Превращение - Стивотер Мэгги (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Я помертвел. Превратился в волка, замершего между деревьями, молящегося про себя, чтобы его не заметили.
— Что вы имеете в виду? — слабым голосом произнес я.
— Родные Оливии сказали, что она много фотографировала волков в лесу и что Грейс тоже интересуется волками. Вы разделяете этот интерес?
Я лишь молча кивнул.
— Как вы думаете, не могла она попытаться в одиночку выжить в лесу, вместо того чтобы уехать в другой город?
Я почувствовал растущую панику, перед глазами замелькали картины, как полицейские и родные Оливии акр за акром прочесывают лес, пытаясь отыскать следы человеческой жизнедеятельности. И возможно, найдут их.
— Оливия никогда не казалась мне любительницей жизни на природе, — делано небрежным тоном произнес я. — Мне это кажется крайне маловероятным.
Кениг кивнул каким-то своим мыслям.
— Что ж, еще раз спасибо, — сказал он.
— Не за что, — отозвался я. — Удачи вам.
Дверь, звякнув, захлопнулась за ним; как только патрульная машина тронулась, я оперся локтями на прилавок и закрыл руками лицо. Господи.
— Поздравляю, ты делаешь успехи, — сказала Изабел, с шорохом поднимаясь из-за стойки с документальной литературой. — Ты даже почти не был похож на психа.
Я ничего не ответил. В голове у меня крутились вопросы, которые полицейский мог бы мне задать, и я разнервничался еще сильнее, чем когда он здесь был. Он мог бы спросить, куда подевался Бек. Или о том, слышал ли я о пропавших ребятах из Канады. Или что мне известно о гибели брата Изабел.
— Да что с тобой такое? — спросила Изабел; на этот раз ее голос раздался совсем близко. Она плюхнула на прилавок стопку книг, увенчанную кредитной картой. — Ты отлично справился. Это всего лишь опрос свидетелей. Он ни в чем тебя не подозревает. Господи, да у тебя руки трясутся.
— Да, не выйдет из меня преступника, — отозвался я, но руки у меня тряслись не поэтому.
Будь здесь Грейс, я рассказал бы ей правду: я ни разу не разговаривал с полицейскими с тех пор, как моих родителей посадили в тюрьму за то, что они перерезали мне вены. От одного вида офицера Кенига в душе у меня всколыхнулись тысячи подспудных воспоминаний.
Голос Изабел сочился язвительностью.
— И не надо, потому что ты не делаешь ничего противозаконного. Кончай психовать и займись своими обязанностями. Мне нужен чек.
Я пробил ей книги и сложил их в пакет, то и дело поглядывая в окно на пустынную улицу. Голова у меня шла кругом от воспоминаний о полицейских мундирах, волках в лесу и голосах, которых я не слышал добрый десяток лет.
Протягивая ей пакет с книгами, я чувствовал, как зудят шрамы на запястьях, словно от пробудившихся воспоминаний вскрылись старые раны.
На миг мне почудилось, что Изабел хочет сказать что-то еще, но она лишь молча покачала головой и произнесла:
— Некоторые люди просто не созданы для вранья. Пока, Сэм.
2
Все мои мысли были сосредоточены на одном: я должен выжить.
Не думать больше ни о чем, день за днем, было блаженством.
Мы, волки, бегали среди редких сосен, легко ступая лапами по влажной от сошедшего снега земле. Мы были так близки друг к другу, мы терлись друг о друга, игриво щелкали челюстями, подныривали друг под друга и перескакивали друг через друга, словно рыбы в реке, так что невозможно было различить, где начинается один волк и заканчивается другой.
Темные проплешины на поросшей мхом земле и отметины на деревьях вели нас через лес; я учуял усиливающийся затхлый запах озера еще до того, как услышал плеск воды. Один из волков поделился мимолетной картинкой: утки, плавно опускающиеся на холодную голубую гладь озера. От другого я получил еще один образ: олениха с олененком, на нетвердых ногах семенящим к водопою.
Для меня не существовало ничего, кроме этого мига, стремительного обмена образами и этой безмолвной нерушимой связи.
