Невеста Книгочея (СИ) - Карисума Рина (читать книги полные TXT) 📗
— Фамильяры разве только не у ведьм бывают? — теперь удивилась Варя.
— Почему нет? Волхвы же обладаете силой и магией, а фамильяры защищают от лишнего внимания к вам детей Пелены. Ну что, Паус, пойдешь в фамильяры к моей невесте? — уже спросил у кота Эйш. Тот прижался к Варе и затарахтел, прикрывая глаза. Слезать с теплых рук он явно не собирался.
— Вот и договорились. Немного передохнем и проведем ритуал. Заодно вы нам с Зейдом расскажите, как так получилось, что вы упали за Пелену.
Варя почесала за ушком Пауса и подошла к Эйшу. Встала на цыпочки и поцеловала в щеку. Эйш привычно замер, испуганно глядя на свою невесту.
— Спасибо, — тихо сказала она, улыбнувшись, и вышла из кабинета.
Ближе к ночи нагрянул Балдер. Они заперлись в кабинета Эйша и не выходили почти до утра. Мастер Тот заходил к ним пару раз, но уходил лечить Зейда, около которого дежурила Варя, обрабатывая рану специальными мазями. Про Пауса все молчали, в том числе и Зейд, к которому пришел злой как черт Балдер.
— Ты позволил себя ранить какому-то ку-ши? Почему ты не использовал Печати? — голос у Балдера был напряженный и усталый.
— Он не успел, — ответила Варя, начиная заводиться от такого пренебрежительного отношения. В конце концов, Зейд был его лучшим учеником, мог и озаботиться его состоянием сперва!
Балдер состроил пренебрежительную гримасу, но ответил:
— Он лучший чернокнижник на этих островах, девочка. Был лучшим, по-видимому, потому что даже колдун средней руки справится с каким-то ку-ши. Смешно пред…
Колдун не успел договорить, как упал плененный золотыми нитями Печати, которую Варя разучивала вместе с Тотом. Собственно Мастер ее и выпустил, потирая ладони.
— Ну, успел ты среагировать? — насмешливо спросил Мастер Тот, наклоняясь к ошалевшему Балдеру. — Или мне для профилактики твоей гордыни надо было всадить нож в плечо? Думаешь, дети Пелены так глупы, чтобы не учуять опасность? Или за столько столетий не научились обманывать Срединников сами? Даже мы древние не всесильны перед всеми уловками, поэтому не тебе, получеловеку, осуждать своего ученика, что его обвели вокруг пальца.
Балдер смотрел исподлобья, но взгляд с раздраженного стал виноватым, а потом он совсем опустил глаза.
— Я прошу прощения, — проговорил темный колдун.
— У кого ты просишь прощения? — уточнил Тот своим спокойным голосом.
— Зейд, я прошу прощения за свой срыв. Я не хотел обвинять тебя в слабости.
— Я принимаю ваши извинения, Мастер, — слабо ответил парень. Он шел на поправку, но его явно клонило в сон от лекарств и снадобий.
Мастер Тот снял путы Печати и сложил руки на груди, пристально наблюдая, как встает Балдер, разминая руки.
— Их ловили специально, Балдер, поймите это уже наконец, — сказал еще тише Тот, не желая мешать засыпающему чернокнижнику. Варя сидела около него и продолжала вытирать пот со лба пахучим отваром. Ей сейчас хотелось накостылять этому эгоистичному колдуну, у которого вместо сердца точно был кусок заплесневелого хлеба, но сейчас на первом месте было лишь здоровье Зейда.
— Эйш сказал мне, но это какая-то бессмыслица. Зачем?
— Мы не знаем, — соврал Тот. Ради нее. Но Зейд ведь все понял тогда, ведь почувствовал же витальную силу. Об этом она сразу рассказала обоим древним, и, конечно, они не были довольны, но Эйш мягко погладил ее руку и сказал:
— У тебя доброе сердце, Вара. Ты не могла иначе. С Зейдом мы поговорим, как только он поправится. А сейчас нам надо срочно заняться твоими похоронами. Так мы сможем ненадолго обмануть остальных.
Варя протянула руку и накрыла ладонью прохладные пальцы Эйша, погладила их и прижала к своей руке в успокаивающем жесте.
— Хорошо. Не переживай. Все будет хорошо.
Ей хотелось верить в это всем сердцем.
На кладбище дул промозглый ледяной ветер, трещал в сухих ветках кустарников, что опоясывали небольшой новый участок с могилами. Черный простой гроб уже спустили в землю, и каждый из прибывших брал горстку земли и кидал на крышку. Земля сухими комьями скатывалась по гладкому дереву, с глухим стуком ударяясь о нее. Все молчали и в этой тишине каждый думал о своем.
