Увядание - Савушкина Т. А. (книги онлайн .txt) 📗
Нет, голос явно принадлежит женщине, и она одна. Осторожно заглядываю в щелку и толкаю дверь.
– Кто это? – хрипит женщина, лежащая на атласных простынях. Даже столь незначительное усилие вызывает у нее сильный приступ кашля.
Я вхожу в комнату. Она гораздо симпатичнее моей: на стенах детские фотографии, ветерок, проникающий сквозь открытое окно, колышет занавески. Комната выглядит обжитой, уютной, она совсем не похожа на тюремную камеру.
Прикроватная тумбочка заставлена пузырьками, таблетками, пипетками, стаканами – пустыми и с какой-то странной жидкостью. Женщина на кровати слегка приподнимается на локтях и смотрит на меня в упор. У нее такие же светлые волосы, как и у меня, но из-за болезненного цвета лица они кажутся несколько тусклыми. Ее глаза широко раскрыты.
– Ты кто?
– Рейн, – тихо отвечаю я, слишком испуганная, чтобы соврать.
– Она была очень живописной, – говорит она. – Видела когда-нибудь ее фотографии?
Наверное, бредит. Не могу понять, о чем это она.
– Нет, – отвечаю я.
– Ты не принесла мне лекарство, – добавляет женщина и, тихо вздохнув, опускается на подушки.
– Нет. Вам что-нибудь нужно?
Становится ясно, что она не в себе. Если придумаю подходящий предлог, смогу спокойно выйти, вернуться к себе; она даже и не вспомнит, что я к ней заглядывала.
– Не уходи, – говорит она, похлопывая рукой по краю кровати. – Как же я устала от всех этих лекарств! Ну почему они не могут мне дать спокойно умереть?
Неужели всех невест ждет такое будущее? Я что, даже не смогу решить, как мне закончить собственную жизнь?
Сажусь рядом с ней на кровать. Удушающе пахнет больницей и старостью, а еще чем-то едва различимым, но приятным. Это ароматическая смесь из сухих цветочных лепестков. Ее тонкий запах повсюду, он окружает нас, напоминая мне о доме.
– Обманщица, – продолжает женщина. – Ты пришла не затем, чтобы дать мне лекарство.
– Я этого и не говорила.
– Ну и кто же ты тогда?
Она протягивает дрожащую руку к моим волосам, подносит одну прядь к лицу, чтобы лучше рассмотреть. В ее глазах плещется невыразимая боль.
– Ах, вот оно что. Ты моя замена. И сколько тебе лет?
– Шестнадцать, – отвечаю я, опять не в силах соврать.
Замена? Так она что, одна из жен Коменданта?
Женщина пристально смотрит на меня, и боль в глубине ее глаз стихает, превращаясь в почти материнскую нежность.
– Тебе здесь не нравится? – интересуется она.
– Ужасно, – отвечаю я.
– Тогда тебе стоит взглянуть на террасу, – говорит она с едва заметной улыбкой и закрывает глаза.
Рука, тянувшаяся к моим волосам, безвольно падает. Женщина заходится в кашле, брызги ее крови попадают мне на сорочку. Все это как кошмарный сон: иногда мне снится, будто я захожу в комнату, где были убиты мои родители, и ложусь прямо в озерцо их крови, затем долго стою в дверном проеме, оцепенев от ужаса. Сейчас меня охватывает похожее чувство. Хочется уйти отсюда, сбежать все равно куда, но я не могу даже пошевелиться. Мне остается только наблюдать, как женщина кашляет, надрывно и хрипло, ловя ртом воздух. Ее кровь теперь на моем лице и руках, некогда белая сорочка стала алой.
Не знаю, как долго это продолжается. Вдруг в комнату вбегает пожилая женщина – из первого поколения. В руках у нее металлический таз с мыльной водой.
– Леди Роуз! Вам плохо! – восклицает она. – Что же вы не нажали на кнопку?
Я вскакиваю на ноги и бросаюсь к двери. В мою сторону никто даже не смотрит. Пожилая помогает молодой сесть в кровати, стаскивает с нее ночную рубашку и принимается обтирать ее губкой, смоченной в мыльной воде.
– В воде лекарство, – хрипло стонет несчастная. – Этот запах! Запах лекарств. Он повсюду. Дайте же мне умереть!
В ее голосе столько боли и отчаяния, что я на секунду забываю о своем положении. За спиной слышится хриплый шепот:
– Что ты здесь делаешь?
