Сердце волка - Хант Диана (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
— Тише, вы! Всю еду в пыли извозили, — пожурила их мать.
— Возьми, — сказала мне светловолосая женщина и подвинула на отдельном листе горку каких-то вытянутых плодов белого цвета. — Мясо пока горячее, обожжешься.
Я взяла странной формы плод в руку, и мне подвинули еще один лист, на нем разложены мытые коренья.
— Вы едите мясо жареным?
— А каким нам его есть? — удивилась Дэз.
— Ну, вы же, — несмело выговорила я и запнулась, — оборотни, — все же добавила страшное слово.
Дэз фыркнула и отвернулась.
За нее ответила Вилла:
— Сырое подходит только волкам. Тогда у него и вкус другой. Ешь давай, меньше слов, больше дела.
Она подула на свой кусок и вгрызлась в него.
Я откусила кусок длинного оранжевого корня, оказавшегося на вкус чем-то средним между редисом и морковкой, отложила, попробовала белый плод. На вкус кисло-сладкий, очень сочный, вон и детишки, что сидят поодаль, его уминают с не меньшим удовольствием, чем мясо, и густой белый сок стекает по губам и подбородкам.
Я подняла свой кусок, прямо с листом, подула и откусила.
Мясо оказалось хорошо прожаренным и даже соленым. Нежное и сочное, пропахшее дымом и посыпанное мелкими зелеными листочками, дающими остроту, мне показалось, я в жизни не ела ничего вкуснее.
Женщины вгрызались в сочные куски с видимым удовольствием, блаженно щурясь и облизывая пальцы.
— Спасибо Дреко, — промычала одна из женщин.
— Ага, — вторила ей другая. — Расстарался.
— Для новенькой, — сыто сказала Вилла и облизала пальцы.
— Ой ли? — воскликнула Дэз и прыснула.
— Так уж и для новенькой, — проговорила блондинка и подмигнула мне.
Наткнувшись на недоумение, написанное на моем лице, она понимающе улыбнулась и пояснила:
— Дреко — тот, что загнал эту лань, помнишь? Он бился за Виллу на брачном поединке и проиграл.
— Вилле? — спросила я, недоумевая.
Все засмеялись, и даже Вилла фыркнула.
— Не-а, — протянула блондинка и снова озорно улыбнулась. — Он бился с Тураном, правой лапой.
— Я говорила, что Стая Семи Лесов разбилась на бывшие кланы, — сказала Вилла.
А блондинка продолжила:
— Дреко, сын Майгона, вожака тилатинов, бился за право назвать Виллу своей самкой. Он одержал победу над элсмирцами, полярными, серыми и красными, но Туран одолел его.
Я ошалело помотала головой.
— Значит, он назвал Виллу своей самкой?
В следующий миг я оказалась на земле. Из глаз посыпались звезды. В голове зазвенело от смачной оплеухи.
— Я не самка, — процедила Вилла. — Я — левая лапа. И была единственной правящей лапой, пока у моей стаи не было вожака.
Она рывком поднялась.
— Не спускать с нее глаз, — сказала она. — Ты, Изабелла, и ты, Дэз.
И исчезла под сенью деревьев.
Я поднялась, одной рукой опираясь о землю, а другой держась за ухо. В глазах противно защипало. От обиды.
— Изабелла — это я, — сочувственно улыбаясь, сказала блондинка. — У нас принято, чтобы старшие называли свои имена сами. Если захотят. Я рада твоему появлению, Лирей.
— Не злись на Виллу, — сказала темноволосая Дэз.
— Она вожак лирых. Нашей стаи.
В глазах защипало сильнее, и я заморгала.
— Она ненавидит меня. За что?
Дэз отвлеклась на близняшек, уговаривая их взять разные куски мяса, но дети упорно желали грызть один. Мне ответила Изабелла:
— По-твоему, так выглядит ненависть? А кто сидел у твоей постели и смазывал раны сетвоком, поил соком дикой сельвы? С момента, как ты прибыла с Вересковой пустоши, Вилла не отходила от тебя ни на шаг.
Вилла? От меня? Ни на шаг? Звучит вообще-то не слишком воодушевляюще.
— Она сказала, что хотела меня убить, — буркнула я.
Дэз наконец удалось сунуть каждому из детей по отдельному куску. Она обернулась к нам и пожала плечами:
— Я тоже голосовала за твою смерть. Ты слаба. Но Совет решил иначе. Ты пойдешь к Велесу.
