Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Еще до встречи с послами Гарима несвойственным ей приказным тоном строжайше запретила Абире вмешиваться. Хвала небесам, Передающая молчала. Правитель и господин Нагорт тоже хранили тишину, выполняя просьбу Доверенной. Гариме удалось убедить их, что пока не стоит придавать делу политическую окраску. По словам сестры, происходящее было исключительно религиозной проблемой. Сложности возникли только из-за того, что и вдовец, и преступник были иноверцами.
Я почему-то полагала, что Повелитель только обрадуется возможности отстраниться, позволить жрицам самим исправить положение. Однако Император Адмий считал себя обязанным ограждать нас, земные воплощения дочерей милостивых Супругов, от тревог и волнений. Поэтому молчание давалось ему нелегко, как и господину Нагорту, хмуро исподлобья наблюдающему за разошедшимся послом даркези.
Бархатный, мелодичный голос Гаримы, мягкое влияние ее дара успокаивали послов, настраивали на миролюбивый лад. Но медленно, очень медленно. Слишком озлобленным был господин Квиринг, слишком сильно волновался господин Далибор из-за пошатнувшегося доверия своей общины. Наблюдая, как сестра истощается, используя дар, отдавая всю себя убеждению, я сожалела, что не могла помочь. Стало стыдно и совестно, потому что позволила себе роскошь не научиться пользоваться своим даром полностью. Дар по-прежнему пугал меня, и смириться с ним не удалось, оттого я не училась его использовать вне ритуалов. Хотя понимала, что моей силы вполне хватило бы утихомирить послов и даже заставить прислушаться к словам жрицы чуждой иноверцам богини.
Гарима справилась. Успокоила, разъяснила, обнадежила. Господин Квиринг попросил прощения за несдержанность. Он казался подавленным и виноватым, а его искренность не вызывала сомнений.
Когда послы откланялись, Доверенная тяжело откинулась в кресле. Борьба с чувствами других людей очень утомила сестру. Она казалась бледным подобием себя, но на губах застыла доброжелательная улыбка, а интонации остались такими же спокойными и уверенными. Они обманули Императора, господина Нагорта и даже Абиру.
Гарима вернулась в Храм, Передающая осталась ждать своего любовника, а я пошла к господину Мирсу. Он, как всегда, обрадовался мне. Именно Лаиссе, а не сиятельной госпоже Забирающей, внимание которой было равносильно милости великой Маар.
Взяв с него клятву никому не передавать мои слова, я рассказала об Ингаре, его угрозах и самоуверенном заявлении, что охрана Храма для него не помеха.
— Кто еще знает об этом? — хмуро спросил воин.
— Госпожа Гарима. Она считает, я правильно сделала, сохранив это в тайне. Учитывая исход ритуала. У многих могло возникнуть ощущение, что на жриц можно влиять угрозами.
Он задумчиво кивнул и согласился:
— Госпожа Доверенная права. Я сегодня же поговорю с начальником охраны Храма. Скажу господину Шиану, что из-за напряженных отношений с послами нужно быть более бдительными, — воин нахмурился, отвел взгляд. — Мне неприятно это признавать, но почетное задание охранять жриц никогда не было особенно сложным. Из тарийцев никто и не подумает, что подобное вопиющее поведение вообще возможно, а иноземцев не интересуют чужие служители. До сих пор не интересовали…
— А что делать, если он опять появится?
Господин Мирс усмехнулся:
— Не думаю, что ему вновь удастся увидеться с вами без приглашения. Я достаточно хорошо знаком с господином Шианом, чтобы он воспринял мои слова правильно. Будьте уверены, что уже сегодня вечером цветочные горшки, свисающие на цепях с крыши, уберут.
Он никак не охарактеризовал воинов Храма вслух, но я чувствовала невысказанное слово: «нерадивость». Оно очень точно описывало и мои мысли.
Вернувшись домой, я пошла в архив и застала там Гариму. Сестра спала прямо за столом, уронив голову на руки. Перед ней аккуратными стопками лежали подшивки. Судя по надписи на верхней, там были собраны дневники других жриц. Гарима вдруг вздрогнула, резко села. Увидев меня, сестра вздохнула с явным облегчением.
— А, Лаисса… Ты вернулась, — она широким жестом указала на стулья рядом со столом. — Присоединяйся.
