Высокое напряжение (ЛП) - Монинг Карен Мари (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Оживлённо пронёсшись по мосту Полпенни и очутившись в южной стороне Дублина, я столкнулась со второй аномалией за день.
Сегодня была суббота, но этим утром в семь-тридцать улицы кишели людьми в костюмах и платьях, которые выглядели подозрительно похоже на то, как если бы они направлялись на работу. Когда пешеход устремился по тротуару в мою сторону — женщина лет тридцати с небольшим, напряжённо уставившаяся в телефон — я вежливо сказала:
— Прошу прощения, какой сегодня день?
Она подняла голову, усвоила мой вид, заметив рукоятку меча, торчавшую над моим плечом, многочисленные выпуклости моих карманов, вероятно, ей просто не понравилось моё лицо. Её глаза прищурились, она крепче стиснула сумочку и метнулась вокруг меня, убегая на высоких шпильках.
Я бросила сердитый взгляд на её удаляющуюся спину.
— Ну конечно, потому что монстров не существует, и миру не нужны люди вроде меня, — пробормотала я, доставая телефон. Когда я ранее читала смс-ки, я не уделила внимания дате. Для этого не было повода. Я сплю максимум несколько часов и могу днями обходиться без сна. Но вчерашний день был более насыщен событиями, и я проспала примерно четыре часа.
Я изумлённо уставилась на экран.
Вторник.
Я потрясла телефон. Сильно. Он все ещё показывал вторник.
Это невозможно. Я прищурила глаза, когда обрывки вчерашнего — или, точнее, несколько-дневной давности — сна всплыли в моем сознании. Риодан. Рисующий на мне символы. Бормочущий.
Вот придурок. Я проснулась, чувствуя себя настолько нетипично хорошо, потому что он чарами заставил меня проспать с вечера пятницы до утра вторника!
Ощетинившись, я резко развернулась и рванула в противоположном направлении, вычёркивая Бэрронса из списка подозреваемых. Риодан в прошлом использовал на мне свои способности к «расслаблению». Это был коварный ход — устранить меня из игры, чтобы он мог покинуть Дублин по своему расписанию.
Если Риодана не окажется в Честере, я разнесу это место. Превращу в груду обломков. Может, подожгу. Нет, я не закончила его обыскивать. Но определённо разнесу.
Никто не вырубает меня на несколько дней. Особенно после двухлетнего отсутствия. Особенно после того, как я спасла его задницу.
Пока я подкрадывалась к 939 Ревемаль Стрит, мой мозг обдумывал третью аномалию: излишнее количество «синих воротничков», судя по виду, разнорабочих, маршировавших в том же направлении, покачивая тяжёлыми от инструментов ремнями. У них были горящие глаза, румяные щеки, они громко и с восторгом разговаривали.
Я догнала быстро движущуюся толпу сзади, чтобы подслушать.
— Я слышал, там работы на год, а может и больше, — воскликнул один из мужчин.
— Я слышал, на два. Иисусе, вот это нечто.
— Клянусь яйцами, как же хорошо снова работать! Строительный бизнес был мертвее грёбаного дверного гвоздя. Слишком много зданий, недостаточно людей, чтобы заполнить и десятую часть.
— Здорово видеть, что кто-то желает вложить деньги в новую постройку.
— Это точно. Когда народ беспокоится, что может принести завтрашний день.
Части меня нравился такой поворот событий. Кто-то строил. Создавал работу для тех, у кого её не было. Электрики, сантехники, узкие специалисты были все ещё в ходу. Но строители, мужчины, которые пилили брусья и обшивали стены гипсокартоном, работники по металлу, мужчины, которые клали плитку и возводили каркасы — они просто больше не требовались. Никто не строил ничего нового и не собирался строить, вероятно, ещё долгое время.
Эти мужчины не могли получить дополнительное образование, чтобы приобрести более полезные навыки. Мы вернулись к низкому уровню образования или полному его отсутствию, до повторного оснащения университетов кадрами было ещё далеко. Оставалось слишком много беспокойства, глубинной неуверенности в будущем. Мы представляли собой общество, расколовшееся бесчисленными путями. Те, что выгодно устроились на работу, занимали жизненно необходимые позиции: производство еды, критически важные технологии, силовые структуры, новости. Работу сложно найти, отсюда и высокий уровень преступности в нашем городе. И чем дальше, тем становилось только хуже.
