Второе дно (СИ) - Ахметова Елена (читать книги онлайн без txt) 📗
Собрав свою сегодняшнюю добычу на чердаке, я завернула ее в старую газету, размашисто подписала: «Кристиан Наронг Кантуэлл, эсквайр. Придет просить пошептать над его конем во второй раз» — и аккуратно сложила в стройный ряд к прочим газетным сверткам.
Глава 2. О сомнительной пользе кровных связей
На веранду меня заставил выглянуть плеск весел. Вода добралась до середины свай, и подобраться к домику можно было только на лодке. В прилив меня обычно никто не навещал, и гостью я поджидала, озабоченно нахмурившись.
— Что-то срочное? — спросила я, когда она привязала свою лодку рядом с моей и поднялась по лестнице. — Заходи скорее в тень!
Дейзи проворно нырнула в домик. Внутри было ощутимо прохладнее, чем на веранде, и она не сдержала облегченного вздоха.
— На самом деле ничего особо срочного, но молодая леди не пожелала ждать отлива, — призналась Дейзи. — Иногда я жалею, что меня повысили до ее камеристки… ну да ладно, — она сняла с плеч рюкзачок — куда более аккуратно сшитый, нежели поделка юного Терренса — и принялась доставать оттуда свертки. — Свежие сливки с кухни, миссис Мур просила передать в качестве благодарности за ее дочку. Это от экономки, у нее остался лишний отрез ткани, платья не выйдет, но блузку смастерить можно. А мистер Ливитт просил справиться, не нужны ли тебе дома мужские руки на денек-другой. Мистер Кантуэлл привез с собой своего камердинера, и специально нанятый для него слуга оказался не востребован, а за работу ему уже заплатили, так что, если нужно…
— Это было бы очень кстати, если у него найдется заодно немного черепицы, — решительно вклинилась я в ее натренированную ровную речь и выставила подаренные сливки на стол. — Крыша не выдержала ночного ливня. А что пожелала молодая леди?
Леди Изабель Эванс была главной головной болью губернатора. По мнению высшего общества, молодая леди уже входила в ту пору, когда ее уже можно называть старой девой. По мнению самой Изабель, в двадцать семь жизнь только начиналась, и нужно было успеть насладиться всеми ее дарами до того, как венец намертво привяжет ее к мужу.
Надо отметить, успевала она превосходно.
— Она хочет знать, что о ней думает мистер Кантуэлл, — честно призналась Дейзи, крайне одобрительно наблюдая за тем, как я накрываю на стол: в господском доме слугам частенько не хватало времени на то, чтобы как следует поесть, и визиты ко мне камеристка уважала ничуть не меньше, чем сам Терренс Джей Хантингтон III. — Ой! Мистер Кантуэлл собирался отправить к тебе своего слугу с запиской, но у него нет лодки, так что записку забрала я! — вспомнила она и порылась в рюкзаке.
— Почему бы леди Изабель не спросить самого мистера Кантуэлла? — без особой надежды поинтересовалась я и, получив в ответ лишь виновато разведенные руки, ушла с запиской на кухню.
«Среда, 07–00. За вами заедут».
Ни подписи, ни даты. Почерк резкий, летящий, неаккуратный — словно рука не поспевала за мыслями. Писал не сам, с сожалением заключила я и достала с сушилки глубокую тарелку. Гамбо, на который пошли излишки утренней муки и все, что оставалось в кладовой, как раз дошел до нужной консистенции. Ритуально-успокоительно перемешав густое варево в котелке, я зачерпнула полный половник, поразмыслила и сходила за второй тарелкой: пахло островато, терпко и насыщенно — слишком вкусно, чтобы я не составила Дейзи компанию.
— Ты погадаешь? — сглотнув, спросила камеристка, когда я вышла из кухни.
Я вручила Дейзи ее порцию и удобно устроилась на любимом стуле с резной лозой на спинке.
— Думаешь, тут стоит гадать? — отправив в рот первую ложку и довольно сощурившись, уточнила я.
— Леди Изабель иначе не успокоится, — горестно вздохнула Дейзи, попробовала гамбо — и тотчас позабыла обо всех горестях. Актуальны они стали только полтарелки спустя, но камеристка все равно хозяйственно доела все до дна. — Она сначала хотела, чтобы я разговорила камердинера мистера Кантуэлла, но о хозяине из него и слова не вытянешь!
Я с интересом перевела взгляд на записку, но промолчала, неспешно смакуя гамбо.
