Я сделаю это сама (СИ) - Кальк Салма (электронные книги бесплатно txt, fb2) 📗
Шла-шла, дошла. Открыла калитку, вошла, добрела до крыльца, взялась за ручку двери… заперто.
Заперто – значит, внутри кто-то есть. И значит, Женя, сейчас будешь ты с ними разбираться.
Я осторожно постучала в дверь.
6. Ночная гостья
6. Ночная гостья
Дверь распахнулась тут же, и это оказался Алёшка.
- Заходите, барыня, - прошептал и канул в темноту.
- Нашли кого? – спросила я.
- Нет! Убежали они! Следом за вами и убежали, мы слышали!
- А чего заперлись?
Откуда-то из темноты возникла Ульяна и потянула меня с порога внутрь. Надо же, успела раньше меня. Но она с Трезонкой не спорила.
- Так дева водяная ходит! – прошептала она. – Алёнушка.
- Какая, нафиг, дева? Вы о чём вообще?
- Смотри, - Ульяна потащила меня за руку к окну в другой стене, оттуда был виден изгиб берега.
Вроде и вправду по берегу ходил кто-то с фонарём.
- Так наверное, кто-то кого-то с рыбалки ждёт? – не поняла я.
Мало ли, кто ходит ночью по берегу с фонарём? И зачем?
- Вот именно, ждёт! Заманивает! На берег из деревни заманивает, чтоб утопить, а с воды – чтоб о камень прибрежный грохнуть!
- И что теперь? – я по-прежнему не въезжала.
- Нечего ей попадаться! В живых не останешься!
- А откуда она взялась-то?
- Вышла! Из укрытия своего! Она и в дом прийти может, если захочет, и всех заберёт!
- А почему меня не забрала? – я отчаянно тупила.
- Не заметила, - прошипела Ульяна. – Всё, тихо. Ждём!
Мы смотрели в щель, и вправду, кто-то бродил вдоль берега, подняв высоко фонарь, и даже помахивал тем фонарём.
- Когда с воды видно, что вот так огонёк туда-сюда ходит, то нельзя приближаться к берегу, это все знают! – продолжала просвещать меня Ульяна.
- А что будет? – не понял Лука. – Можно ж пристать не там, где она ходит, а в другом месте!
- Ничего хорошего, - сверкнула глазами Ульяна. – Если заметит – там и окажется, не перепутаешь. Её сюда против воли привезли, давно уже, много лет тому, когда в Поворотницу только самые первые поселенцы прибыли. Выкрали из отцовского дома и против воли увезли. И она всё выходила на берег ждать, что за ней приедет жених и вызволит её, а жених не приехал, и отец не приехал, никто за ней не приехал. Тогда она стала ходить не только днём просто так, но и ночью с фонарём. И однажды того, кто увёз её без родительского благословения, подкараулила и в воду столкнула. А потом лодку брата его заманила на скалы. А потом пропала из дома, и никто не нашёл её, ни в лесу, ни на берегу. Зато теперь выходит, откуда там она может выйти, и бродит по берегу – что зимой, что летом. Иногда под полной луной, как сегодня, а ещё бывает, когда вовсе луны нет, или в тучах. А звали её, говорят, Алёнушкой. И если попался, нужно глаз от неё не отводить и говорить – Алёнушка, зайди за горку, я не Ивашка и не Егорка, отпусти меня, на дороге не стой, дам золотой.
- А если нет золотого? – продолжала докапываться я.
- Что-то да есть. Что при тебе, то и дашь. Жить-то больше хочется, чем с ней пойти, так? Крест только нательный не давай, а наоборот, держись за него, что есть силы. Но ведающих она не задевает, только тех, кто не может ничего, и головы на плечах не имеет тоже, если в ночи по деревне таскается.
Тьфу ты. Ладно, домового подкормить, молока налить, баннику пара оставить и что там ещё. А это-то что и откуда?
Но к местным верованиям видимо, придётся относиться с уважением.
- И что, наши гости испугались и убежали?
- Убежали, сегодня уже не придут. Они для Алёнушки лакомая добыча. Мужики – это раз, силы не имеют и ничего не ведают – это два, дураки – это три.
- А что, она к мужикам питает особое пристрастие?
- Ага. В каждом видит или насильника и похитителя, или жениха, который не спас.
- А жених-то почему не спас? В сказке ж полагается, чтоб за тридевять земель пошёл, семь пар железных сапог стоптал, и потом только нашёл.
