Мой слуга Тень (СИ) - Корсарова Варвара (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt, fb2) 📗
– Итак, чай… – он наклонился. – Чашку следует держать за ручку, не обхватывать всей ладонью, как кружку для кофе. Вот так.
Он мягко переместил ее пальцы на ручке чашки; Ирис вздрогнула от его прикосновения.
– Блюдце оставляют на столе. Когда опускаете на него чашку, ручка должна показывать на три часа. Представьте, что блюдце – это циферблат.
Ирис послушно поставила чашку; она звякнула о блюдце, выдавая ее нервозность. Она так ловко управляется с куклами, откуда же взялась неуклюжесть!
– Простите. Я знаю, что все нужно делать беззвучно.
– Верно. Когда размешиваете сахар, не устраивайте в чашке бурю. Ведите ложку сверху вниз, полукругом. Потом ложку опускаете на блюдце, справа от чашки, не на стол. Никогда не оставляйте ее в чашке.
– Ну да, а то глаз можно выбить. А мизинец надо оттопыривать, когда чашку держишь? – полюбопытствовала Ирис насмешливо, чтобы скрыть смущение.
– Ни в коем случае, – Рекстон ласково, но твердо, вернул ее мизинец на место. – Такой жест очень вульгарен. Когда вы закончили с блюдом и хотите дать слуге знак, что его нужно унести, положите ложку и вилку на четыре часа двадцать минут. Тарелка – это циферблат, помните? Но если вы еще не закончили, положите приборы на восемь двадцать. Со слугами нельзя разговаривать, но есть молчаливый язык. Теперь вы знаете его основы.
– Арман, беру, свои слова обратно, – сказала потрясенная Ирис. – Я и правда дикарка, которой нужна нянька.
– С удовольствием возьму роль вашего наставника. Перейдем к практике.
Следующие полчаса Ирис трудилась как никогда в жизни. Подумать только – ее работой стало банальное чаепитие!
Рекстон оказался требовательным учителем. Он терпеливо поправлял Ирис, когда она делала ошибки.
От новой информации у нее пухла голова. Ирис узнала, как правильно складывать салфетку, усвоила, что нельзя перекладывать на свою тарелку клубнику, если ее подают в отдельном блюдце, и что делать, если прольешь на соседа чай.
Рекстон подносил блюда не только ей, но и куклам. Они покорно изображали других гостей.
Ирис вела с ними утонченные беседы. Болтала на четыре голоса и надеялась, что ее игра развлекала не только ее, но и дворецкого.
А он безмолвно ждал, когда она закончит дурачиться. А потом заставлял перекладывать в свою тарелку куски кекса с блюда, которое он подносил, при этом не откидываясь вбок, чтобы ему было удобнее.
– Не замечайте меня, госпожа Диль. Представьте, что я тень. Что тарелка висит в воздухе сама по себе. И пожалуйста, не поднимайте прибор, если вы его уронили. Это моя обязанность.
– Слушайте, как вы все это выдерживаете? За обедом вам приходится таскать тяжелые подносы. Держать их у каждого гостя и ждать, пока они соизволят обратить на вас внимание! У вас руки не отваливаются?
– У всех лакеев крепкие запястья. В нашем ремесле нет слабых людей.
Ирис не удержалась и коснулась его руки у края манжета. Ее пальцы ощутили стальные мускулы и упругие жилы. Да, слабым его никак не назовешь!
Она провела пальцами выше по предплечью, за манжету. Рука дворецкого не дрогнула, но ей показалось, что его пульс участился.
Он убрал руку и заложил ее за спину.
– Вы никогда не опрокидывали на гостя тарелку?
– Никогда, госпожа Диль. Лакей должен быть ловким. Нас учат правильно ставить ноги, держать равновесие – как боксеров.
– А вы занимались боксом?
– Немного, госпожа Диль.
– Горячая тарелка не обжигает вам пальцы?
– На званых обедах мы надеваем перчатки. Но они не всегда помогают. Тут есть один трюк. Так и быть, расскажу вам этот секрет.
– Да, умоляю!
– Если приходится держать раскаленное блюдо, а гость увлечен и не спешит обратить на меня внимание, я невзначай касаюсь краем блюда его уха – так сказать, напоминаю о себе.
– Да вы что! – ахнула Ирис. – Вы прижигаете гостям уши! Да вы садист.
– За обедом я не имею права говорить с гостями, поэтому не извиняюсь за эту умышленную оплошность. Конечно, часто я к этой хитрости не прибегаю*.
