Практика (СИ) - Самсонова Наталья (книги серии онлайн txt) 📗
— Вот по этому поводу мы и пришли, — хищно улыбнулась Кариса. — У вас найдется для нас минутка?
— А то, ежели чего сможете придумать — с меня земляника. Крупная и сладкая.
— Ради земляники, — уверенно произнесла я, — и во имя любви к розам, я передавлю всех придворных экономов.
— Так он один всего, эконом, — крякнул садовник. — Хороший мужик, чего вы?
— Неважно, ладно. Не трону, — усмехнулась я. — Так что?
— Ну, вон туда, по тропке. Там домик мой, покушать можно будет.
— Я водички попью, — тут же открестилась я.
— А я, пожалуй, перекушу, — согласилась Кариса.
Время у садовника мы провели с пользой, но парням решили ничего не рассказывать — сюрприз будет.
Глава 12
На ужине нам с Карисой удалось пригласить девушек на рассветную прогулку. Собрать росу для притираний и насладиться изысканной красотой сада.
— Сама императрица Диамин, светоч нашего времени, — закатила глаза Кариса, — гуляла в саду исключительно на рассвете.
— О да, пока никому не удалось испортить красоту, — покивала я.
— Испортить? — заинтересовалась Тила.
— Мужчины, — гневно фыркнула Кариса и отвернулась.
— О да, — максимально трагично вздохнула я. — При дворе собралось много, м-м-м, недомужчин. Они ведут счет победам над женскими сердцами и при этом не имеют за душой ни гроша. Но отсутствие денег можно простить.
Тихий ропот подсказал мне, что как раз отсутствие денег леди прощать никому не намерены. Благодаря Тиле и актерскому дару Карисы сегодня на ужин все леди предпочли усесться вокруг нас. За исключением двух дам — рыжей красавицы и бледной, осунувшейся девицы. Той самой, которая и натолкнула Лия на детективную мысль.
— Что же они делают? — подалась вперед Тиламина.
— Ломают розы, — со слезой в голосе произнес Лий. — Перевязывают лентами и нагло врут! А простодушные девы верят, что дары принесены из модной лавочки.
— На это ведутся только необразованные провинциалки, — добавила Кариса. — Но все равно неприятно.
— А почему только провинциалки? — робко спросила светленькая девчонка, чьего имени я не запомнила.
— Так ведь все столичные леди знают — в цветочной лавке розам шипы убирают. Да не просто срезают, а используют особые эльфийские заклинания. — Я сделала небольшой глоток и добавила: — Так-то и в саду есть розовые кусты без шипов. Но у них имперские вензеля у самой головки. Так что необразованным девицам при дворе грозит бесчестье.
И по некоторым лицам стало понятно — и они повелись на «дворцовый кустарник».
Остаток вечера был уже не настолько интересным. И до кровати я добралась с больной головой. Безумно хотелось отправить вестник Роуэну. Но стоило представить его, сидящего в засаде, и мою «птичку», которая выдаст его, — прошибал холодный пот.
Я крепко стиснула кулаки и зажмурилась. Лий уже улегся, а мне все не спалось. Старательно дыша через нос, я вспоминала мастера. Все мгновения, проведенные рядом с ним. Когда его фигура в воспоминаниях обрела плотность, я щедро зачерпнула силы и направила к нему. И снова, и снова, делясь своей силой, своей жизнью и своей любовью.
Уснула я в слезах и проснулась разбитой. Кое-как умылась, переоделась и выползла на завтрак. Кариса заплела мне волосы, принюхалась, бесцеремонно ткнувшись носом за ухо, и зашипела:
— Во что ты вляпалась, балбеска?
— Ты о чем? — вяло спросила я.
— Лий, поздравляю, ты сегодня в няньках, — закатила глаза Кариса. — Рысь — в постель, много пить, много спать. Верен сейчас смешает тебе «рассветницу».
— Где ты успела столько магии потратить? — нахмурился Верен.
Я пожала плечами и кривовато улыбнулась. Какая разница? Главное, чтобы ему помогло. Чтобы вернулся живым, можно даже не целым. Но лучше, конечно, целым.
Тот день я помню плохо. Я проваливалась в забытье, выныривала, пила ледяную воду, улыбалась и уплывала обратно в пустоту.
Отошла я только к следующему утру. За завтраком ребята сверлили меня гневными взглядами — я отказывалась признаваться.