Варя следила за всеми из-под тонкой черной вуали, которую прикрепила к берету. Мастер Тот изменил ее до неузнаваемости, превратив в платиновую блондинку старше своих лет. Эйш же наоборот изменил цвет волос на черный, отчего весь его мрачный вид из костюма и пальто почти сливался с короткими волосами и превращал его в одно сплошное темное пятно. Со стороны они выглядели самой обычной парой средних лет. Дальней родней.
Когда закончили с погребением, медленная и небольшая вереница родственников и друзей потянулась на выход. Сегодня здесь были самые близкие, которым не страшно было рассказать весь замысел Эйша. Отец с бабушкой поддержали идею сразу, тетя же испугалась сначала, но папа смог ее успокоить. Марьяна восприняла все с ужасом, ругаясь, что подруга может так заиграться и не заметить, как умрет по-настоящему, но постепенно тоже смирилась и приняла все разумные доводы, которые изо дня в день повторяла Варя.
Это для ее защиты.
По началу она и сама не видела особой нужды в таком радикальном методе, как собственные похороны, но после нападения ку-ши серьезно задумалась не только о своей безопасности, но и безопасности всех своих близких.
Эйш даже запретил ей посещать школу бикиперов, вернее он пояснил, что после похорон она вернется в класс к зиме под новым именем, а пока будет заниматься дома. Легенду нужно было поддержать всесторонне, поэтому никаких возражений у Вари не было.
Жалко только, что повод для встречи с дорогой семьей был столь мрачен.
Только у бабушки в доме Варя смогла расслабиться, вернув себе хотя бы прежнее лицо. Волосы Мастер Тот категорически отказался менять, ссылаясь на то, что и так позволяет ей послабления. Варя не стала спорить и с большим удовольствием переключилась на помощь с готовкой на просторной кухне. Дэкиэна заготовила тесто заранее, поэтому они с Марьяной в две руки лепили пирожки с начинкой, тихо болтая о своем.
— Ну ты даешь, Варь. Я, конечно, знала, что ты особенная, но чтоб так. А твой Эйш хоть красивый или это все иллюзия? — ткнула ее локтем Марьяна. Кто про что, а подругу интересовала только личная сфера.
— Еще красивее, — честно ответила Варя, вспоминая высокие скулы и длинные белые волосы. Она совершенно не помнила его шрамов, его изуродованного лица. Эйш в ее голове был самым прекрасным древним духом.
— Кто-то влюбился по самые ушки, — промурлыкала Марьяна и хитро улыбнулась. — Теперь я знаю, что дарить тебе на день варенья. А кстати, когда теперь у тебя день рождения? С сегодняшнего дня? Или по-старому в марте?
— Марьян, ну, конечно, в марте. Меня же фиктивно хоронят.
— Выглядело все слишком натурально! — чуть повысив голос, сердито сказала подруга. — Вот так посмотрела в гроб и сердце сжалось — такая идеальная копия тебя там лежала. Настоящее колдовство, — она быстро перекрестилась и продолжила лепить пирожки.
Варя сдержала улыбку — на детей Пелены ни кресты, ни «святая» вода не действовали, и она порой жалела об этом, а то ведь как же легче было бы их пленять и отправлять обратно к себе!
— Это мой голум. Эйш его специально сделал, чтобы похоронить. Его еще оживить можно…
— Ой нет! Не говори мне таких ужасов! — зашипела на нее Марьяна. — Я же спать не буду месяц!
— Я попрошу у бабушки специальное успокоительное, оно притупляет все эти воспоминания.
Марьяна задумалась на секунду, а потом закивала:
— Не откажусь. Все это слишком для меня.
— Конечно, и спасибо, что приехала. — Варя понимала, как непросто дружить с ней, с такой, у которой за плечами целый странный мир.
— Как поживают пирожки, девочки мои? — спросила бабушка, заглянув к ним на кухню. — О, какие вы шустрые. Давайте запекать вот эту часть, а эту в морозилку уберем.
Они помогли Дэкиэне все разложить по доскам для морозилки, а потом и в духовку уложили большую часть. Теперь прятаться на кухне было бессмысленно, и Варя повела Марьяну в общий зал, где мирно беседовали духи и люди. Эйш, увидев ее, улыбнулся, но не стал звать к себе, позволив Варе самой выбрать место, и она посчитала, что сейчас нужнее подруге, поэтому улыбнувшись в ответ, усадила Марьяну на диван и села рядом. Вечер прошел в неспешной спокойной беседе. Самом настоящем семейном кругу, отчего утром совершенно не хотелось возвращаться в Лондон.
