Айтлин. Лабиринты судьбы (СИ) - Зимина Ирина (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Тогда-то и родилась у меня именно эта идея — спеть на площади. За одно выступление нам удалось собрать немного денег, но этого хватило, чтобы закупить продуктов и прожить всю холодную и голодную зиму. Позже настоятельница связалась со столицей, и королева, очень поддерживающая такие вот приюты, написала гневное письмо мэру. Тот с извинениями лично принес нам деньги, сказав, что неправильно посмотрел на статью расходов. Долго рассыпался в извинениях, а мы делали вид, что ему верим…
С Аглайей я продолжала поддерживать отношения, навещая ее все те годы, что жила в приюте. Раз в месяц нам разрешалось выходить в город, погулять, навестить родственников и знакомых, если таковые существовали. И я навещала свою спасительницу. Денег у меня не имелось, но ей просто было приятно меня видеть. Правда, первый раз я ее еле отыскала, пришлось сначала найти того стражника, что оформлял в приют, и попросить о помощи. А потом она уже сама каждый месяц приходила к воротам моего временного дома, и мы просто гуляли по городу.
Девушка всегда старалась скопить немного денег и покупала мне леденец или пирожок, а я рассказывала о своей жизни и учебе. Она смеялась или расстраивалась вместе со мной, иногда гладила по голове, успокаивая. Я очень привязалась к этой еще молодой женщине, за это время она даже стала мне кем-то вроде сестры.
А еще с той памятной нашей встречи она совсем бросила пить. Утверждала, что благодаря мне, но я сомневалась. Старалась найти работу, но в этом жестоком королевстве женщина могла устроиться лишь в бордель. Больше без рекомендаций никто их не брал, что удручало. Поэтому она продолжала рыться в мусорных баках, ища пищу и одежду, как и другие бродяги, жившие в серых трущобах.
Однажды я попросила рассказать, как она очутилась на улице, и она поведала свою невеселую историю. Ее продал отец второй женой, после того, как умерла мама. Вторым женам по закону нельзя рожать детей, для этого они пьют специальные настойки. Аглайе было всего шестнадцать, когда старшая супруга повесила на нее новорожденную дочь, приказав ухаживать за девочкой и растить. А после оказалось, что ребенок родился больной: малышка так и не начала ходить, не кушала сама. А взгляд оставался бессмысленным. Она говорила мужу о маге, что нужно показать девочку, и, возможно, тот сможет помочь ребенку, но он лишь отмахивался. У него уже было три сына и одна дочь, поэтому малышка была абсолютно никому не нужна.
Старшая жена, которая просто ненавидела Аглайю за то, что та моложе и красивее, и супруг уделяет младшей намного больше внимания, начала постепенно наговаривать мужу. Что ребенка просто уронила непутевая девчонка, оттого и болеет. Тот сначала не верил, но камень воду точит. А после того, как девочка в возрасте пяти лет умерла, и вовсе озверел. Напился, избил девушку и выбросил на улицу, как надоевшего котенка.
Конечно, Аглайя могла вернуться; после муж успокоился и начал разыскивать младшую супругу, но уже не смогла простить его. А еще винила в смерти ребенка себя, что не настояла на маге, не уговорила мужа спасти девочку.
Она осталась жить на улице, где, к ее удивлению, было немало хороших и добрых людей, попавших в такие же безвыходные ситуации. Они жили все как община, помогали и поддерживали друг друга. Но уже не доверяли и не сближались ни с кем.
Глава 2
На зимние гуляния я всегда приходила к своей спасительнице и ее друзьям, и потом, мы сидели у зажженного костра и делились добытыми вкусностями. По праздникам народ был особо щедр. Они просили меня спеть песню. Одну единственную, которую я придумала сама, для подруги. Песня о свободе, нежелании подчиняться обстоятельствами и своем пути, который выбирает каждый из нас:
Явившись в этот мир нагими,
Мы сами выбрали свой путь.
