Тлен и пепел (СИ) - Шелинс Елена (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Жесткие гонения начались к концу самой кровопролитной войны в истории человечества. Так называемой тысячелетней войны с вампирами, когда-то решившими, что свобода простых разумных рас изжила себя как явление. И что пища должна стать более покорной.
Простой народ Рулевии к тому времени и так сильно недолюбливал некромантов. К магам смерти относились даже хуже, чем к палачам, которым запрещалось жить в черте города.
Рулевия вместе со странами-союзниками боролась против вампиров. Те когда-то были обычными людьми, но после смерти обрели новую жизнь совершенно иного порядка, и малограмотные простолюдины часто ошибочно принимали их за восставших мертвецов. Свою ненависть народ легко переносил на тех, кто был связан с настоящей нежитью. И небеспочвенно, ведь множество некромантов действительно якшались с вампирами, благосклонно относившимися к магии смерти. Кровопийцы, желая внести раскол, обещали носителям темного дара особые привилегии в их новом мире, если повелители мертвых присягнут им на верность.
К переломному моменту войны количество убитых перешло все мыслимые и немыслимые границы. На землях, разоренных войной, сам воздух пропитался смертью. Большая часть воинов погибла, не успев закончить свои земные дела, и просто не могла избежать участи стать восставшей нежитью.
Войско мертвецов, образовавшееся в ходе битв само собой, привлекло внимание группы некромантов, жаждущих власти. Известно, что брать под контроль уже восставших мертвых намного легче, чем их поднимать. И воистину огромная армия мертвецов вероломно ударила в спину защитникам страны, которые из последних сил бились за права смертных.
Разобрались с предателями жестоко и не церемонясь. Стерли с лица земли, развеяв пепел их сожженных тел вместе с пеплом, оставшимся от армии нежити. А после, подгоняемые гневом населения, измученного и озлобленного в бесконечной войне, принялись за глобальные чистки, объявляя, что мы никогда не выиграем, если не изгоним скверну из собственного дома. Эта была месть за предательство, которое окончательно подтвердило для общества гнилую природу некромантии.
На ряду со множеством явно сфабрикованных дел, содержащихся в фолианте, были дела и настоящих носителей темного дара. Где-то между красочными на детали пытками прачки и свидетельствами о некрофилии, будто бы учиненной едва стоящим на ногах старичком, имелись весьма интересные записи о причастности к запретной магии некоего Антуана Джорини с подробным описанием ритуала, за которым подглядела его служанка. Знатных судили значительно реже простолюдин, и только имея на руках подобные железные доказательства, а этот ритуал, как писал автор трактата, был хорошо известен Инквизиции.
Он-то мне и был нужен. И я начала свои первые тайные приготовления, в результате которых планировала лишь убедиться в том, что у меня ничего не выйдет.
Конечно, я была еще ребенком с незамутненным представлением о дозволенном. В более сознательном возрасте я вряд ли бы потащила в свой укромный закуток под крышей дома запылившийся скелет гиеноподобной собаки. Требовалось что-то относительно крупное, Антуан использовал в свое время скелет волка, благо, эти жуткие коллекционные вещицы отчего-то очень долго были популярны у знати. Тащила я этот раритет ночью, обливаясь потом от страха, что меня заметят и решат невесть что (хотя в случае моей поимки были бы верны именно самые нехорошие предположения).
В результате транспортировки у бедной почтенной собаки отвалилась задняя лапа, что стало самым настоящим неуважением к памяти несчастного животного. Этот момент настолько меня зацепил, что я уже хотела отказаться от безумной затеи.
Но скелет, пропажу которого так и не заметили, покорно стоял и ждал своего часа в моем укрытии, как и слегка подсушенная охапка утренней нечай-травы с парой горстей земли, накопанной прямо на пороге семейного склепа.
