Как развести нечисть на деньги - Звездная Елена (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
– А-апчхи, – входя в темную захламленную комнату, выдала я. – Есть же у него шайгены, а они тоже запрещены.
– И не напоминай мне про Эрху. – Юрао зажег два огненных шара, и те поднялись под потолок, освещая все внушительное пространство. – Я Эллохару и официальный запрос отправлял, он молчит, гад. Только ухмыляется, а я… – И едва слышно: – Она мне понравилась.
Мы начали осмотр комнаты покойной.
То, что это спальня, сомнений не было – огромная кровать, занимающая половину пространства, тому прямое доказательство. Грубо сделанная, украшенная позолотой – явно дорогая, но совершенно не красивая. В спальне также имелся диван, несколько захламленных шкафов, круглый столик на толстой уродливой ножке, и странным диссонансом смотрелась будто невесомая стеклянная фигура, изображающая госпожу Ойоко.
– Талантливый он мастер-стекольщик, – Юрао подошел к статуэтке, – она здесь даже красивая.
Изваяние было в полроста ныне покойной госпожи Ойоко, зато сразу ясно, почему такой столик – это подставка. И точно, подойдя ближе, я увидела, что в столе специальные держатели для статуи, по деревянной же окантовке шла надпись: «Моей обожаемой супруге в день свадьбы».
– Красивый подарок, – произнес дроу, как и я, прочитавший надпись, – но не особо дорогой. Представляю, как «обрадовалась» госпожа Ойоко. Странно, что еще не запустила в женишка таким подарочком.
Я присмотрелась к скульптуре и, заметив трещины, сделала предположение:
– Похоже, что запустила-таки.
– Не удивительно, – Юрао тоже принялся рассматривать изваяние, – у гномов дарить полагается золото и только золото, ну и родовые драгоценности, само собой. Слушай, Дэй, а присмотрись-ка к статуэтке. Ничего не замечаешь?
И притянул огненные шары ближе, чтобы света было достаточно.
Я начала осмотр с головы. Лицо госпожи Ойоко оказалось изображено на редкость хорошо, и она смотрелась здесь как-то воодушевленно, а не рассерженно, как на портрете. Плечи, несмотря на несуразность для такой фигуры, казались нежными и красивыми, грудь, поправ строгие моральные принципы гномов, была видна примерно на одну пятую, красуясь в декольте темно-бордового пеньюара. Да, изваяние действительно только для спальни. А вот от пояса и ниже мастер Ойоко словно изменил себе – кружево местами было проработано грубовато, нога одна больше, другая… То есть все красиво, но нет того изящества, которое мы отметили еще в фигурках на лестнице.
– У меня такое ощущение, – пробормотала я, – что от пояса и ниже эту статуэтку делал не почтенный мастер-стекольщик. Как-то все не так.
– Вот и я о том же, – Юрао взглянул на меня сквозь прозрачную руку госпожи Ойоко. Тело у статуэтки было из прозрачного стекла, волосы, украшения, платье – из непрозрачного цветного.
Мы с партнером еще раз посмотрели на статуэтку, потом друг на друга и начали рассуждать.
– Вряд ли господину Ойоко пришла бы мысль разбить статую, которую он сделал сам, – сказал Юрао.
– И госпожа Ойоко об этом знала, – согласилась я. – Но статуя… это работа опытного стеклодува, такого, как господин Ойоко.
– Ты плохо знаешь гномов, Дэй, – возразил дроу. – У гномов владелец дела обязан знать его в совершенстве, а стекольное предприятие – дело семьи госпожи Ойоко, и если она им руководила, значит, и стеклодувом была отменным.
Мы вновь переглянулись, и офицер Найтес с хитрой усмешкой произнес:
– А ну-ка, Дэй, отойди.
Опрокинуть столик со статуей оказалось не так-то просто – гномы всегда работают на совесть, но и Юрао сдаваться не собирался. Удар мечом – и с оглушительным звоном разбитая скульптура полетела на пол, чтобы повторно наполнить дом звуком разбитого стекла.
А когда звон стих, в свете огненных шаров засверкали осколки и заискрились, заиграли разноцветными огоньками драгоценности, рассыпавшиеся среди останков изваяния госпожи Ойоко.
– Всегда мечтал разбить что-нибудь эдакое, – весело заявил Юрао.
– Мы раскрыли дело, – еще веселее сказала я.
И тут от двери донеслось:
– Убил бы!
