Изольда Великолепная. Трилогия (СИ) - Демина Карина (книги полностью бесплатно TXT) 📗
- К зиме я возьму Город.
Если все пойдет так, как Кайя задумал.
- Значит, удачно, что я не доехал. Полагаю, там сейчас не самая лучшая атмосфера. Было бы неплохо, если бы мальчик поел. Что-нибудь легкое, вроде куриного бульона. Но если не сможет - не настаивайте. Иногда стресс крайне негативно отражается на пищеварении. Завтра с утра я загляну. А в остальном… отдых, хорошее питание. Очень хорошее питание… впрочем, думаю, вы сами все понимаете.
Есть Йен отказался. Возможно, Кайя как-то неправильно его кормил или не нашел нужных слов, чтобы объяснить, что еда - это энергия, которая нужна для регенерации, но Йен от бульона отворачивался, тер глаза и норовил лечь.
Иза спала. Дышала ровно, но на лице, шее, груди, руках проступали лиловые пятна гематом, и каждая - упрек и предупреждение.
Гайяр уже прислал записку о том, что заговорщики схвачены. Только Урфин прав: сдадут исполнителей, решив, что с Кайя хватит. Раньше, возможно, и хватило бы, но не сейчас.
Он положил Йена на кровать, прикинув, что между ним и Изольдой останется достаточно места, чтобы они друг другу не мешали. Для Кайя нынешняя ночь грозила стать бессонной.
- Я присмотрю, - шепотом сказал Урфин, предугадывая просьбу. - Иди. Гайяр заждался уже…
…семеро.
Алхимик-подмастерье. Двое учеников. Сын булочника. Темноволосая девица, служившая при доме горничной. Стражник, числившийся у девицы в любовниках. И старый ключник, вероятно, случайная жертва. Его единственного убили ударом в сердце, остальные благоразумно выпили яд.
- Республиканцы, - барон Гайяр, черный медведь Кверро, разглядывал тела с презрительным прищуром. Так человек умный, осознающий собственное превосходство над миром и умом гордящийся, смотрит на тех, кто глупее. - Говорят о мире, а вместо этого…
Он приложил платок к носу.
У Гайяра нос широкий, приплюснутый, украшенный нашлепкой родимого пятна. Барон невысок, кряжист и волосат. Некогда черная грива его с годами поседела, однако он по-прежнему заплетает ее в две косы. А бороду стрижет и смазывает маслом.
Волосатость здесь - признак мужества.
Гайяр не трус.
Но предпочитает не рисковать.
- Я желаю видеть всех, - Кайя присел рядом с девушкой. Холодная, мертва уже несколько часов, но трупное окоченение еще не наступило. Губа распухла, треснула, однако крови нет. И руки ее подозрительно чисты, пахнут лавандовым мылом. Вряд ли она приняла яд добровольно. - Бароны. Таны. Рыцари. Оруженосцы.
Им всем еще кажется, что Кайя прежний. У них будет возможность убедиться в обратном.
Гайяр не стал задавать вопросов. Подобрался. Еще не боится, скорее испытывает разумные опасения. Что ж, у него имеются основания.
- Это займет время.
У Кайя оно есть. И ждать он умеет.
В парадном зале Кверро живет ночь. Вносят свечи, поджигают светильники, но зал слишком велик. Ребра пилястр выступают из темноты. Желтые сполохи рисуют на кладке картины, и сквозняк заставляет свечи кланяться.
Кайя ждет.
Он закрыл глаза. Со стороны, должно быть, кажется, что Кайя спит. Это и вправду похоже на сон, в котором границы реальности плывут.
Зал наполняется людьми.
Время позднее, но нет никого, кого бы подняли с постели.
Запах оружия. Металла и еще гнева, лимонно-желтого, с резким привкусом.
Он позволяет им занять места. По памяти восстанавливая рисунок зала.
Справа - Гайяр.
Слева - Деграс с сыновьями. От них тянет с трудом сдерживаемым возмущением. Все трое злы, и всполохи рыжего порой дотягиваются до свечей. И до Гайяра. Так выглядит сомнение. И в хозяине Кверро, и в собственных догадках, которые наверняка кажутся Деграсу чересчур размытыми. Впрочем, Кайя рад, что хотя бы этот человек не обманул его ожиданий.
Таркоты. Настороженное ожидание. Готовность. К чему?
