Единственная для темного эльфа (СИ) - Мазарин Ан (читать книги без сокращений TXT) 📗
Да, это для меня было следующим ударом. Когда в зеркале на меня смотрела приятной холодной красоты брюнетка, это еще было полбеды. Неприятным сюрпризом стали ее белоснежные острые зубки и постоянное легкое ощущение голода. Смею предположить, в походе «на дело» она знатно подкрепилась, потому с острой необходимостью найти пропитание я еще не столкнулась, но что делать, когда голод возрастет? Пока не хочу об этом думать. На такой диете я, выходит, уже несколько дней.
И не беспочвенно сложилось впечатление, что попала я в плохую компанию. Это была то ли какая-то местная мафия, то ли банда какая-то. Занимались они чем только люди такого рода деятельности не занимаются. Люди… как же, кого здесь только не было. Орк (мною обожаемый), вампиры, колдуны, гномы, люди. И я не встретила среди них ни одной женщины. Точнее, женщин приводили для понятных целей и не стеснялись это демонстрировать. Как меня не выдала моя реакция на все это, ума не приложу. Но вслед этому, я задалась вопросом, почему при всех подкатах и пошлых шуточках меня не трогают? Или Кьяна была взрывной дамочкой, с которой лучше не связываться? Ответ пришел быстрее ожидаемого.
Прогуливаясь (если так с натяжкой можно высказаться) по длинным каменным коридорам, мне случайно удалось подслушать, что на нижнем ярусе барбакана, где-то в темнице, находится пленный, которого надо проучить. Желательно, до полусмерти, ибо посмел вырезать с крупным уловом группу «на деле» и вообще это тот самый, который частенько ставит палки в колеса в нашем бравом деле.
— А давай его ночью прирежем? Пусть кровью своей захлебнется, тварь, — пришел к выводу один из сторожевых, с чувством сплюнув в сторону входа темниц.
— Ты что, главный нам выпустит кишки, — подал голос другой. — Он сам хотел убить этого (не литературное слово), как вернется. Медленно, чтобы подольше унижать.
— Даааа, — заржал в голос первый. — Это ж надо было так Ханэлю дорогу перейти. Я слышал, раньше он хотел этого покойника в личную охрану?
— Я тоже такое слышал. Но кто тебе сейчас правду скажет? Лет пятьдесят с того времени прошло.
Больше задерживаться я не стала. Определенный вывод сделала и теперь, мягко ступая по каменному полу, все еще неуверенно двинулась к другой винтовой лестнице. А где гарантия, что пленник не еще хуже этой гоп-компании? Благо, по пути на поверхности меня никто не останавливал, теперь Кьяну вообще старались лишний раз не трогать, ибо она не в себе после падения.
Обойти следующую пару сторожевых удалось довольно просто. Шумно играя в роммель (типа какой-то азартной игры на подобие карт), они не заметили даже если бы небо рухнуло, не говоря уже о бесшумной недовампирше. Хотя, может быть, они просто никого не боялись.
Спускалась я медленно, с трудом привыкая к неприветливой темноте. Практически сразу острое обоняние вампира уловило запах сырости, который часто характерен для заброшенных домов, тления, мокрой земли и, вероятно, запекшейся крови. Меня начало мутить, но порыв удалось побороть.
Я представляла себе, что здесь всюду будет усеяно горящими факелами, и они действительно здесь были, единственное, что зажигать их никто не собирался. Да и зачем, если визитеров не наблюдалось? Источником хоть какого-то мало-мальского света служили бойницы у самого потолка, который едва возвышался над уровнем земли снаружи. Мне повезло, что был еще день, да и особенности чужого зрения очень пригодились.
Ведомой металлическим запахом крови, мне пришлось свернуть пару раз в лабиринте темниц. Никакое предчувствие, чудо или прочая счастливая случайность не могли мне помочь найти пленника и меня это очень напрягало. Интуиция часто по жизни мне помогала, а тут будто лишился невидимой поддержки. Пусто и страшно. Поймала себя на мысли, что бессознательно потираю запястье. А вот просто природная способность чутко обонять дала неожиданный эффект — спустя минут пятнадцать (и то благодаря моей черепашьей скорости) я уже стояла напротив камеры, что мне была нужна.