— Кто финансирует проект? — спросил новенький, подключившийся к разговору.
— Как-там-его-зовут… Блин, ну на языке же вертится. Странное имя. Риордан? Тот же парень, который изменил ситуацию несколько лет назад, когда повсюду были те черные дыры, а у нас заканчивалась еда. Выпустил газеты. Вернул город в нормальную колею. Он какое-то время отсутствовал. Рад слышать, что он вернулся. Такие мужчины, как он, в этом городе не помешают.
Я нахмурилась. Большая часть меня была определённо не в восторге.
Я была здесь, каждый день прошедших двух лет упорно тянула лямку, без устали работала, чтобы спасти город. И что я получаю? Хмурый взгляд и бегство из-за одного вежливо заданного вопроса. Мои руки сжались в кулаки, лицо омрачилось ещё сильнее.
Я готова была поспорить на половину украденных у Риодана денег, что эти полные энтузиазма, только что устроившиеся на работу мужчины направлялись в Честер.
И если мои подозрения верны, то человека, который этим утром находился на вершине моего чёрного списка, эту занозу в заднице, которая за последние два года ни черта не сделала для Дублина, мой город опять вот-вот возведёт в ранг святого.
Глава 14
Тараканы скользили по усыпанным каменной крошкой расщелинам, под камнями и поверх них, вновь собираясь позади неровной груды камней, глубоко в тени, образуя приземистое желеобразное тело с двумя ногами, шестью руками и маленькой головой с клювообразным ртом.
Его хрупкая, ненадёжная форма вызывала у тараканьего бога отвращение. Он жаждал прочного существования среди людей, или хотя бы возвращения к возвышенному положению, которое он некогда занимал.
Когда воевали Титаны, выжили не гиганты. Выжили те, кто сделали себя маленькими и не вызывающими подозрения и не привлекли внимания своих врагов.
В этом тот, кого смертные прозвали «Папа Таракан», преуспел. Он был насекомыми под человеческими ногами, его поносили и оскорбляли за заимствование небольших порций еды дольше, чем он себя помнил. Современные люди считали его отвратительным и едкими губительными химикатами вытравляли его из своего яркого мира во тьму подвалов, стен, пещер и канализации. Превратили его в существо тайных уловок и жалкой показухи — он чесал спину об их зубные щётки, пока они спали, плевал в их стаканы, размазывал небольшие крошки фекалий по краешкам, и ещё больше бросал в их ящики со столовыми приборами. Его нищенские развлечения: они делили свой мир с ним, хотели они того или нет, знали они об этом или нет. Тьма принадлежала ему; его деяния начинались тогда, когда их деяния заканчивались во сне.
В его почтенном расцвете его бесчисленные тела, их завидная выносливость, подвижность и способность проникать в самые секретные места, широко ценились и были востребованы. Его уважали и боялись, им восхищались, его совет считался бесценным. Женщины выставляли для него еду при каждом приёме пищи, моля об его присутствии под их столом, готовя аппетитные блюда, чтобы подманить его поближе и суметь выпросить его помощи. Было время, когда он помогал им с добрыми намерениями. Наслаждался ими. Заботился.
Больше нет.
Во имя крови сидхов, а чего они ожидали? Когда ты с кем-то обращаешься плохо, он начинает вести себя плохо. Кто склонен использовать моменты преследования, чтобы продемонстрировать лучшие свои качества? Идиоты. Дураки. Он был здесь с самого начала, задолго до Фейри, смотрел, как люди впервые соскальзывающей походкой ступают на твёрдую почву. Аплодировал им, когда они эволюционировали, становились чем-то большим.
Теперь они превратились в нечто намного меньшее.
Блестящие жвала скрипнули друг о друга, когда он потёр блестящим черным панцирем о панцирь, чтобы издать шипение:
— Моё имя — Гастейн.
Прошли тысячи лет с тех пор, как он произносил эти слова. С тех пор как он называл себя как-то иначе, кроме как «тараканом».