Оглянувшись, мы увидели стоящего в проходе магистра Эллохара, уже в своей обычной одежде.
Юрао, отойдя от осколков, сложил руки на груди, и понеслось:
– Слушайте, вы! Я офицер Ночной стражи, и как страж законопорядка обязан был принять меры к задержанию опасного для общественности существа. И уж тем более я не испытываю сожалений по поводу того, что девочка «не питалась».
Устало вздохнув, лорд Эллохар грустно сказал:
– Да причем тут это, – развернулся и ушел.
– И что это было? – удивленно и уже у пустоты спросил дроу. – Или это он за тебя испугался?
Я промолчала, разглядывая родовые драгоценности мастера Ойоко. Два браслета, украшенные рубинами, ожерелье, в котором сверкали как рубины, так и бриллианты, золотые массивные серьги, тоже с рубинами, и золотое кольцо без камней.
– Смотри, видишь мутные осколки? – Кстати, не обратила внимания, пока Юрао на них не указал. – Матовое стекло. Похоже, госпожа Ойоко сначала скрыла драгоценности в матовом сосуде, затем впаяла его в статую. Неплохо, должен признать.
Когда мы, собрав украшения, спустились в уютную гостиную мастера-стекольщика, там уже стояла заплаканная домработница гнома, сам мастер Ойоко, обнимающий свою любимую за плечи, собранная, такая серьезная Ликаси, которая, несмотря на попытки выглядеть серьезной и печальной, все равно едва сдерживала довольную улыбку. Еще здесь присутствовали два суровых преподавателя из Школы Смерти и сидел в кресле встретивший нас недовольным взглядом магистр Эллохар. И, пожалуй, он единственный на нас внимание обратил.
– Мастер Ойоко, хватит вам, – с некоторым раздражением произнес магистр. – Утешьтесь, вон ваши родовые блестяшки уже откопали, так что женитесь, своих детей наклепаете, а о том, чтобы посещать Ликаси на территории школы, не может быть и речи. Все, заканчивайте с прощанием и потоками горьких слез! Поверьте, у нас ей будет лучше.
Гном возмущенно взглянул на лорда Эллохара. Тот ответил таким взглядом, что мастер-стекольщик возмущаться мгновенно прекратил и опустил голову. Не зря Эллохара не любят. Сам магистр кратко приказал своим:
– Все.
Женщина в черном и с черной татуировкой на лице подошла к Ликаси, взяла ее за руку, и в то же мгновение вспыхнул переход.
– Мамочка, я тебя очень-очень люблю, – весело сказала гномочка, помахав на прощание свободной ладошкой.
И в гостиной остались мы с Юрао, гномы, и почему-то магистр Эллохар остался также, продолжая сидеть в кресле.
– Ситуация такова, – начал он, соединив пальцы под подбородком и пристально глядя на Юрао. – Ликаси Нииты никогда не существовало. Госпожа Ругида и ее брат скончались исключительно по причине болезни. Что касается госпожи Ирфы Нииты, – кивок на рыдающую гномиху, – никаких обвинений в угрозе общественной безопасности вы ей не предъявите.
– В смысле? – переспросил Юрао.
– В смысле рискнешь следовать букве закона – уничтожу, – ласково улыбаясь, пояснил лорд Эллохар. – Лично.
Я посмотрела на злого дроу, потом на подчеркнуто вежливого магистра, невольно вздрогнула – взгляд у лорда Эллохара был просто пугающим.
– И как я должен отразить это в отчете? – хрипло спросил Юрао.
– Никак, – последовал спокойный ответ.
Нервно сглотнув, офицер Найтес попытался объяснить:
– У нас еженедельные проверки, мою ложь определят сразу. Это не сокрытие улик, о подобном я умолчать не смогу!
– Не мои проблемы, – Эллохар поднялся. – Всего темного вам, мастер Ойоко и госпожа Ниита. Ликаси будет навещать вас раз в полгода и, как я и обещал, через два дня будет здесь, чтобы рассказать о том, как устроилась.
Вспыхнуло синее пламя.
Учитывая посеревшее лицо Юрао, я просто не могла оставить все так.
– Лорд Эллохар, – стремительно шагнув к пламени, позвала я.
Из огромного костра вытянулась рука, приглашая присоединиться к директору Школы Искусства Смерти. Оглянувшись на Юрао, я вложила пальцы в ладонь магистра и шагнула в нестерпимо-яркое пламя.