— Думаю, будет правильней, если ты пойдешь отдыхать, а я займусь бумагами, — возразила я.
— Ты же их видела сегодня, — огорченно ответила сестра. — Нельзя терять время.
— Если ты не выспишься и не накопишь силы, ритуал мы провести не сможем. И вот тогда потеряем много времени, — я положила ей руку на плечо. — Иди отдыхай.
Она вздохнула и нехотя согласилась.
— Эти бумаги, — сестра положила ладонь на подшивку справа, — я уже просмотрела. Там ничего интересного. Значит, здесь нужно смотреть только начало. Первые пять лет. Потом эти жрицы работали вместе.
Я заверила, что во всем разберусь, и пожелала сестре хорошо отдохнуть.
Время в архиве текло медленно и оказалось потраченным впустую. Не нашлось ни единого намека на необычный исход ритуала, а замысловатые фразы, которыми изъяснялись жившие больше сотни лет назад жрицы, порядком раздражали. Настроения не улучшили ни прошедший в молчании совместный ужин, ни беседа с начальником охраны. Господин Шиан попросил меня придумать условные слова для посетителей.
— Старые с сегодняшнего вечера будут отменены, — серьезно сообщил он под грохот сорвавшегося с цепи цветочного горшка. — Еще, если хотите, можете дать особым гостям какую-нибудь парную вещь. Но вторую часть пары, как и прежде, я попрошу дать или мне, или госпоже Съярми.
— Например, сережку? — спросила я, вспомнив, как Абира на каком-то празднике дала понравившемуся мужчине украшение. Тогда мне и в голову не пришло, что серьга послужит пропуском в дом жриц.
— Да, — коротко подтвердил воин. — Тогда мы будем знать, что это особый гость.
Он второй раз выделил голосом определение, и сомнений в его толковании не возникло. Господин Шиан намекал на любовников, а мне стало неловко из-за того, что неразборчивость Абиры в связях бросала тень и на других жриц.
ГЛАВА 12
Все следующее утро тоже ушло на архив. Вняв увещеваниям Гаримы, к нам присоединилась Передающая. Когда и к полудню мы ничего толкового не нашли, решили положиться во всем на волю богини и готовиться к ритуалу. Гарима с отчаянной убежденностью повторяла, что великая Маар проведет нас. Об этом же сказал и приглашенный на обед господин Тимек. Жрец Содиафа, вопреки надеждам Доверенной, не разбирался в наших ритуалах, но всем сердцем верил в направляющую силу богов.
Омовения в кирглике, тихие сестры, растущее напряжение. Волнение каждой из нас передавалось другим, усиливалось с каждой минутой. Когда Суни укладывала мне волосы, я с трудом сдерживала дрожь, вцепившись в подлокотники. Даже перед посвящением и первым ритуалом было спокойней. Наверное, потому что тогда сестры знали, что и как будет, поддерживали меня своей уверенностью.
Храм встретил тусклым сиянием ламп и мягким, манящим светом кристалла. Он будто обрадовался нам. И мы чувствовали это, оттаивали рядом с ним, напряжение постепенно уходило, сменяясь необходимым для ритуала покоем. Стоя рядом с сестрами перед молочно-белым кристаллом, я видела, как разглаживаются залегшие между бровями Гаримы морщины, как на красивых губах Абиры появляется улыбка.
Прислужницы подали шкатулки. Прекрасная птица обняла крыльями мою руку, согрела сердце. В этот же миг понимаю, что чем бы ни закончился ритуал, душу я сегодня не заберу. Это радует.
Я стою перед золотой статуей и не ощущаю ее человеком. Это временное хранилище важных сведений, не более того. Ни сострадания, ни беспокойства о судьбе лекаря нет. Исчезли даже волновавшие меня прежде вопросы о том, как он существует там, под золотой скорлупой.
Все переживания ушли. Предо мной просто необычная книга. Книга, которую нужно прочесть.
Мелодия незнакомой песни, которую мы поем с сестрами, кажется очень родной. Словно музыка пришла из далекого детства. Она — по-матерински ласковое заклинание. Мы — ее часть, ноты, без которых она не будет совершенной. Как во время других ритуалов, я — больше не я, а лишь проводник воли богини. Я — инструмент в ее чутких руках.
