Пленники судьбы (СИ) - Корнилова Веда (мир книг txt) 📗
К нам, сидевшим отдельно, с вопросами и разговорами особо не лезли: от военных (если это, конечно, не свои поселковые служивые) на всякий случай лучше держаться подальше, с пустыми разговорами не приставать, а не то как бы чего не вышло — армия есть армия, и у солдат шутки свои, непривычные для крестьян…
Быстро расправившись с ужином, мы с Киссом и Маридой пошли в отведенную нам крохотную комнатку — все же усталость давала о себе знать, и глаза просто слипались. Солдаты и их командир остались внизу — ничего, пусть парни посидят, все одно с ними командир, он вряд ли даст подчиненным разгуляться.
Ночью меня разбудил шум за стеной, в одной из тех комнат, где остановились солдаты. Судя по встревоженным и раздраженным голосам, причиной был отнюдь не чей-то громкий храп или бессонница из-за головной боли. Пусть там гомонили не очень громко, но стена, разделяющая две комнаты, была достаточно тонкой, и слышимость была неплохой, а еще я понимала, что мужчины ночной порой по пустякам беспокоиться не будут.
— Кисс, вставай! — тронула я парня за плечо, но он уже и сам к тому времени проснулся.
— Что-то случилось? Слышу… Пойду разберусь, в чем дело.
— Я с тобой.
— Зачем?
— Ну, там же не просто так расшумелись…
— Ох-хо-хо, — вздохнул Кисс, — Лиа, сколько же нового я узнаю о тебе! Радость моя, мы с тобой женаты всего ничего, а ты по ночам уже рада едва ли не в одиночестве бегать по комнатам, битком набитыми почти незнакомыми мужиками, которые к тому же еще наверняка не совсем одеты! Меня от таких открытий прямо оторопь берет!
— Может, я о себе беспокоюсь — отпусти тебя одного, так ты еще завернешь к какой красотке на кухню или еще невесть куда, а мне потом будешь доказывать, что всю ночь ходил дозором вокруг постоялого двора, глаз не смыкая!
— А что, — довольно потер руки парень, — такое предположение мне нравится! Осталось только осуществить его…
— Болтуны, я пойду с вами… — Марида тоже не спала. — Мне тоже что-то не по душе эти голоса за стеной…
Стоило нам зайти в соседнюю комнату, как мы столкнулись с донельзя разгневанным офицером, возле которого стоял насмерть перепуганный хозяин постоялого двора, а вот что касается остальных… Честно говоря, подобное я меньше всего ожидала увидеть: солдаты лежали на полу, едва ли не сжавшись в клубок, бледные, постанывающие, покрытые потом… Кого-то тошнило, кто-то цедил ругательства сквозь зубы, кто-то хватал ртом воздух, и все, без исключения, были не в состоянии даже встать на ноги и безостановочно просили пить… Что тут произошло? Ладно, с этим потом разберемся, а пока что мы с Маридой бросились к лежащим людям — надо же разобраться, в чем тут дело…
Не понадобилось много времени, чтоб понять — у всех отравление, причем довольно сильное. Судя по слабому, но, тем не менее, все же ощутимому сладковатому запаху, все заболевшие траванулись настойкой корня желтой волчанки, причем каждый успел принять достаточно большую дозу. Для здорового организма не смертельна даже довольно большая доза этой отравы, но проблема в другом: после того, как в организм попадет такая вот настойка, в себя приходят довольно долго, во всяком случае, тремя-четырьмя днями здесь дело никак не обойдется.
Повозиться нам с Маридой, конечно, пришлось, только к рассвету мужчинам полегчало, но к тому времени Кисс и офицер уже разобрались, что же, все-таки, произошло.
