Присвоенная (СИ) - Бархат Нина (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
Но все равно было невыносимо больно!
И я оплакивала его, омывая его образ слезами, отрывая его от себя с кровью, прощаясь с ним навсегда…
Если в мире был бог, он в ту ночь находился в смятении: я то проклинала его за бездушную жестокость к нашим едва зародившимся чувствам, то благодарила за то, что дал нам хотя бы такое ничтожное время… Обессилев от спазмов, сотрясавших мое тело, я падала в тяжелое забытье, а просыпаясь, обнаруживала слезы все еще текущими бесконечным потоком…
Я не знала, который час или время суток. Я не хотела есть или пить. Я не слышала присутствия Кристофа. Я не видела никого…
Очень долго.
Меня разбудила Мойра.
— Диана, дорогая, вставай! — ворвался в мои смутные сны ее звонкий голосок. — У нас сегодня очень напряженный день.
Открыть глаза не получалось, безудержные рыдания оставили для взгляда одни узенькие щелочки. Но мой распухший нос все?таки смог уловить запах кофе, хорошего, крепкого кофе, который, как мне иногда казалось, смог бы поднять меня даже из могилы.
Осторожно, не доверяя своему измученному телу, я села. На крошечном стеклянном столике стояла большая дымящаяся чашка, полностью завладевшая моим вниманием. Рука сама потянулась к ней…
Мойра с непосредственностью очаровательного ребенка играла с шелковой занавесью — подбрасывала вверх ее край и, пока та зависала в воздухе невесомым куполом, кружилась под ним, задевая рукой изящные цветы, заставляя их раскачиваться… Иной художник отдал бы полжизни за возможность нарисовать это!
В ту же секунду я поняла, что Мойра просто пытается развлечь меня, и душу захлестнули самые противоречивые чувства: от раздражения (она такое же чудовище, как и Кристоф!) до благодарности за поддержку и вины, что игнорировала ее так долго. Кстати, хотелось бы узнать, как долго?
— Я тебя очень люблю, но сегодня твой запах даже меня держит на расстоянии, — она продолжала танцевать, ни единой нотой голоса не выдавая оценок моего состояния. — Диана, прими душ, и срочно!
Чувствуя, как жар стыда заливает мое лицо, я неосознанно понюхала себя и скривилась. М — да… Это сколько же времени надо было… Стоп! Вне зависимости от наших желаний жизнь может идти только в одном направлении — вперед. Теперь я буду повторять это как можно чаще.
Пока я приводила себя в порядок в ванной, через дверь слышался переливчатый голосок Мойры, она пела какую?то красивую песню на незнакомом мне языке. Явно не из сегодняшнего мира. И я снова почувствовала тепло: как же мне повезло с Мойрой!
Когда я вернулась в спальню уже больше похожая на человека, на том же столике был сервирован завтрак. От одного вида блюд у меня заурчало в желудке, и я бросилась на еду с совершенно неприличной жадностью. Мойра смотрела, как я ем, с нежной улыбкой матери, любующейся своим ребенком.
А потом началась лекция, по — другому и не определишь. Сестра Кристофа долго знакомила меня с жизнью их огромного дома. Казалось бы, за полтора года рабского труда я изучила все вдоль и поперек. Но мне никогда не приходилось смотреть на устройство быта здесь со стороны хозяйки. Теперь я должна была помнить сотни имен ответственных за готовку, доставку, починку, стирку; знать, к кому обратиться в случае поломки бытовой техники, отсутствия воды, электричества, болезней. Очень скоро я поняла, что бездельничать мне особо не придется — понадобится много сил и времени, чтобы научиться дирижировать таким огромным оркестром. И у меня забрезжила надежда, что, может быть, это поможет наполнить мою жизнь подобием смысла, ведь пока я сама не могла понять, ради чего я так за нее цеплялась…
Мне не хотелось покидать комнату, где было хотя бы несколько моих — по — настоящему моих — вещей. Еще меньше мне хотелось кого?либо видеть. Но Мойра настояла, чтобы я прошлась с ней по всему дому.
