто не отстанут! — донесся до нас голос лекаря, что-то еще говоривший в наши спины. Наверное, он еще хотел поговорить с нами, вот только мы в этом необходимости не видели. И так все ясно…
— … Ну, нечто подобное я и предполагала — выслушав нас, Варин потерла пальцами свои виски. — Все просто. Нравится маркизу, или нет, но в любом случае здешние стражники должны будут сообщить о том, что произошло на дороге, своему начальству. Как бы маркиз того не желал, но утаивать сведения о произошедшем местные стражники не имеют права: начальство все одно узнает, а если же узнает не от них, то местной страже я не завидую. А любые свидетели непристойных деяний наследника древнего рода — в глазах маркиза лишние люди, ненужные и опасные свидетели, от которых следует избавиться как можно раньше. По всему видно, что господин Д'Дарпиан начинает рубить концы…
— А может…
— Ничего иного тут быть не может. Для начала, так сказать, выполняя волю и пожелания местных жителей, казнили тех, кто мог сказать хоть что-то о шалостях юного Релара. Ну, а стражники в этом поселке ничего не скажут: все сведения насчет проказ высокородного отпрыска знатной семьи они все будут держать под замком. Даже по пьяни рот не откроют. Ведь вокруг — вотчина маркиза, его владения. Поэтому что бы там стражники не думали обо всей этой истории, но неприятности на свою пятую точку никому из них не нужны, как, впрочем, не нужны они, эти самые неприятности, и местным жителям. То есть если на них не нажать, как следует, то все они будут помалкивать о том, что знают. Разговоры, правда, не прекратятся, но с этим уж ничего не поделаешь, будь ты хоть трижды высокородный и четырежды маркиз! Кто еще знает о схватке на дороге? Проезжие и обозники. Что ж, тем, кто вчера к нам подъехал после схватки, и вчера же поехал отсюда дальше — ну, этим рот все одно не заткнуть, однако почти все из тех уехавших ничего не знают об участии сына маркиза в нападении. Ну, с ними можно будет разобраться и позже… Кто в остатке? Мы.
