Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Славачевская Юлия (лучшие книги онлайн TXT) 📗

Сильные пальцы крепко ухватили мою ладонь. Ник расцвел и потащил меня дальше.

Огромный, подсвеченный изнутри огнями шатер манил, хоть я и не отношу себя к категории романтических дурочек. Но даже тут я нашла свою ложку дегтя.

Слишком шумно — красочные фейерверки. Чрезмерно опасно — палящие в небо двустволки. (Йоргос особо отличился. Наверняка новобрачную мысленно расстреливал!) Пожароопасно — на столиках горели под прозрачными колпаками толстые парафиновые свечи.

Когда мы почти без приключений дошли до места (не считая того, что мое платье все время норовило загореться, и будь на моем месте обычный человек — давно пылал бы факелом)…

— Ты меня таким образом решил зажечь вместо новогодней елки? — полюбопытствовала я, в очередной раз избегая возгорания.

Тут меня опять поцеловали. Я по веским и вполне очевидным причинам сразу же замолкла и попыталась обвиться вокруг этого возбуждающего мужчины, тем не менее отчетливо понимая — беда! Меня положили на лопатки, как девочку-тинейджера! Конец карьере, финита ля комедия! Я с пути соблазна уже ни за что не спрыгну. Моя сила воли взяла… медовый месяц и уступила дорогу жгучему любопытству. А когда я иду на поводу своего любопытства, следом всегда начинаются проблемы. Огромные.

Да, так вот, в шатре Никос усадил меня на помосте для новобрачных и громко сказал:

— Любимая! Этот танец на свадьбе обычно у нас танцует брат невесты. Но поскольку у тебя нет брата и по моей вине сейчас здесь не присутствует никто из твоих родственников, я хочу первый танец вопреки всем обычаям станцевать для тебя сам.

Кивнул музыкантам, сбрасывая очередной безупречно белый пиджак на стул и закатывая манжеты рукавов:

— Зейбекико.

И зазвучала музыка…

Кем я всегда видела Никоса? Зажравшимся до потери разума богачом, бессердечной функцией обналичивания зарабатываемых денег, бессовестным блудливым дураком с раздутым самомнением. Здесь впервые был Никос-человек. Тот, кто держал на вытянутых руках свое сердце.

Я не знаю, как ему удалось, двигаясь под плавные звуки старинного греческого танца, руками, телом, ногами изобразить любовь. Какое коленце, кружение корпуса, движение предплечий или головы помогло ему в этом?.. Тайна. Загадка.

Но за время короткого танца Никос сумел поразить не только всех гостей, он сумел поразить меня. И то, что он отчаянно-смело показывал — при всех! — было однозначно, несомненно и удивительно.

Какая волшебная алхимия расплавила его ледяной кокон? Какая сила перетопила каменное сердце в огненный факел? То ведает один только Бог.

Одно хочу сказать — я ему поверила. Я и все зрители. ТАК НЕ ЛГУТ.

Что мне делать? Я пришла сюда с определенной миссией и успешно ее проваливаю. У меня никогда не было горячего человеческого сердца — и вот сейчас оно бьется пойманной птичкой. Мне незнакомы чувства — но они сейчас рвут меня на части!

Я НЕ ХОЧУ! Я НЕ МОГУ ВЕРИТЬ!

Я… на работе.

Когда отзвучала музыка, в зале ненадолго повисла тишина. Гости были настолько потрясены увиденным, что у некоторых даже показались слезы, а кое у кого на лице явственно читались следы откровенной зависти. Мама Никоса, мадам Димитра, рыдала, не скрываясь и не прячась. Не то от счастья, не то от страха перед неведомым.

Потом грянули аплодисменты.

А Никос улыбнулся как-то растерянно и немного устало и повел меня в танце. Звучал вальс, и мы летели, летели над землей, не видя никого, кроме друг друга.

Конечно, родственники жениха недолго терпели такое попрание традиций. Третий танец шел, по их мнению, в правильном порядке. После взрыва чувств, накала страстей танец каламатьянос прошел гораздо спокойней. С платочками в руках, все — мужчины и женщины, стар и млад — встали в круг и водили хороводы, высоко взбрыкивая коленками и приподнимая соединенные руки.