Я захлопала ресницами и возмущенно заявила:
— Я не хочу ни к какому Велесу! Я хочу домой!
Дэз с Изабеллой переглянулись. У Дэз вид сердитый, у Изабеллы скорее сочувственный.
— Да что ты заладила: домой, домой. Куда тебе домой? Подумай-ка хорошо! — сказала Изабелла.
— Дело твое, — сказала Дэз. — Но Изабелла права. Там тебе точно не жить.
Я опешила.
— Почему?
— Тебя убьет ваша же Церковь. Или думаешь, после того как ты пробыла столько времени с теми, кого они называют оборотнями, тебя помилуют?
Я заморгала и кивнула.
Изабелла сочувственно улыбнулась, а Дэз продолжила:
— Ты знаешь, сколько ваших женщин сожгли на кострах только по подозрению, что они были с оборотнями?
Я вспомнила, как святые писания предостерегают женщин от контакта с оборотнями, и как святая Иулия освободила пятьдесят блудных сестер, и как все они проходили ритуал очищения огнем, чтобы выжечь само присутствие духа дьявола…
Старая Пепа рассказывала, что раньше женщины, подвергшиеся насилию оборотнями, сжигались.
— По подозрению? — переспросила я. — То есть эти женщины… они… Они не были? Ну, с вашими мужчинами?
— В отличие от вас, мы никогда не бросаем своих щенков, — гордо сказала Дэз. — Если человеческая женщина понесет от свободного, закон никогда не отпустит ее на верную погибель.
— Человек может… забеременеть от зверя?
Дэз и Изабелла переглянулись и фыркнули.
Изабелла подмигнула мне.
— Ну я-то смогла. Делов-то!
Обе женщины рассмеялись, а я заморгала.
— Ты человек?!
— Тише!
Блондинка замахала на меня руками.
— Ребенка разбудишь.
Только сейчас я увидела, что в неком подобии свитого из пышной шапки травы гнезда рядом с Изабеллой спит тот самый младенец, которого я видела днем. Кроха закряхтел, принялся махать ручками и ножками над травой. Несмотря на то, что на землю опустилась ночь, он оставался абсолютно голым, даже не накрыли его ничем. Изабелла склонилась к ребенку, что-то ласково зашептала, успокаивая. Через минуту снова воцарилась тишина, лишь стрекочут сверчки, изредка ухнет ночная птица, да вполголоса переговариваются женщины, что укладывают малышей спать.
Изабелла обернулась ко мне:
— Конечно, человек. А кто же еще? Сначала было трудно, а потом привыкла.
— Ты замужем за одним из них?
— Муж погиб, но я осталась в стае.
Я осмотрелась, словно видела это место впервые. Опустившаяся на землю ночь посеребрила необъятные стволы гигантских деревьев, выглядят они совсем не тревожно, как в моем сне, скорее сказочно. Это, наверно, оттого, что тут и там вспыхивают и гаснут искры светлячков — белые, голубые, золотые. То и дело над нашими головами пролетают, едва не задевая крыльями, ночные мотыльки — не такие яркие, как я привыкла. Наши не настоящие, накачанные магическим зарядом, света от них намного больше. Но эти хоть и не такие светящиеся, зато их здесь так много!
В кустах изредка прошелестит мелкий зверек или ночная птица, сытые, перепачканные соком плодов и мяса дети засыпают прямо на земле, подперев кулачком пухлые щеки. Кроме нашего костра, горит еще три или четыре, и у каждого сидят женщины, доносятся разговоры вполголоса, слышится тихий, приглушенный смех.
Такого места не было ни в одной сказке старой Пепы.
— Вы живете здесь? — спросила я Изабеллу.
— Это материнская территория. Сюда нельзя посторонним. Она охраняется всеми — и самцами, и самками.
Я покосилась на Дэз.
— Можно мне остаться здесь на ночь?
Изабелла покачала головой и хотела было ответить, как ее опередила Дэз:
— Ночевать ты будешь у Виллы. Так безопаснее. Вряд ли самки рады интересу к тебе самцов. Как бы не загрызли до Велеса.
Не успела я осмыслить услышанное, как вернулась Вилла. Она словно возникла из сумрака, так неслышно подошла.
— Пойдем, — сказала она мне. — Станет совсем темно и ты не заберешься на дерево.
— Я и так не заберусь.
Она хмыкнула.
— Пошли.
Что мне оставалось делать? Я поднялась и поспешила следом за ней.