И я поняла, что мне достаточно просто попытаться провести ритуал, провалить его и окончательно убедить себя в том, что нет во мне никакого проклятого дара. Что я невиновна и вполне нормальна, без затаившейся гнильцы, которая рано или поздно может превратить меня в нечто ужасное.
Я так сильно волновалась, что даже светочи вышли с третьего раза.
Нечай-траву я сожгла в глиняной миске. Густой дым тут же поплыл под потолком и заполнил небольшое помещение.
Ритуал был ученическим и простым для выполнения, но, если верить комментариям процесса над Антуаном, требовал наличие настоящего некромантского дара, — слишком уж крупный использовался скелет.
Земля, накопанная у склепа, несла в себе свежую энергетику смерти, которой было уже так мало в иссыхающих костях реликвии. Дым нечай-травы служил превосходным проводником, несколько упрощая задачу. От меня требовалось лишь обратиться к своей внутренней силе.
Я не пыталась создать себе особой настрой. Просто, поправив длинную юбку платья, неловко присела прямо на дощатый пол напротив пожелтевшего от времени скелета, уставилась на него и, привычно направив силу, как когда-то учил преподаватель по общей магии, пожелала.
Скелет гиеноподобной собаки чуть слышно скрипнул, ускорив ритм моего сердца. А затем, с задором задирая лапы, живо прогарцевал вправо бочком на трех оставшихся конечностях, со звонким треском ударился об стену и тут же рассыпался в мелкую крошку.
Еще с полминуты я, ошеломленная, недвижно рассматривала результат своих трудов.
Потом поднялась, медленно прошла мимо лежащей на полу кучки к небольшому окошку. Встала на цыпочки и распахнула его, чтобы развеять стоящий в тесной комнате запах.
Свежий воздух привел в чувство. Не было слез или громких истерик.
Я педантично вымела остатки скелета вместе с землей, втихаря выбросила, не забыв избавиться и от оставшейся целой конечности скелета. Самым тщательнейшим образом отмыла миску и еще раз проветрила комнату.
И только после всего этого почувствовала первое в жизни стойкое отвращение. Отвращение к самой себе.
Смотрясь в зеркало, я видела монстра. Маньяка, который только что замел следы своего чудовищного преступления.
Но ярче всего было чувство вины. Чем мои родители заслужили все это? За что боги назначили им столь жестокое наказание?
Всем известно, что не развивать свой природный магический дар чревато. Это было еще одной причиной, по которой избавлялись и от тех, кто ничего толком не умел. Подобные способности — они выше любых наших устремлений. С момента их обнаружения, именно они определяют твою судьбу, а не ты.
Но я твердо решила — пусть лучше меня в молодости сожрет изнутри недуг, не поддающийся лечению, чем я буду хоть как-то причастна к магии смерти.
Следующие пять лет я запрещала себе даже вспоминать о случившемся с теткой и проведенном обряде. Это оказалось куда легче, чем можно подумать. Заботы молодости вновь захлестнули меня и позволили выкинуть из головы тяжелые мысли.
Темный дар меж тем спал, ожидая своего часа…
***
Когда тебе семнадцать, вылазки с мальчишками уже неуместны.
С момента тех злополучных событий взгляды, кидаемые на меня представителями противоположного пола, сильно изменились, что до сих пор приводило меня в замешательство. Трансформация из девочки в девушку внесла определенные коррективы, и матушка свела на нет все мои легкомысленные прогулки с детьми прислуги.
К тому же она решила взяться за мое просвещение, и все чаще, к месту и не к месту, вела неопределенные беседы о высшем предназначении женщины. По делу маменька сказать так ничего и не решилась, а после я начала находить в своей комнате словно невзначай оставленные любовные романы, к слову, абсолютно невинного содержания.
Я же к тому времени в силу своего любопытства успела ознакомиться с нанийским трактатом «Сладкий сок персикового сада», где кроме красочных описаний были и весьма живописные картинки, на которых физическим способностям нанийцев могли позавидовать и бывалые акробаты.