Ирис рассмеялась. Рекстон сдержанно улыбнулся.
Неловко признать, но она получала огромное удовольствие. Она не была приучена подчиняться чьим-то указаниям, но сейчас ей нравилось слушаться Рекстона, играть с ним в учителя и ученицу.
Он часто касался ее: поправлял положение рук, прижимал ее локти к бокам, когда она неграциозно их растопыривала, показывал, как умерять эмоциональные жесты, придать им плавность. Он лишь один раз, в самом начале извинился за вольность, дав понять, что такие прикосновения – вынужденная необходимость.
Лучше бы не извинялся! Ирис нравились его касания – мягкие, но непреклонные, и ее волновало ощущение его ладного тела за ее спиной, когда он наклонялся.
В ее груди рос шаловливый зуд.
Очень уж Рекстон серьезно относится к уроку! Улыбается редко, и совсем не поощряет ее легкомыслия. Она приходила в отчаяние от его невозмутимости. Ее так и подмывало выкинуть что-нибудь эдакое, чтобы его расшевелить.
***
– Пожалуй, на сегодня достаточно, госпожа Диль, – объявил Рекстон. – Мне кажется, вы устали. Становитесь невнимательной.
Ирис бросила салфетку и потянулась. Рекстон быстро скользнул взглядом по изгибам ее тела и отвел глаза.
– И это лишь чаепитие! – посетовала Ирис. – Представляю, сколько сложностей меня ждет на званом обеде.
– Я научу вас всему.
– А какие развлечения устраивают после обеда в вашем высшем деревенском обществе? Стреляют по кротам и дроздам?
– Музицируют, играют в карты. Иногда танцуют.
– О, танцы я люблю. Но я умею танцевать лишь то, что танцуют в столичных кабаках. «Лисий шаг», «Качели» и все такое. То, что тетя Грета назвала «вихляньем».
– У нас предпочитают что-то более традиционное. Например, ландлер.
– Представьте себе, никогда его не танцевала. Удивительно, да?
– Если вы танцуете «лисий шаг», то и с ландлером справитесь. Тоже парный танец, только медленный.
– И все же мне нужна практика. О, тут есть граммофон!
Ирис подбежала к коробке в углу, сдернула с нее чехол, подняла крышку. На нее уставился медный раструб.
– На нем пыль, его давно не включали!
– Простите, мой недочет. Сегодня же велю горничной заняться тщательной уборкой. Господин барон не любил громкой музыки, госпожа Эрколе иногда слушает записи опер. Однажды Даниэль привез друзей, они устроили вечеринку с граммофоном. На следующее утро был большой скандал. Его милость запретил делать это впредь, а госпожа Эрколе неделю мучилась головной болью.
– А вот и пластинка с танцевальной музыкой, – Ирис вытряхнула из бумажного конверта черный круг. – Арман, покажите мне, как танцевать ландлер. Вы же умеете, верно?
– Да, – он нахмурился. – Но не уверен, что это хорошая идея.
– Это отличная идея. Мы включим музыку тихо, никто и не услышит. Ну же, давайте! Неужели вам не хочется расслабиться после рабочего дня?
– Хорошо, – вдруг сказал Рекстон после недолгого раздумья. – Удовлетворю вашу прихоть.
Он поставил пластинку, покрутил ручку.
– Стойте! Давайте потушим свет, – Ирис дернула за кисточку; люстра погасла, комната погрузилась в синий сумрак.
Рекстон достал из кармана зажигалку, обошел комнату и зажег свечи в канделябрах. Огни мягко плясали на позолоченных обоях и хрустальных вазах. Ирис охватило ощущение праздника.
Рекстон опустил иглу; по комнате потекла вкрадчивая, тревожно-щемящая музыка.
– Положите мне руку на плечо, – негромко приказал Рекстон. – Вот так.
Тембр его голоса стал ощутимо ниже, отчего по коже живота Ирис пробежала дрожь.
Его рука легла на спину Ирис. Она невольно выпрямилась и подалась к нему; ее грудь коснулась жесткой ткани лацканов его костюма.
Она подняла голову и ее глаза встретились с глазами партнера. В зрачках Рекстона отражался янтарный огонек свечи, под скулами залегли тени.
– Танец на три счета. Шагаем с левой ноги. Раз…
Ирис моментально подхватила ритм. Они скользили и кружились по комнате в переливающихся отблесках свечей, как в волшебном сне.
