Бабки в Иномирье (СИ) - Богатырева Татьяна (читать книги полные .TXT) 📗
А после еще по цветку дедовника по углам положила. Еще б воском его прилепить – да нет воска, не знаю, как попросить. Свечи здесь из сала, дешевые, да лучины, да факелы…
Смотрю – уж и дышать полегче стало. Не давит на сердце вонь рябинная да чесночная, а дымок благодатный вьется и в окно вылетает. Ставенки-то открыты.
Ну, вижу, к самому серьезному приступать пора.
Набрала в первую чашу водицы, во вторую выливаю и шепчу:
– Беги, беги вода, уходи боль, хвороба, уходи злоба и зависть, уходи всякая беда… беги, беги вода…
Семь раз по семь перелила воду и только тогда решилась мальчишке поднести. Присела к нему на край ложа, коснулась лба холодного и позвала так, как только ведуньи могут – тихо, но из любого далека-далека дозовешься.
– Кирий…
Много силы вложила – едва сама не обеспамятела от этакого колдовства. Но получилось все, открыл Кирий глаза – неразумные, мутные. Я его водой напоила, остаточками на лбу знак начертила. В правую руку ему зверобоя цветок вложила, в левую – вербены веточку. И повелела – как солнце встанет и ему встать, здоровому да сильному.
Напоследок умылась я, руки ополоснула – да и уснула, на краю ложа, шалью укрывшись.
Больно уж умаялась…
Бабка Йожка Афина
Он уснул, а я еще долго лежала рядом, прижатая сильной рукой к горячему телу, и думала. О чем? Да обо всем: как мы завтра пойдем в город, и что нас там ждет? И так, и так я ситуацию обыгрывала, но не видела ничего хорошего. За окном крыльями птица била, да ветер веткой в окно стучал, вторая луна взошла, мне ее Тимин показывал, и как же он ее назвал? Афель, кажется. Голубым светом двор замка залит, видно, как днем, каждую веточку, тени трепещут на стеклах оконных. Птица, да не птица: что-то массивное с верхнего этажа сорвалось, пронеслось над стеной замковой и исчезло в темном лесу. Вампир? Я только зябко поежилась, да покрепче Артима обняла. Он меня прижал, и я, наконец-то заснула.
Утро выдалось солнечное, яркое. Стерло все следы ночных кошмаров, вернуло надежду на лучшее. Как-то не верилось, что в такой ясный день может что-то плохое случиться.
Неловкости я не испытывала, уж больно ночь хороша была. После такой ночи надо полдня отсыпаться, но нам пора уходить. Юркнула я за ширму, умылась, и надела что попроще да поудобнее. Нам еще полдня верхом, а приедем в город, осмотримся, а там и о нарядах подумать можно будет. Платье обратно в сумку сунула, а оружие при себе оставила, кто его знает, как нас родня жениха моего липового примет. Вышла я из-за ширмы, и сразу в его объятья попала.
– Доброе утро, красавица. Как ты?
Я об его грудь носом потерлась, на цыпочки поднялась, в уголок рта поцеловала:
– Замечательно, – говорю, а сама через его плечо выглядываю. А там Тимин проснулся, и на нас с интересом смотрит. Я из рук Артима выкрутилась, и его в сторону кувшина с водой подтолкнула.
– Иди, умывайся, а я пока ребенка накормлю, да и поедем, пожалуй. Не нравится мне здесь.
– Да, не ожидал, что друг мой Галард так изменился. Раньше мы не разлей водой были, а теперь…
– А может, и не был он тебе другом, может выгоду свою в общении с тобой искал, чтоб поближе к верхушке быть? А ты все за чистую монету принимал. И потом, четверть века прошло с тех пор, как вы расстались. Не знаю, как вампиры, а люди за это время могут так измениться, что родного брата не признают, не то, что друга.
Чем ближе к городу, тем чаще нам навстречу попадались груженые повозки, такое впечатление, что из столицы бежали все, кому ни лень, с детьми и скарбом. Бросалось в глаза то, что вампиров среди них было меньше, чем эльфов и гномов. В мутные временя всегда первым делом иных бьют, это понятно. Артим расстроился, видя такое, только деваться ему некуда, и мы продолжали не очень быстро двигаться к цели. Его пока никто не узнал, хотя могли бы, ведь синеглазые только члены королевской семьи, а тут их сразу двое со мной. Может, никто не ожидал, что наследник престола будет возвращаться из чужой страны налегке, да еще и в компании человека. Ждали карету, охрану да обоз с золотом?
