Тот, кого выбрал Туман (СИ) - Вонсович Надежда (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Всю жизнь знал эту клятву. Её вкладывали в детей с малолетства. Первое, чему учили. Первое, что запоминали.
Если бы вернуть прошлое! Если бы только вернуть! Тогда мимо прошёл бы этих следов на грязи. Даже близко бы к логову этому не подошёл бы.
Внутри все разрывалось. Слезы душили. Было невыносимо обидно, больно и стыдно.
А рядом в корытце скулил во сне его сын. Тонко. Пронзительно.
По деревне бежал человек. Он кричал, руками размахивал, точно полоумный. Люди высыпали из дворов своих, как горох рассыпанный. За человеком хлынула лавина людская.
Вновь вся деревня на поляне собралась. И страшное увидели они.
Все деревья в лесу чахнуть стали. Почки набухшие, листочки новорожденные почернели. Срывались они с сухих, ломких веток и в Туман падали. А Туман точно сажа. Жуткий, опасный.
В глубине леса скрип, треск, хруст — точно деревья ломают, выкорчёвывают.
В глубине леса визг, рёв, вой — точно все звери лесные от ужаса враз пасти свои раскрыли.
Гул этот нарастал, а народ, от ужаса парализованный стоит, шелохнуться боится.
А потом птицы падать с небес стали. Замертво падать.
Вороны, рябчики, утки, воробьи.
Рядом с Чемиром, аккурат в ноги его упал большой глухарь. Глаза у него были цвета серебра. Мертвый, застывший взгляд, замер на Чемире.
Не разбирая дороги, бросились люди от леса.
Чемир крепко держал на руках мальчишку своего и мертвой хваткой сжимал ладонь жены.
Ничего не видел, перед глазами все белым-бело было.
Дети орали, бабы визжали, мужики, отродясь рот свой не поганившие, ругались сейчас чёрным матом.
На утро Чемир, посадив жену и сына на телегу, отправился в соседнюю деревню. Но к вечеру обратно возвратились. Он умолял оставить только бабу, да ребёнка, сам даже не просился, но соседи были непреклонны.
Люди суеверны, от этого и жестоки. Как от болезных сторонились, на верную смерть их обрекая.
Потянулись долгие, темные дни.
На каждом дворе наглухо зарыты ворота и ставни. Никто не выходил дальше ограды своей, боялись громко жить, громко говорить, громко дышать, словно это могло ещё больше беды накликать.
Все эти дни Чемир, как тень ходил.
Он не мог спать. Он не мог есть.
Туман звал его каждую ночь.
Один выход! Одно правильно решение!
Он это начал — ему это и прекратить.
Ночью он разбудил жену. Дал ей время проснуться, дал ей время голову просветлить, чтобы поняла она всё, что сказать хочет.
После всё, как на духу рассказал ей. Ничего не утаил. Ничего не приукрасил.
Жена плакала. Рано её вдовой делает. Рано сына сиротой оставляет. Всё это знал Чемир, но выхода другого не видел. Не было его, выхода другого.
Рано утром, только светать стало, Чемир на улицу выскользнул. В утренней, сонной тишине, скрип ворот казался оглушительным, но он был не услышан и это его радовало. Чемир быстро пошел к молельному дому. Он зашёл на пригорок, не оглядываясь на деревню, на лес, на Туман, зашёл в дом и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Старосте Чемир не рассказал грех свой. Не хотел, чтобы после жену его и сына попрекали этим.
Сказал, что сон был, что Туман нашептал, будто ждёт и примет его. Этим исправить все можно. Это было не далеко от правды, от того и прямо глядел Чемир на старосту, глаз не отводя. Туман и впрямь ждал его.
Староста собрал всю деревню на поляне, когда солнце уже было высоко.
Он впился глазами в Чемира и столько надежды было в этом взгляде, столько не поддельного восхищения.
— Подойди ко мне, Чемир. Пусть все видят героя. Пусть все видят спасителя нашего.
Героя…спасителя…
От слов этих у Чемира сердце рвалось. Как же невыносимо стыдно и страшно. Стыдно — перед людьми, страшно — перед Туманом.
Чемир из последних сил держался. Глаза от травы чёрной, да жухлой не поднимал. Губу нижнюю закусил и так и стоял молча. И все вокруг молчали.