А когда мы сплясали и взмокли, Георгиос радостно провозгласил:

— А теперь идем за стол, пить и веселиться! Видит бог, мой язык сух, как царухи! [18]

Я представила язык Йоргоса в этих смешных тапочках с помпонами и… в первый раз не смогла съязвить. Что-то колючим комом встало в горле. Что-то нежное рождалось в душе…

Мне было просто необходимо проветриться, и, воспользовавшись благоприятным моментом, пока Никосу жали руки с соболезнованиями, я слиняла.

Чуть-чуть поболтавшись по саду и в очередной раз напугав бедного Микиса, который счастливо обнимался с бутылкой чего-то мутного (подозреваю, раствор удобрений), я решила не усугублять и вернуться. Чувства чувствами, а у меня праздник… был…

На террасе стоял Ник, вокруг которого обвилась какая-то змеюка в блестящем платье. Эта гадина пыталась его съесть. Во всяком случае, присосалась, будто младенец к бутылке… молока.

Я замерла. Весь мой современный опыт общения с мужчинами ограничивался прочтением любовных романов, проштудированных в неимоверном количестве. И в каждом говорилось, что я сейчас должна тихо уйти и горестно пострадать где-то в укромном уголочке…

Щас! Разбежалась! Страдать будет кто-то другой! И я даже знаю — кто!

Твердым шагом я подлетела к парочке и устроила маленькую семейную разборку. Даме досталась ваза с георгинами на голову:

— Извини, дорогая, за столь скромный подарок — в следующий раз найду что-то потяжелее!

Пока дама обтекала и вытаскивала из-за ушей цветочки, я повернулась к растерявшемуся Никосу.

— Я убежденная пацифистка, но ради тебя откажусь от своих принципов! — И влепила мощную оплеуху.

Мужа смело к ограждению. Я фыркнула и пошла к гостям. Если сейчас же не выпущу злость, то здесь будет жуткая сцена умерщвления младенцев!

— Любимая… — Это у кого-то еще работала челюсть.

— Заткнись! — посоветовала я. — Если хочешь сохранить некоторые буйные части тела!

— Ты не так все поняла…

Мы еще и на ноги умудрились встать? Старею… Раньше укладывала навечно!

— Я все правильно поняла! — заявила я, раздумывая — дать или не дать? Постановила — не давать! А то слишком легко отделается! Не-э-эт! Теперь я буду действовать медленно и…

— Не уходи! — Смертник вцепился мне в руку. — Сегодня наша свадьба…

Я холодно посмотрела на него, отметила наливающийся на скуле синяк и заявила:

— Родной! Это ты после сотрясения мозга вспомнил или до?..

— Это не то, что ты подумала! — начал оправдываться Казидис.

— А что я подумала? — фыркнула я, наступая на подол платья отползающей дамы.

— Я тебе не изменял! — Встревоженный Никос поднялся и встал рядом. На чужом подоле.

— А-а-а… понятно — ты тренировался перед решающим сражением… — сыронизировала я. Признала: — У тебя хорошо получилось… правдоподобно. Я поверила. А сейчас извини, мне нужно добить твою даму, а потом попудрить носик. Если захочешь, потом вернусь и прибью тебя!

— Я не виновата! — Что-то пискнуло под ногами, дернулось, затрещало и обнажилось. — Мы просто разговаривали!

— Серьезно?.. — удивилась я, опуская взгляд вниз и рассматривая женщину, как полудохлого таракана. — Это теперь так принято разговаривать — целуясь?

— Мы не целовались! — Это уже слаженно, в два голоса.

Спелись?! Счас станцуетесь! Я позабочусь!

Я, безусловно, сказала и сделала бы еще немало глупостей, но тут, как холодная вода за шиворот, отрезвило чувство подступающего кризиса. Похоже, я себя переоценила и мое каменное самообладание дало трещину, причем шириной в каньон. И пока это не вылилось в глобальную проблему и оттуда не вырвался огненный смерч наподобие того, который одним махом испепелил Содом и Гоморру, с громадными кусками горящей серы, падающей прямо с неба, мне срочно требовалась расслабиться.

— Если сейчас не уйду, — сообщила я Никосу, выдергивая свои руки, — то мне даже разводиться не придется — я просто скоропостижно стану вдовой!

Казидис, как опытный бизнесмен, разумно просчитал высокую степень риска и тактически отступил:

— Нам нужно поговорить… возможно, позднее.