Зимний крокус (СИ) - Лазарева Лёна (лучшие книги TXT) 📗
Будь они прокляты, церемонии эти.
- Если мы просто будем стоять на балконе, я не смогу поднять тебе настроения, - улыбка его стала чуть шире. – И тогда про меня нельзя будет сказать, что я – такой хороший… как этот день. Пойдем, Олэ, честное слово, я умею танцевать.
- Я знаю! - ответила я, не противясь больше. И посмотрела прямо в глаза – такие большие, чуть насмешливые, радуясь, что вижу тень прежней упрямой улыбки. Я бы просто стояла тут и смотрела… и не надо танца, не надо пируэтов и чужих любопытных, порою недобрых взглядов…
- Конечно, умеешь. И ещё как!
Это была неуклюжая попытка кокетства – не умею я кокетничать… Не люблю. Но сейчас мне хотелось сказать правду, а правда была в том, что прирожденному воину действительно прекрасно давались любые танцы, и танец с мечом – не исключение. Может, ему и всё равно, что я думаю о его умениях, но…
Айдесс танцевал… бережно. Словно и впрямь старался доставить мне удовольствие и поднять настроение. Легко скользил, - я даже нарочно кинула взгляд: что у него на ногах? Нет, обычная обувь… но стремительный танцующий шаг казался мягким и стелющимся. Кошачьим. Бесшумным и изящным… Горный барс, такой же хищный, свободный и красивый. И – раненый. Да что такое! О чем я думаю?
Рука моя была, наверное, ледяной – во всяком случае, ладонь Айдесса казалась почти лихорадочно горячей.
- Ты любишь зиму, Олэ? – спросил он меня, провожая после танца к широкой скамье у колонн.
- Нет! – честно ответила я. А потом спохватилась: а вдруг это любимое его время? Хорошо бы это было не так…
- Мне больше нравится лето, - робко попыталась оправдаться я. И ранняя осень…
- Зима очень красивая, особенно у нас, - Айдесс смотрел на меня. – Почти как ты, Олэ. Но… холодно мне дома зимой. Дядя вот считает меня южанином. Детенышем тепла. Здорово, что ты тоже больше лето любишь!
- И ты… вырвалось у меня. – Я боялась, что ты любишь зиму. Но ведь летом… запахи. Цветы. Ягоды…
- Летом тепло… - вздохнул он. – Скажи… а ты любишь рисовать? Умеешь?
- Нет, - вздохнула я, боясь, что навсегда ставлю крест на наших отношениях. – Не умею. Я только… вышивать…
Боги, помогите мне! Опять я что-то не то говорю… Какая ему разница? Не будешь же сейчас рассказывать Айдессу, как люблю я изучать звезды осенними ночами, как сравниваю их положение на небе со старинными трактатами и пытаюсь вышивать орнамент, в котором зашифровано что-то вроде гороскопа… Женские штучки. Разве что предсказание погоды – но и здесь я весьма посредственный маг. Про то, как растут в нашем имении ягоды и цветы, рассказать? Айдесс… что же мучит тебя, о чем ты думаешь?!
- А ещё я рыбачить люблю, - почти прошептала я. – И стрелять из лука… любила. В детстве…
- Не помню тебя с луком, - нахмурился он, скорее, озадаченно и задумчиво, чем сердито. – С удочкой помню, а с луком – нет. Но вот рыба копченая у тебя получалась вкуснее всех, это помню хорошо, - тут Айдесс вдруг усмехнулся, чуть смущенно, и почти весело признался, - я каждый раз засылал друзей за новым кусочком, потому что сам подойти боялся – еще обжорой обзовешь и не дашь.
- Как жаль! – почти серьезно воскликнула я, думая, сколько же я потеряла возможностей увидеть его рядом лишний раз! Что бы мне догадаться. И вдруг осознала: это ведь он про то время, о котором и я вспоминаю так часто. Осенние работы перед Праздником Леса – а ведь я их целый год ждала, едва возвращаясь домой…
Айдесс, присылающий друзей за моей рыбой! Кто бы мог подумать… Боялся подойти. Неужели такое может быть?
- Если ты… - начала я и поскорее поправилась, - когда ты… сможешь приехать к нам в имение – тебя будет ждать самая лучшая рыба. Всегда. Я сама приготовлю.
В светлых глазах мелькнуло удивление, быстро сменившееся весельем.