— Если сказать, что не боюсь я, то ложью это будет. А сказать — так вроде мужику это и говорить-то не по чину. Но одно знаю и уверен в этом всем сердцем. Туман примет меня. И исправить все это, — Чемир обвёл рукой лес мертвый. — смогу! Простите меня.
Он резко развернулся и пошёл к лесу.
У самого Тумана остановился.
Было невыносимо страшно.
Никогда не думал, как смерть примет. Всегда жил и жил. А она близко ходила.
Чемир сделал глубокий вдох и сделал шаг вперёд.
Туман, в мгновение это, в разные стороны распался, точно тропинку для человека сделал, приглашая и принимая его в свои владения.
Чемир на секунду замер, а потом уже не сомневаясь, пошёл в глубь леса по тропе туманной.
Тропа часто петляла, делала резкие повороты то вправо, то влево, от этого, отлично ориентирующийся в лесу Чемир, уже не понимал, где он и куда его ведут. Да и плотный Туман по бокам тропы не давал видеть ничего вокруг.
Он шёл долго, пока не вышел на поляну. Она чиста была. Вокруг неё непроницаемой, смоляной стеной стоял Туман. Тропа закрылось и Чемир оказался в ловушке.
Он был дико напряжён, вслушивался, всматривался в Туман. Стояла оглушающая тишина, точно не в лесу он, где никогда, даже ночью глубокой не бывает такой, давящей и осязаемой тишины.
Сколько он стоял, он не ведал, время, казалось, остановилось. Не было ни времени, ни запахов, ни звуков, только ужас, парализующий и невыносимый ужас.
— Повернись ко мне, человек.
Голос раздался где-то внутри Чемира, будто говорящий проник в его голову, проник в него самого.
Одуряющий, неконтролируемый страх, парализующий каждую частичку тела, овладел Чемиром. Спазм в горле не давала вздохнуть, лёгкие нестерпимо жгло.
Он медленно повернулся.
Перед ним стоял волк.
Он был огромен. Он был прекрасен, даже в этот страшный для Чемира миг, он явственно видел красоту и величие этого серебренного зверя. Чемир понял, не простой волк стоит перед ним, да и волк ли это был вообще, в том смысле, который мы вкладываем в это слово.
Удушливая волна силы исходила от этого существа. Хотелось упасть на колени, скулить и умолять о пощаде.
— Весь мир разделен на 15 равных частей. Каждая территория имеет своего Хранителя, который бережёт её и охраняет, помогает ей и вдыхает в неё жизнь. Я один из этих пятнадцати Хранителей. Моя территория огромна, человек. В мыслях даже не представить и не объять просторы её. Мы живём долго, по сравнению с вашей жизнью — бесконечно долго. Это тоже для человека не в силах объять. Но мы не бессмертны. У всего живого черта есть. И приближаясь к черте этой, мы создаём пару.
Один раз за жизнь — семя своё дарим. И один раз за жизнь — рождается у нас наследник. Мы растим его и обучаем, мы передаём ему всё, чем владеем, и переходя черту, оставляем мудрую и сильную замену. Без Хранителя приходят Беды. Ты видел их. Но это лишь малая капля того, что ждёт мир без Хранителя. Теперь ты понимаешь кого убил, человек?
Чемир, казалось, не дышал, пока говорил волк.
Он чувствовал его боль, она затопляла Чемира, душила и рвала его. Ему хотелось выть от ужасного, нестерпимого горя. Он вдруг явственно понял: волк горевал не о потери будущего Хранителя, ни о надвигающихся Бедах, он скорбел о своём чаде. Это, было важно для волка.
— Нить прервалась! Но ты её восстановишь Чемир.
Волк поднял голову к небу и громко, на какой-то неестественно высокой ноте завыл. Звук этот полностью заполнил Чемира, внутри все вибрировало, казалось, ещё мгновение и он взорвется, разлетевшись на тысячи кусочков.
К вою, стоящего на поляне волка, начали присоединяться другие голоса. Первый… второй… третий… десятый… одиннадцатый…
Чемиру, казалось, что Хранители всего Мира, сейчас поддерживают и соединяются с этим волком. А потом перекрывая все вокруг, волк заговорил.
— Клянусь перед всеми светилами небесными. Клянусь перед всеми Хранителями земными. Отдать все знания мои, всю Силу мою, всю Мудрость предков наших — этому человеку. Отныне род его — род Хранителей. С него начнётся нить, крепкая и прочная. Вы свидетели клятвы моей. Пусть земля покроет меня навеки, если я лгу!