Переходя из одной комнаты в другую, едва замечая изменения, на которые она указывала, я вдруг поняла, что на самом деле ей тоже не важно, видела ли их я. Она просто приучала меня к мысли, что я теперь здесь хозяйка, а не слуга. Она заставляла меня высоко держать голову, не теряться перед поклонами и гордо шагать, принимая как должное раболепствующие взгляды тех, кто еще недавно был мне другом.
В тот день я впервые осознала, что, как бы Мойра ни любила меня, остальные слуги всегда будут для нее существами низшего порядка. Вековое высокомерие, скользившее в ее высказываниях, безошибочно указывало на их рабское место.
Казалось невозможным отказаться от привязанности к ней из?за ее убеждений, и я начинала уговаривать себя, что и в доме моих родителей видела подобное, что, несмотря на полтора года жизни здесь в качестве прислуги, теперь я 'на ее стороне'… Я пробовала примерить высокомерие и на себя. Но оно тут же таяло, стоило задаться вопросом: а кто я?
Ответа я не знала.
Первый месяц моей новой жизни в этом ненавистном доме был самым сложным. Стресс насильственного возвращения и осознание цены моего побега привели к тому, что я не хотела видеть, слышать и вообще подпускать к себе никого, кроме Мойры!
Полная безнаказанность позволила мне теперь проявлять настоящее хамство по отношению к Кристофу. При его попытке подойти ко мне я отступала и отворачивалась. Когда же он пробовал заговорить — я молчала, а наталкиваясь на него около ванной, безразлично отводила взгляд.
Иногда, лежа ночью без сна, я пыталась посмотреть на все бесстрастно, пыталась понять его поступки. И порой мне это даже удавалось. Действительно, для существа столь могущественного и древнего, смотрящего на людей не просто сверху вниз, а как на корм, подвернувшиеся вместо меня под горячую руку слуги были подобны ни в чем не повинным тарелкам, разбиваемым женщиной в ярости… Но понять не значит простить. Простить я его не могла и потому затаенно упивалась посильной местью. И она действовала!..
В то утро обычно уравновешенный, не повышающий голоса даже на полтона Кристоф сорвался впервые с момента моего возвращения. После того как я привычно проигнорировала его попытку заговорить, он порывом шквального ветра кинулся ко мне, круша все предметы, находившиеся на прямой его движения, и заорал, остановившись в шаге передо мной:
— Почему ты ведешь себя как отшельница с признаками мании преследования?!
— Ну и что ты сделаешь?! — напускное равнодушие покинуло и меня. — Заставишь работать, как проклятую? Выпустишь всю кровь до капли? Или, может, придумаешь что?то новенькое? Ты говорил, твой последний приказ мне — быть рядом, так вот: я рядом! Остальное — по моему желанию, не так ли?
Он схватил меня за плечи и затряс.
— Да опомнись же ты! — этот звериный рев не имел ничего общего с голосом человека.
— А ты заставь, как делал всегда, когда я тебя не слушалась! — злость убила весь страх к нему.
Моргнув, он посмотрел на меня, будто видел впервые, и через секунду я была в комнате одна.
Мое удовлетворение от мнимой победы сильно поблекло бы, если бы я знала, как скоро раскаюсь, что разозлила его. Я забыла, что Кристоф никогда никому не прощает оскорблений…
Мы сидели за прекрасным дубовым столом, который был явно старше пары сотен лет. Сегодня за обедом стояла необычная тишина.
— Похоже, пребывание Дианы в нашем доме позитивно влияет на тебя, Кристоф! Ты превращаешься в настоящего представителя породы: спокойного, уравновешенного, почти безопасного для людей, — Дженоб сам рассмеялся над собственной шуткой, делая глоток из старинного бокала, который тут же отозвался тонким пением.
И действительно, Кристоф казался очень спокойным. Даже слишком спокойным. И только когда он смотрел на меня, в его глазах загорался недобрый огонь. Но я тут же отводила взгляд на Мойру — ее улыбка успокаивала меня, как ничто другое.
Чтобы отвлечься от напряженной обстановки, я размышляла над давно интересовавшими меня вопросами. Например, почему сидящие за столом ели и обычную человеческую пищу, разве что с преобладанием мяса, а не только кровь? Или сколько лет на самом деле Мойре?..