- А если я нагряну неожиданно? – со смехом спросил он. – Как же она может меня ждать? К тому же опасность обзывания обжорой все равно остается – ты даже не представляешь, сколько я могу съесть вкусной рыбы! А когда узнаешь, придешь в ужас. Вот разве что если бы ты всегда знала, когда я появлюсь… и привыкла бы к обжорству… Тогда конечно. Но такое возможно только после свадьбы. Пошла бы ты за меня замуж, а, Олэ?
- Айдесс… - прошептала я не сразу.
«Не об этом ли ты мечтала?! И ты ещё молчишь?!» - вспыхнуло в голове, кровь прилила к щекам, а сердце застучало так, что я испугалась: он услышит… Но в следующий момент я поняла – да это же просто разговор такой… мы же друзья. И рыба ему нравится опять же.
- Конечно, - ответила я, стараясь изо всех сил, чтобы голос не дрожал и был весел. – Вот съел бы ты хотя бы три порции моей рыбки… да не посылая за ней никого… тут же и пошла бы.
- Да, тут я промахнулся, - неожиданно серьезно пробормотал он. – За трусов замуж не идут. Прекрасным женщинам нужны настоящие мужчины, верно? – кривоватая улыбка, сродни моему «веселому» голосу, смотрелась на его лице неестественно. – Хотя бы такие, которые не побоятся подойти за угощением… Я, кажется, огорчил тебя, Олэ… прости.
Что он говорит? Какую-то ерунду… Кто посмел назвать его трусом? Или он сам так считает – но это же невозможное, немыслимое оскорбление… самооговор какой-то. И в нем виновата я… понять бы ещё, что я сказала не так… я же задохнусь сейчас, больно-то как… а ведь разрыдаться-то и нельзя. Тогда он точно, да, решит, что огорчил меня… Знал бы ты, сколько раз я буду вспоминать наш разговор! Каждое движение твое, каждое слово…
- Огорчил? Нет… - прошептала я, робко касаясь пальцами его плеча, как в танце. Потому что показалось мне, что он сейчас может исчезнуть – и исчезнет навсегда. И такого разговора тоже больше не будет. А я что-то испортила, и это надо исправить, немедленно, я, кажется, сделала ему больно…
- Ты не понял меня просто, - сказала я медленно, стараясь, чтобы в голосе моем прозвучала хотя бы часть того тепла, что хотелось ему передать. – Я же не про прошлое. Я сейчас… зову тебя в гости. И мечтаю угостить как следует. И тебя ждут… будут ждать… твои три порции. Не говори о себе плохо, - попросила я, словно ныряя в прорубь. – Это… неправда. Я не могу этого слышать.
Во взгляде его было удивление. Серьезное такое, глубокое удивление.
- Хорошо, - не очень уверенно произнес он, – при тебе постараюсь не говорить… И в гости приеду. Когда вот только? Мне ведь уезжать скоро… а мельком, по-быстрому, я не хочу.
- Когда угодно… - не раздумывая, ответила я. – Хоть сейчас!
Кажется, мне удалось отвести беду. В его глазах стало меньше боли.
- И… - я нервно улыбнулась, решив, что раз начала, я должна закончить эту тему, - прошу тебя… не обижай человека, которого я глубоко уважаю. Даже наедине с собой… когда я не вижу… не обижай, он этого не заслужил.
- А я так делал разве? Кого из твоих близких я успел обидеть?
- Его зовут Айдесс, - ответила я, - и… он не заслуживает ни одного худого слова. А ещё я слышала, что он отважен и умен, - постаралась я сказать более-менее безразлично, но тут же сорвалась, - и очень любит рыбу… а может быть, ему понравятся и грибы... и что-нибудь ещё, что растет в наших краях.
Глаза его улыбались. Почти ласково.
- Пусть только попробует предъявить мне претензии, я ему еще и не то устрою! – с облегчением рассмеялся Айдесс. – Я, конечно, обижать его не стану, но зато выдам тебе его страшную тайну. Этот паршивец грибы тоже любит. Только тссс! Я тебе этого не говорил!
- Конечно, не говорил. Но я запомню! – улыбнулась и я. – Грибы… его тоже будут ждать. Тем более в погребах им ничего не сделается… И я. Тоже буду ждать. Вы передадите ему, ваше высочество?
- Передам, - спокойно кивнул он в ответ.
- Ваше Высочество! – богач Хондро спешил к нам, разрушая все очарование вечера. – Ваше Высочество, Фюрст хочет Вас видеть. Очень просил Вас найти.
Дах Фёрэ сверкнул улыбкой, светской, веселой и равнодушной.
- Уже спешу, Дек, уже спешу. Чувствую, сейчас мне снова выскажут все, что накипело.
- Он не выглядит сердитым, просто посоветоваться хочет, наверное…