— Я и так, и этак… — так расстроенно продолжала Дейзи, что я, не выдержав, долила ей чаю и пододвинула вазочку с утренним печеньем. — А леди Изабель рассердилась, отругала меня, подумала и решила, что он может молчать хоть до скончания веков, но ты-то точно скажешь все как есть!
— Рассердилась, что слуга молчит, и отругала тебя, — задумчиво повторила я, вызывая в памяти образ леди Изабель.
На нее оказал огромное влияние синематограф, вошедший в моду на материке; но если актрисы кино стремились выглядеть броско и ярко, то дочь губернатора, конечно, такого позволить себе не могла — да и не шли к ее светлой коже и светло-золотистым волосам ни густые накладные ресницы, ни алая губная помада. Зато мягкие волны бубикопфа, длинные нитки округлого морского жемчуга и свободные шелковые платья были словно созданы для нее — а такие вещи леди Изабель чувствовала по-ведьмовски тонко. Ее образ в памяти был светлым и легким, как шифоновая занавесь, трепещущая на ветру.
А мистер Кантуэлл отчего-то не возникал в воображении отдельно от своего жеребца.
— Для гадания мне нужна его вещь, — задумчиво постановила я и покосилась на чердак, но о свертке смолчала. — Но вообще… погоди.
Я встала, не выпуская из рук чашку с чаем, и прогулялась до буфета, вызывавшего нешуточное вожделение у Терренса Джея Хантингона III. Но верхнюю полку, где на специальной подставке зазывно поблескивали в полумраке леденцы, я оставила без внимания, хоть ими и пропахли все внутренности шкафчика.
По совести, я их только для этого и делала. Баночки со средней полки, самые востребованные, пахли куда как хуже — но одну из них я и ухватила.
— Вот, — я вручила свою добычу Дейзи. — Чайная ложка на чашку по утрам, начиная с первого лунного дня.
Дейзи озадаченно взвесила банку в руке, но опознать содержимое затруднилась. По счастью, в приворотные зелья она не верила — во многом поэтому мы и приятельствовали еще с тех самых пор, когда Дейзи была младшей горничной, а тропинку к моему домику то и дело перегораживали воздушные корни мангров.
— Это от вспышек гнева? — недоверчиво уточнила камеристка.
Я не сдержала смешок.
— Вроде того. Это противозачаточное.
Дейзи поперхнулась печеньем и поспешно запила его чаем, но отказываться от баночки благоразумно не стала.
— Значит, он на ней не женится? — уточнила она. Особого разочарования в ее голосе не прозвучало — Дейзи и сама догадывалась, чем все обернется, и я лишь подтвердила ее собственные выводы:
— Кто же отдаст дочь губернатора какому-то метису, да еще азартному игроку? — я пожала плечами. — Но леди Изабель красива, умеет поддержать беседу и заинтересовать собой. Если она захочет, то баночка ей пригодится. Если нет — поставь в прохладное затененное место, пригодится в другой раз.
Дейзи задумчиво покачала банку в руке и убрала к себе в рюкзак. В скандале вокруг имени госпожи она была заинтересована в последнюю очередь. — Мне следует спросить, ради кого ты хранишь подобное средство у себя на кухне, под рукой, а не в кладовой? — сощурилась она, лихо откусив имбирному привидению голову.
Я рассмеялась.
— Да вот, дожидаюсь загадочного камердинера мистера Кантуэлла, — поддразнила я. — Если уж он везде оказывается так внезапно — отчего бы ему не объявиться у ведьмы?.. — я осеклась и озадаченно замолчала.
Собственные слова отозвались в голове странным эхом, словно сказано было что-то чрезвычайно важное. Неотвратимое. Предопределенное.
Когда Дейзи отчалила, я залезла на чердак, отыскала утренний газетный сверток и взвесила его в руках. Внутри зашуршало. Бумага едва ощутимо грела пальцы, словно уговаривая, что еще пригодится — даже если неприятностей я теперь ждала совершенно с другой стороны.
Обещанный мистером Ливиттом слуга — старший сын миссис Мур, ради высокого гостя вызванный из деревни под Мангроув-парком — добрался до моего домика только на следующий день, да еще и припозднился, что вынудило его везти черепицу на лодке. Зато он привел подмогу — незнакомого черноволосого мужчину с характерной военной выправкой. Его помощи я удивилась особенно: внешность выдавала в нем большую примесь ньямарангской крови — а местные, нужно отметить, от моего домика предпочитали держаться подальше даже в те времена, когда мангры то и дело отвоевывали тропинку к нему.