— Рысь, но ведь и мы можем помочь, — укоризненно заметил Верен.
— Я справилась. Дай лучше булочку, ага, и колбаску.
— Ясно, теперь она объест дворец, — вздохнула Кариса.
Около моего лица проявился вестник мастера. Бледный, прозрачный, он произнес короткое: «Люблю, спасибо» — и рассыпался.
— Дела, — крякнул Вьюга. — Ты значит, с ним силой поделилась?
— Я случайно. Но не жалею.
Разговор увял. Весь день мы провели на тренировочной площадке. Я читала в теньке, Кариса обихаживала свой безупречный маникюр. Парни устроили тренировку с гвардейцами и были дико оскорблены, когда проиграли вчистую.
— А что они хотели? — удивилась я. — Сюда нанимают тех, кто имеет реальный боевой опыт. Наши круты конечно, но опыта у них нет.
А на ужин я не пошла. Отговорилась плохим самочувствием. Проверять никто не пришел. Мы с Лием перекусили остатками печенья, попили воды и завалились спать. Причем эльф зачирикал еще до того, как полностью улегся.
Каждому знакомо дивное ощущение полного покоя — когда в постели, перед тем как уснуть, удается принять идеальную позу. И только я замерла именно так, как надо, только-только смежила веки, и бац! Ощутила, что проваливаюсь сквозь постель. Здравствуй, дед.
— Что за дух крутится вокруг тебя? — поприветствовал меня сгусток фиолетового пламени.
— Кигнус? — осторожно спросила я. — Это точно ты? Или злобный выверт мира смерти?
— Злобный выверт — ты, — хмыкнул огонек. — Я сковал новые кольца. Не без твоей помощи.
Тут пламя замерло, ожидая моего ответа.
— Мы родственники, — пожала я плечами, — ты признал меня, а я тебя. Со всеми твоими закидонами. Надеюсь только, что ты не будешь использовать их во вред.
— Клянусь не нападать первым, — расхохотался дед.
Я нервно улыбнулась и ахнула — пламя, вытянувшись в тонкую стрелу, вошло точно мне в сердце.
Я подскочила на кровати, задыхающаяся, испуганная. Метнувшись в душевую, заглянула в зеркало и охнула — глаза светились как у поднятого мертвеца. А сердце... А сердце билось настолько редко, что я едва нащупала у себя пульс.
— Дед, ну как же так? — жалко всхлипнула я.
«Не реви, — усмехнулся ставший мне родным голос. — Я поживу немного в тебе. Вреда не причиню».
— Но почему ты не сказал?
«Любишь боль? Неожиданное подселение равно безболезненному. Ожидаемое приносит боль. Нельзя воскрешать людей — ты ведь не богиня. И когда человек осознанно идет на то, чтобы вывести душу из мира смерти, он платит за это. Собой. Я не хотел тебе такой судьбы».
— Спасибо. — Меня все еще трясло. — Я вновь тебе верю. Потому что хочу верить. Но не потому, что ты этого достоин.
«Я бы смирился с твоим неверием, — хмыкнул Кигнус. — Но я рад. Знаешь, ты немного изменила мое отношение к женщинам».
— Правда?
«Да, думаю, ты достойна стать единственным исключением. Кому как не тебе — ты же моя внучка, а значит, отличаешься от безликой массы самок».
Ну, глупо было надеяться на то, что Кигнус действительно сменит свое мнение. Но вот чего бы мне хотелось, так чтобы когда-нибудь нашла коса на камень. И встретил дед такое «исключение», которое перевернет всю его жизнь.
«Что ты сделала? Ты меня прокляла? Я что-то почувствовал», — забеспокоился Кигнус.
— Нет, — тут же открестилась я, — просто косметическое. Ты внутри меня — вот и зацепило. Кстати, ты в районе печени или сердца? Не то чтобы это было принципиально, но все же.
«Если у тебя есть душа, то я в самом ее центре», — мрачно ответил Кигнус.
— А если нет? То есть она-то есть, но если ее нет? То и тебя нет?
«Не думай обо мне. Дай поспать».
— Поспа-а-ать? — протянула я. — Подремывать, да? Иными словами — отдыхать? Вот уж нет, дорогой дед, будем общаться. Сколько раз я тебя просила — будь человеком, дай отдохнуть! Пришла моя пора мстить.
«Я страшно отомщу», — уныло отозвался мой подселенец.