- Так то в сказке, а тут быль. Из родительского дома Алёнушку украл атаман Живка, лютый он был, никого не жалел. Вроде говорили, что отец наладился было в погоню, да дождались его и порешили. Тому Живке было что таракана задавить, что человека жизни лишить.
- А куда пропасть могла?
- Да куда хочешь. Лес – вон он, море – вот оно. Из моря ни за что не выплывешь, рыбы да раки раньше съедят, чем до дна опустишься. В лесу то самое – если кого встретишь, кто тебя может в гору заманить, или в распадок неприметный, скрытый – вот и всё, больше не воротишься. Да и просто косолапый задерёт, или волки. Если б та Алёнушка умерла честь по чести, да отпели её, или хотя бы молитву над ней прочитали заупокойную – уже хорошо было бы. А так теперь вот бродит, ни ей покоя нет, ни нам.
- И правда… пропадали мужики?
- Ещё как пропадали, - кивала Ульяна. – Дуня, ну хоть ты-то скажи!
- А что сказать, я с ней говорила и жива, - пожала плечами Дуня.
- Как говорила? – спросила хором мы все.
- Как сейчас с вами. Поздно вечером шла по берегу из Косого распадка к себе, и на узкой тропке встретилась. Приготовилась защищаться, не пришлось. Но конечно, поздоровалась да поклонилась, ну и себя оградить не забыла. Преграду-то мою она преодолеть не смогла, да и не пыталась. Поклонилась мне, глазами зыркнула своими невозможно синими, повернулась да и пошла себе. А я подождала, пока она пройдёт, да тоже пошла себе.
Я перевела дух – Дуня выжила, я тоже смогу, если вдруг что. Поздороваться язык не отсохнет, поклониться голова не отвалится.
- Рассказывать ты мастерица, надо тебя на лавку усадить да чаю налить – будешь нас развлекать, а мы мыть дальше станем. Только завтра уже, - сказала я Ульяне.
- А чего на лавку-то, руки вроде пока целы, ноги тоже, - не поняла та. – Рассказывать не кули ворочать, справлюсь. Да и ты, Женевьева, тоже что-нибудь расскажешь – как раньше жила, нам же всем страсть, как любопытно! У нас такого и не видывали, даже Янек, он с далёкого запада, его земли наша государыня царица забрала, он слово супротив неё сказал – и быстро на рудник таёжный поехал. Только сбежал оттуда, не вынес. Говорит – раньше был вельможный пан, а теперь тут стал, как все – рыбу ловит, коптит да солит. Сагудай у него знатный, да сами сейчас пробовали.
Сагудай был хорош, тут ничего не скажешь.
- Ох, бабы. Болтливые вы – деваться некуда. Давайте-ка по домам уже, что ли? – сурово глянула на нас Евдокия. – Будет ещё время покалякать.
- Матушка-барыня, - подал голос Лука. – А можно мы того, тут заночуем? Не хочется попасться этой… Алёнушке.
- Заперли бы нас тут, - подал голос Алёшка, - а утром отперли. Мы никуда и не денемся. И открыть ей не сможем, если вдруг постучит.
- А она ещё и постучать может? – изумилась я.
- Если дверь ей не отпирать, то и не войдёт, так ведь?
А Дуня с Ульяной только переглянулись и плечами пожали.
В общем, на том и порешили – парней запереть, самим разойтись. Вышли на улицу, огляделись – и впрямь на берегу тот самый силуэт с фонарём, и на месте не стоит, ходит. Брр.
- Дуня, ты-то дойдёшь? Или проводить? – я ни разу не была в её доме, но знала, что он совсем в лесу.
- А сама потом как пойдёшь? Я-то тут каждый куст уже знаю и каждую корягу поперёк тропы, а ты?
- А я даже шарик твой задевала куда-то.
- Вот завтра с утра поднимайся и ищи, он редкий и ценный, - пожала плечами Евдокия. – Ну, бывайте, завтра свидимся.
И пошла себе по улице.
А мы с Ульянкой заперли наших парней снаружи, а они ещё и изнутри заперлись на всякий случай, и пошли.
- Ты тоже сама дойдёшь? – спросила я.
- А как же, - закивала та. – Доброй ночи!
- И тебе доброй ночи!
У Пелагеи горел фитилёк в плошке, они с Меланьей и Марьюшкой сидели на кухне.
- Жива, - Марья подскочила и за руки меня взяла.
- А что мне сделается?
- Кто это был-то? – спросила Меланья с придыханием.