Глубоко внутри, прямо прислонившись к стене спиной, сидел человек, кажется мужчина. Из-за темноты я мало что могла рассмотреть, но длинные свисающие до пола платиновые волосы были очень яркими вопреки мраку, царящему вокруг. На его левом плече слабо поблескивали то ли заклепки, то ли маленькие шипы. В целом, это плечо казалось больше, но потом я рассмотрела, что объем возник благодаря какому-то необычному доспеху.
Лица и всего остального я не смогла рассмотреть, они вообще казались черными. А расслабленная поза с чуть опущенной головой и одной вытянутой ногой, а другой коленом придерживающей руку, говорила только о том, что человек либо спит, либо уже мертв. Как проверить это у меня был только один вариант.
В очередной раз втянув носом запах старой крови, я решилась.
— Почему ты здесь? — голос разрезал тишину острее любого ножа. А задав вопрос, сообразила какой он глупый. Ну, естественно его поймали, не сам же он попросился посидеть. И что хуже, голос Кьяны послышался неуверенным. Или это скорее я оказалась неуверенной в правильности своих действий.
Спустя паузу голова сидящего чуть дрогнула, приподнимаясь. По очертанию линии волос догадалась, что голову он слегка наклонил вбок. А еще через несколько секунд раздался спокойный приятный мужской голос:
— Любопытный вопрос.
4. Время отдавать долги
Как только моего слуха коснулась чужая речь, мое сердце мгновенно ускоренно забилось. Чушь, что вампиры ходячие мертвецы, питающиеся чужой кровью для поддержания своего организма в рабочем состоянии. Тело, в котором я нахожусь, вполне себе спокойно функционирует и без пропитания. Хотя, конечно, не стремлюсь доказывать это экспериментальным методом. Возможно, еще несколько дней я и протяну, а после… В общем, я клоню к тому, что бьющееся сердце у меня имеется, хоть в моем мире с таким я бы стала счастливым обладателем диагноза «Брадикардия».
— Я… — запнулась. Что теперь говорить? Правильно ли сейчас поступаю и не свернет ли он мне шею, едва оказавшись на мнимой пока еще свободе? — Кто ты?
Второй не совсем умный вопрос явно не сделал мне репутацию мудрой женщины. Однако назад пути не было и мне стоило хотя бы попытаться. А если он не ответит, то, возможно, у меня сложится о нем какое-то впечатление исходя из его ответов или поведения. Мне жизненно важно понять, совершаю я ошибку или нет. Однако если я оставлю все как есть, то так и буду липовой Кьяной, которую, скорее всего, в скором времени разоблачат. И меня внезапно осенило! Взаимовыгода — вот, что мне сейчас нужно.
Правда, в своих размышлениях я и забыла, что задала вопрос и мне на него должны ответить.
— А ты не знаешь? — кажется, в голосе проскользнуло удивление, плавно сменившееся ноткой заинтересованности: — Видимо, нет. Ну, во всяком случае, я не обязан представляться.
Почему-то сочетание сказанного и использованной интонации отпечатали во мне ощущение, будто это тип считает, что его репутация должна идти впереди планеты всей. И я бы фыркнула, не будь в такой ситуации. Выбирать было не из чего.
— Если я тебя выпущу, ты пообещаешь не причинить мне вреда и оказать небольшую услугу?
Где гарантия, что он не наплюет на обещанное с высокой колокольни? Остается надеяться, что он не станет убивать того, кто дает ему надежду (хоть и довольно призрачную, ибо я понятия не имею, удастся ли сбежать отсюда или нет) на освобождение.
И реакция-то пошла! Темная фигура у стены не просто шевельнулась (до этого доказывая, что не статуя, лишь легким покачиванием головы), а встала и выпрямилась во весь рост. Уже поодаль мужчина показался мне очень высоким, но когда он приблизился к решетке, я почти онемела: Кьяна, для моего собственного роста в метр шестьдесят, была высокой, но он был гораздо выше нее! До моего любимого орка, конечно, далековато, но всеми метрами двумя он мог спокойно гордиться.
Но не это заставило меня зависнуть. В совокупности с длинными белыми волосами, что вблизи показались сотканными из лунных лучей, мужчина обладал светло-серой чуть с синевой кожей, которая могла натолкнуть на мысль, будто он замерз в ледяной пустыне, а не находился здесь в темнице все это время. Глаза лазурно-голубые изучающе застыли на мне, а после его губ, которые были чуточку темнее общего цвета кожи, коснулась едва заметная хитрая улыбка. Надеюсь, рот я не открыла.