А потом, впервые за много месяцев, я вдруг вспомнил, что когда-то давно у меня были пальцы.
Я запнулся, сломав строй, мышцы под волчьей шкурой напряглись и заходили ходуном. Волки обернулись, некоторые даже приблизились ко мне, побуждая вернуться к ним, но я не мог идти за ними. Я скорчился на земле, прелые перезимовавшие листья липли к шкуре, в ноздри бил запах весеннего тепла.
Мои пальцы скребли рыхлую черную землю, она набивалась под ногти, которые внезапно стали слишком короткими и не могли больше защищать меня, размазывалась вокруг глаз, по которым вдруг ударило разноцветье красок.
Я снова стал Коулом, весна пришла слишком скоро.
3
В тот же день, когда в книжной лавке появился полицейский, Грейс впервые на моей памяти пожаловалась на головную боль. Возможно, кому-то это показалось бы ничем не примечательным, но с тех пор, как мы с ней познакомились, я не слышала от нее ни одного упоминания даже о насморке. И потом, я — что-то вроде эксперта по головным болям. Они — мое хобби.
После того как я стала свидетельницей разговора Сэма с полицейским, я отправилась обратно в школу; на теперешнем этапе моей жизни это сделалось редкостью. Учителя не могли найти на меня управу, потому что оценки у меня, несмотря на рекордное количество прогулов, были хорошие, так что мне очень многое сходило с рук. В конечном итоге мы пришли к молчаливому соглашению, что я появляюсь на уроках, а они позволяют мне делать что заблагорассудится, при условии, что я не стану совращать с пути истинного других учеников.
Так что, явившись на информатику, я первым делом, как послушная девочка, включила компьютер и, как девочка непослушная, вытащила книги, купленные с утра. Среди них была иллюстрированная энциклопедия заболеваний — пухлый пыльный том 1986 года издания. Наверное, это была одна из первых книг, которыми начали торговать в «Корявой полке». Пока мистер Грант объяснял задание, я листала энциклопедию, выискивая картинки пострашнее. Среди них обнаружилась фотография больного порфирией, еще одного, страдающего себорейным дерматитом, а также изображение процесса жизнедеятельности глистов, от которого меня, к собственному удивлению, затошнило.
Потом я добралась до раздела на букву «М» и нашла статью, посвященную бактериальному менингиту. Когда я дочитала до конца, в носу у меня щипало. Причины. Симптомы. Диагностика. Лечение. Прогноз. Смертность при отсутствии лечения: сто процентов. Смертность при лечении: от десяти до тридцати процентов.
Можно было и не читать: эти цифры я и так знала. Вообще могла воспроизвести всю статью наизусть. К тому же я знала о менингите побольше, чем эта энциклопедия 1986 года, поскольку проштудировала все онлайновые медицинские журналы о новейших препаратах и необычных случаях.
Сиденье соседнего стула скрипнуло; я не стала даже закрывать книгу, когда моя соседка повернулась ко мне на своем стуле. Грейс всегда пользовалась одними и теми же духами. Вернее сказать, зная Грейс: одним и тем же шампунем.
— Изабел, — произнесла Грейс сравнительно негромко; остальные вовсю переговаривались, обсуждая задание. — Это уже чересчур даже для тебя.
— А ты меня укуси, — отозвалась я.
— Тебе голову лечить надо, — беззлобно посоветовала она.
— Уже лечу. — Я вскинула на нее глаза. — Я просто пытаюсь понять механизм действия менингита. Не вижу в этом ничего предосудительного. Разве тебе не интересно понять, каким образом решилась маленькая проблема Сэма?
Грейс пожала плечами и покрутилась из стороны в сторону на стуле; потом уткнулась взглядом в пол, так что ее темно-русые волосы завесили покрасневшие щеки.
— Это уже в прошлом.
— Угу, — кивнула я.
— Если будешь говорить гадости, я пересяду, — предупредила Грейс. — И вообще, мне что-то нездоровится. Пойду-ка я лучше домой.
— Я просто сказала «угу», — отозвалась я. — Где тут гадость? Честное слово, если тебе так хочется, чтобы я снова включила стер…