Оборачиваюсь. Передо мной стоит тот самый парень, что принес мне обед. Он явно нервничает.
– Как ты выбралась? Возвращайся к себе. Давай, шевелись!
Вот чего так не хватало моим кошмарам – человека, который заставит меня действовать. Я благодарна ему за это. Бегу к открытой двери своей спальни и тут же со всего маху в кого-то врезаюсь. Поднимаю глаза – я знаю, на кого налетела. Его улыбка поблескивает золотом.
– Хм… Привет! – говорит он.
Непонятно, что скрывается за этой улыбкой: симпатия или угроза. Через секунду он замечает кровь на моем лице и одежде и, оттолкнув меня, бросается в спальню. Оттуда все еще слышится мучительный, глухой кашель молодой женщины.
В своей комнате я первым делом срываю с себя ночную сорочку и использую ее подол, чтобы оттереть с тела кровь. Потом забираюсь под теплое стеганое одеяло и сворачиваюсь калачиком. Плотно зажимаю уши руками, чтобы не слышать этих душераздирающих хрипов. В каком кошмарном месте я оказалась!
На этот раз я просыпаюсь от звука открываемой двери. В комнату заходит тот же парень, что кормил меня обедом. В руках у него еще один серебряный поднос. Даже не взглянув на меня, он пересекает комнату и ставит поднос на прикроватную тумбочку.
– Пора ужинать, – торжественно провозглашает он.
Я наблюдаю за ним из своего теплого и уютного гнездышка на кровати, но парень продолжает меня игнорировать. Его голова опущена, даже когда он подбирает с пола мою грязную, забрызганную кровью леди Роуз сорочку и выбрасывает ее в мусоропровод. Парень поворачивается, чтобы уйти.
– Постой, – прошу я. – Ну пожалуйста.
Он застывает на месте.
Может, потому что мы почти ровесники, может, из-за его скромной, застенчивой манеры себя вести или из-за того, что он выглядит не очень счастливым, но мне так хочется, чтобы он задержался хотя бы на пару минут.
– Та женщина… – начинаю я, стараясь вовлечь его в разговор. – Кто она такая?
– Леди Роуз, – отвечает он. – Первая жена Коменданта.
У каждого Коменданта есть первая жена. Число не имеет отношения к последовательности вступления в брак, оно указывает на статус. Первые жены посещают все светские рауты, сопровождают супругов на публичных мероприятиях и, как сегодня выяснилось, имеют право на открытое окно в спальне. Они – официальные фаворитки.
– Что с ней?
– Вирус, – объясняет он и поворачивается ко мне. На его лице написано неподдельное удивление. – Ты еще не видела никого с вирусом?
– Так близко нет.
– А родителей?
– Нет.
Мои родители – из первого поколения. Им было уже за пятьдесят, когда у них появились мы с братом, но я не уверена, что стоит об этом рассказывать. Надо сменить тему:
– Я стараюсь не думать о вирусе.
– Я тоже, – говорит он. – А она спрашивала о тебе, когда ты ушла. Тебя зовут Рейн?
Сейчас он смотрит прямо на меня, и я в ответ смущенно киваю, неожиданно понимая, что на мне совсем ничего нет. Плотнее кутаюсь в одеяло.
– А тебя?
– Габриель, – отвечает он.
И вот снова эта знакомая полуулыбка, неспособная расцвести под грузом происходящего вокруг. Хочу спросить, что он делает в этом жутком месте, расположенном посреди прекрасных садов, бассейнов с кристально чистой голубой водой и идеально подстриженных кустарников. Хочу узнать, откуда он и сможет ли вернуться домой. Мне даже хочется рассказать ему о плане побега – попозже, когда я его придумаю. Но знаю, что этого делать никак нельзя. Если бы брат был здесь, он бы велел мне никому не доверять. И был бы прав.
– Спокойной ночи, – говорит мне Габриель и добавляет: – Обязательно поешь и постарайся отдохнуть. Завтра у тебя важный день.
Судя по его тону, меня ждет что-то ужасное.
Он поворачивается, чтобы уйти, когда я замечаю, что он как-то странно двигается. Днем с его походкой все было нормально. Присматриваюсь: сквозь тонкую белую униформу просвечивают синяки. Неужели это из-за меня? Его наказали, потому что он плохо за мной присматривал и я чуть не сбежала? Целая куча вопросов, на которые мне не получить ответа.