Кому-то — злато, в ком-то — сила,
Но всем придется отдохнуть.
Уйдем мы все, сегодня-завтра,
К чему мирская суета?
Удел кого-то — быть богатым,
А мой удел — лишь нищета.
Но ни на миг не сожалею
О выбранном тогда пути,
А трудности — лишь закаляют
Настанет время мне уйти.
И встану я перед богами
И спросят: «Как же ты жила?»
Отвечу: «Было очень сложно,
Но многое я поняла.
Я поняла, что в новой жизни,
Я стану слушать лишь себя,
Любить я буду — но не мужа,
Который обманул меня.
Я поняла, что верить — глупо,
Себе лишь можно доверять
И слушать только свое сердце,
Оно не сможет вас предать.
И улыбнутся боги: «Знаешь,
Ты слишком чистая душой.
Мы предлагаем здесь остаться,
Нам помогать, но быть собой.
В том мире нет для тебя места,
Всегда там станут предавать,
Поэтому там с чистым сердцем,
Всегда всем трудно выживать».
Именно благодаря этим людям я многое узнала о мире и была поражена несправедливостью и бесчинствами, творящимися у некоторых рас. И если королевство людей, Отгриб, не нравилось отношением к женщинам, которые были здесь лишь на вторых ролях, то процветающая у орков работорговля претила моему свободолюбивому нраву. Еще поражало, что орки не только торгуют представителями своей расы, но и активно похищают или покупают человеческих девушек. В их городах можно официально купить любого и дальше вывозить в свою страну.
Правда, бродяги, путешествовавшие и бывавшие во многих странах, говорили, что если ты купил себе раба, это не значит, что у тех же драконов, эльфов, да и людей ты сможешь свободно говорить о покупке. Большинство рас против насилия над личностью и ограничения свободы, и судят таких владельцев очень жестко. Поэтому несчастных рабынь тщательно скрывают, иной раз устраивая целые гаремы.
Рас, проживающих на этой планете, было великое множество, некоторые активно сотрудничали, иные — жили отстраненно, не желая допускать чужаков на свои территории. Меня радовало, что не везде отношение к женщинам такое, как у людей, и я решила, как только будет возможность, отсюда выбраться. И забрать с собой подругу. Можно переехать к эльфам или драконам, у них, по рассказам бродяг, хорошие условия для жизни и грамотная политика. Но слишком далеко от нас они находятся, три месяца пути от нашего городка до драконов, два — до эльфов. А магов, способных открывать телепорты, всего несколько, и те служат у короля.
Но то, что не останусь тут, я решила твердо. Не сразу, скоплю вначале денег, но покину это негостеприимное королевство.
Однажды, выйдя за ворота в разрешенный на прогулки день, я не обнаружила свою подругу и сама пошла ее искать. Выходя на улицу, одевалась как мальчик, чтобы не привлекать внимания. Это было необходимостью, ведь девушек могли украсть или просто забрать себе, если есть деньги. А вот с парнями так бы не вышло, только если сами пойдут в услужение, предварительно подписав договор.
Я за это время хорошо изучила все места пристанищ названной сестры и быстро ее разыскала. А увидев, в каком Аглайя состоянии, поначалу просто села и зарыдала, думая, что та уже умерла. Но тут сверток из тряпья чуть шевельнулся, и у меня появилась надежда.
В нашем городке был приют для бедных. Горожане относили туда старые вещи, кто-то помогал продуктами. А еще медсестрой там служила очень добрая и отзывчивая женщина. Я иногда заходила с подругой к ней, когда мы гуляли по городу, просто навестить и поговорить ни о чем.
Найдя матушку Мару и рассказав, в каком состоянии Аглайя, мы побежали к ней, но осмотрев пациентку, та лишь покачала головой:
— Бронхит, поздняя стадия; ей еще можно помочь, но нужны дорогие лекарства, а денег у нас совсем нет.