Но вины нет. И страха тоже…
Людей много, но Кайя готов уделить время каждому.
- Сегодняшнее происшествие едва не стоило жизни моей жене и моему сыну. Возможно, оно будет стоить жизни моему дяде, - он не собирался терять время на вежливые слова. - Мне сказали, что виновные мертвы. Однако я не уверен, что все виновные мертвы.
Ропот.
- Я это исправлю. Прошу вас оставаться на местах. Если вы не причастны, вам нечего бояться.
Гайяр выдерживает прямой взгляд.
Странно, что больше нет запертых дверей. Вернее, двери есть, но приоткрыты, и Кайя способен понять, что находится с той стороны.
…досада. Раздражение людской глупостью, неспособностью довести простейшее дело до закономерного финала. Он не причастен напрямую, и даже косвенно - слишком отчетливо понимает опасность подобных игр, - но предпочел бы, чтобы те, в подвале, ответили за убийство, а не за попытку.
…уверенность.
Он богат. Силен. И пользуется поддержкой многих. Он доказал свою верность дому Дохерти, и бездоказательное обвинение станет причиной раскола, который сейчас недопустим.
Что ж, в чем-то он прав. Но Кайя знает, что с ним делать.
Деграс чист. Его сыновья тоже…
…дальше.
От человека к человеку. И не находится никого, кто смеет отвернуться. А в зал возвращается тишина. Они и дышать-то боятся, что хорошо. Кайя помнит все оттенки страха, и безошибочно выбирает нужный.
- Зачем? - он смотрит в глаза рыцаря, черные из-за расплывшихся зрачков.
- Леди не должно было там быть… леди не…
Его память выворачивается наизнанку. В ней много лишнего, личного, что Кайя отбрасывает с самому ему непонятной брезгливостью, оставляя себе лишь имена.
Список невелик, и Кайя знакомы эти люди. Славные рыцари, которые решили, что будущее следует подкорректировать, пока имеется подобная возможность. И странно то, что не было в их действиях личной выгоды, скорее уж необъяснимая уверенность, что поступок их, несмотря на всю его мерзость, является благим. Если это не глупость, то что?
Кайя убрал руку, позволяя человеку упасть. Все-таки его вмешательство по-прежнему было грубым, смертельным, хотя следовало признать, что слышать он стал лучше.
И не только слышать.
Его воля накрывает зал, и каждый, находящийся в нем, чувствует ту грань, которая отделяет его от смерти. Они больше не способны двигаться, и на ногах стоят лишь потому, что Кайя разрешил.
В его силах остановить их сердце. Или запретить дышать.
Лишить зрения. Слуха.
Самой возможности мыслить.
И Кайя нужно, чтобы все это поняли.
Забирает он лишь тех, кто виновен, позволяя остальным прочувствовать, как медленно уходит чужой разум, а с ним и жизнь. Впрочем, ничего нового он не узнает. То, что внутри, желает довершить начатое, но Кайя не собирается слушать его тоже: он хозяин над своим зверем, а не наоборот.
И Кайя возвращает людям их свободу.
- Убрать, - переступив тело, Кайя возвращается к креслу. - Их место на площади. Не хоронить. Поставить глашатая, который объяснит горожанам, что произошло.
Слушают, внимательно, но с облегчением и какой-то безумной радостью. Чему они рады?
Тому, что остались, живы.
- Остальных, из подвала, тоже касается. Также к смерти приговариваются следующие люди…
…торговец, продавший селитру и серу. Он не мог не знать, для чего они нужны.
…оруженосец, что служил связным.
…камердинер, который помог отыскать исполнителей.
Список не так, чтобы велик, и многие люди, в нем значившиеся, уже мертвы. Однако это не значит, что они избегут наказания.
- Вне зависимости от сословия движимое и недвижимое имущество виновных в измене будет отчуждено в пользу дома Дохерти. Те, кто имел титул, будут лишены его без права восстановления. Их щиты будут сожжены на площади, а имена - вычеркнуты из Родовой книги.
Тишина. Но ей недолго длиться.
- Их наследникам я готов предоставить выбор. Чаша или меч.
У всех четверых есть взрослые сыновья. Но от того не менее тошно.
- Но если выбор не будет сделан до заката, я вырежу весь род. Одна жизнь против многих - решать вам.
Вздох и всхлип.