Нам это было на руку. У ворот я спешилась и сама пошла к стражникам пошлину платить.
– Приветствую доблестных воинов! Мы в вашем славном городе проездом, нам бы гостиницу найти, а то сынишка устал да муж мой приболел.
Артим, меня услышав, дернулся от смеха, но тут же глаза прикрыл и по седлу растекся, только что не свалился. А ведь мы заранее сговорились, что и как делать будем. Для этого и Тимина ко мне посадили, а он на второй лошади путешествовал.
Два бравых вампирюги зубы на меня скалят, ржут, значится.
– Может тебе, красотка, с нами остаться, зачем тебе больной, когда вокруг столько здоровых?
– Старый, больной, но мой. А вас я в первый раз вижу. Так что, не подскажете, где гостиница ближайшая? – и в руку того, что ближе, золотой сую.
– Почему бы и нет? По этой улице три квартала, да направо свернете – там сразу и увидите гостиницу. Бу-га-га.
Чувствую, что-то не так, но Артим уже коня вперед послал, ну я за ним. Своего в поводу веду. Прошли мы полквартала, а за спиной все гогот стражников слышится. Я у Артима и спрашиваю:
– В чем шутка-то?
– Тюрьма там городская. Они нас прямиком в тюрьму и направили, сволочи. Еле сдержался, не хотел тебя и Тима подставлять под удар, а то бы стража двоих членов недосчиталась точно.
– Ах, так! Членов, говоришь? – мне кровь в голову ударила, гнев мой наружу вырвался, и я его пополам разделила да назад и метнула с проклятием вместе.
– А чтоб у вас язык отсох, да не на день-два, а на месяц. И чтоб месяц вы к бабе подойти не могли. Слово мое верное, бабко Йожское. Быть по-моему, не по-вашему.
Гостиницу мы сами нашли, в другой стороне. Хоть и многое изменилось в столице, пока Артим у эльфов жил, но не все. А в родном городе всегда найдется, куда податься. Так что вошли мы в трактир, где в молодости Артим кутил с братом своим да товарищами, и сразу ключи от комнаты получили и ужин заказали. Мои пирожки да булочки уже закончились.
Утром Артим на разведку отправился. Сына поцеловал, а меня в сторонку отвел и говорит:
– Афина, я тебя всеми богами заклинаю, ежели что со мной случится, забери Тима с собой, никого дороже вас у меня нет. Я не знаю, какой прием меня ждет, но если знать буду, что вы в безопасности, мне и смерть принять не страшно будет.
– Типун тебе на язык! Не хочу я тебя одного пускать, но придется. Только не смогу я уйти, не попытавшись сделать все возможное. За сына не волнуйся – я его так спрячу, что ни одна живая душа не найдет.
Говорю, а у самой сердце сжимается – никак вампир мой не верит, что его примут с распростертыми объятьями. И кто – мать родная! Вот и стоит он передо мной, губы в тонкую полоску сжаты, глаза прищурены, и весь, как струна натянутая. Обняла я его и шепчу:
– Ступай с богом! Будут у нас еще ночи горячие да дни веселые. Слово мое тебе в том!
Он ушел, а я села думку гадать. На Тимина, сопли утирающего, шикнула, а потом к нему присмотрелась и говорю:
– Не лей слез по отцу, лучше делай, что я тебе скажу, – а сама в сумку лезу. Зачем? А набор юного шпиона искать – там у меня были линзы коричневые, может, удастся мне вампирюг обмануть?
И стала вынимать из своей сумочки любимой, что нам может пригодиться. Для начала – метлу, за клюку сойдет. Потом порылась-покапалась, и появился на свет божий пакет целлофановый, в котором я раритеты храню. Древний, но сердцу дорогой, потому как от прабабки достался, а она еще при Иване Грозном на метле летала. Я ей в подметки не гожусь, молодая слишком, а она бой бабка была! А шаль ее , лаврушечкой от моли пересыпанная, мне от нее в наследство досталась, вместе с седым париком, в котором она гостей непрошенных встречала. Умела она, Матрена Терраземская, молодость свою хранить, до сих пор бы жила, если бы молния в нее не попала, когда она на Лысую гору летела в, дай бог памяти, тысяча восемьсот тринадцатом году. Меня тогда еще на свете не было, мне бабушка про нее рассказывала. Ой, и затейница была Матрена!