Оказывается, вчера поздним вечером, когда часть солдат уже пошла спать, на постоялый двор приехал еще один запоздавший путник. Обычный человек, похож на приказчика средней руки. Попросил комнату и ужин, а вскоре завязал разговор с солдатами. По его словам, он тоже раньше служил в армии, но в одной из боевых схваток получил серьезное ранение, и теперь ему остается только вспоминать о своей прошлой воинской службе. Похоже, мужчина не врал — одна рука у него, и верно, висела плетью… Слово за слово — и мужчина заказал для солдат кувшин с вином: дескать, надо выпить за армию и за знакомство. В этом не было ничего необычного — частенько случалось такое, что отставные солдаты подсаживались к служивым, вместе распивали кувшинчик-другой вина, искали общих знакомых, или просто вспоминали прошлую службу… Вот и в этом случае все было так же: распили выставленный мужчиной кувшин, поговорили об армии, и разошлись, тем более, что время уже было позднее… А через несколько часов тем, кто пил вино с тем мужчиной — им всем стало плохо…
Мужчины, о котором шла речь, в отведенной ему комнате, конечно, уже не было. Более того — судя по всему, он даже не ложился, и никто не заметил, когда он покинул постоялый двор. Но если учесть, что он сразу же расплатился и за ночлег, и за ужин, и за вино, то становится понятным, что мужчина все продумал заранее.
Ну, что тут можно сказать? Только одно — невесело… Н-да, вот и не верь после этого предостережениям старой герцогини…
Утром, сидя в общем зале, наша троица и офицер, находящийся в самом мрачном расположении духа, без особого желания ели оладьи и яичницу — завтрак, поданный нам немного успокоившимся хозяином.
— Так, подсчитаем павших бойцов… — Кисс отставил в сторону пустую тарелку. — Шестеро ваших солдат и один человек из охраны герцогини… Любой, кто умеет считать до десяти, скажет нам, что за один вечер мы лишились семерых. Замечательно…
— Я бы все равно хотел посадить эту семерку на лошадей — пробурчал офицер. — Пусть как хотят, так и едут. Впредь умнее будут.
— Не пойдет — покачала я головой. — После такого отравления они не в состоянии передвигаться верхом. Посадить на лошадей вы их, конечно, можете, только вот далеко ли мы с ними уедем? Свалятся на землю еще до того, как мы покинем эту деревушку. Они сейчас дня три должны будут лежать, в себя приходить, и единственное, что в это время их будет интересовать, так это чистая вода в больших количествах и, извините, выгребная яма, куда они вскоре начнут бегать (или же ползать) чуть ли не каждые четверть часа… Какие из них сейчас вояки или всадники на лошадях? Горе одно…
— И все же я бы предпочел взять всех с собой… — хмуро пытался настоять на своем офицер.
— Понимаю вас, господин офицер! — вмешалась в разговор Марида. — Но брать с собой больных… Из этого ничего не выйдет, кроме маеты, недоразумений и раздражения! Вы же понимаете, как они будут сдерживать наше продвижение.
— Как не понять… — и без того недовольный офицер стал еще мрачнее. — Я только не понял — что это за дрянь такая, которой пытались отравить моих людей, для чего и кто это сделал?
— Ну, кто это сделал — об этом и мне бы хотелось узнать! — неприятно усмехнулся Кисс. — И душевно поговорить с тем ловкачом с глазу на глаз тоже бы не помешало…
— А вот что касается того, что именно подлили в вино — тут разговор особый… — вступила в разговор Марида. — В крохотных дозах — скажем, одна капля на ведро кувшин воды, настойка корня желтой волчанки представляет из себя хорошее лекарство — выводит из организма всю скопившуюся там грязь; а вот если этой настойки добавить чуть больше нормы — пойдут, скажем так, некие… э-э-э неприятности… Ну, а что бывает, когда пузырек это такой настойки выливают в кувшин с вином — последствия этого мы с вами только что видели своими глазами. Серьезное отравление, пусть и не смертельное, вполне излечимое, но, тем не менее, достаточно тяжелое. Для выздоровления и выведения яда из организмам требуется довольно много времени, не менее седмицы, а то и больше. К сожалению, а столько времени ждать мы не можем.
— Если я правильно понимаю, убивать нас никто не собирался — высказала я свое мнение. — Но у меня складывается такое впечатление, будто кому-то надо было или остановить нас, или задержать, или… Кажется, У меня складывается впечатление, что убивать нас никто не собирался, и намерение у кого-то было совсем иное — свалить с ног или вывести из игры как можно большее количество людей. Не понятно, правда, для чего… В общем, не знаю! Надо радоваться уже тому, что не все пили то вино — все же к тому времени, когда на постоялый двор заявился тот человек, едва ли не половина солдат уже отправились спать.
