Зимняя жена (СИ) - Яблонцева Валерия (книги регистрация онлайн .TXT) 📗

Курх смотрел на меня с легкой улыбкой.

Я помолчала, подбирая слова.

— Мне кажется… я хочу нашей близости. Действительно хочу. Но, возможно ты прав, и не стоит спешить. В тот раз точно не стоило, — я вновь вспомнила ехидную морду Айни, но не решилась признаться в ее невольном участии. Вряд ли Курху понравится, что мы с волчицей обсуждали столь личные темы, да и свободные нравы волчьей Стаи не были ему по душе.

— Я рад, что ты понимаешь меня. Просто я слишком хорошо знаю, насколько вы, люди, хрупкие создания. И я не хочу рисковать тобой. Но, — глаза Курха лукаво блеснули, — можешь не сомневаться, я разделяю твое желание.

Внезапно он наклонился, заключил мое лицо в ладони и поцеловал — крепко, долго. Это был настоящий поцелуй, вовсе не похожий на те легкие касания, которые чувствовала в полусне, засыпая, усталая, в его объятиях.

Меня бросило в жар. Колени подкосились, и я вцепилась в рубаху Курха, чтобы удержаться.

Из приоткрытой двери я услышала плач проснувшейся Литы. Так невовремя!

Курх с видимым сожалением отстранился.

— Иди, — шепнул он мне на ухо. А потом добавил, и по голосу я готова была поклясться, что муж улыбается, хитро и заговорщически, — Когда представится шанс, я сделаю для тебя кое-что, что тебе точно должно понравиться.

*

Окутанный ароматами душистых трав, Курх влетел в дом могучим черным вихрем. Присел рядом со мной, обнимая, и аккуратно забрал из рук незаконченную рубашку, которую я шила для Литы. Девочка спала, а рядом с колыбелькой свернулась клубочком Айни.

— Пойдем, — тихо сказал Курх, наклонившись к самому уху. Его теплое дыхание шевельнуло волоски на моей шее, и по телу пробежала приятная дрожь. — Помнится, я обещал тебя удивить.

Я невольно обернулась на Литу. Сейчас она лежала спокойно и тихо, но кто знает… Словно почувствовав мой взгляд, волчица, не открывая глаз, потерлась спиной о колыбель, чуть покачивая ее. Иди, мол, с маленькой птичкой ничего не случится.

Курх привлек меня к себе, закутывая в плащ, и мы вышли из дома в ночную прохладу.

Баня, чьи окна в темноте призывно светились теплым живым светом, оказалась натоплена — в меру, не едва-едва, только чтобы согреть достаточно воды для домашних нужд, но и без ломящего кости жара. Посередине, окруженная десятком свечей, стояла большая бадья, и от нее поднимался, обволакивая все вокруг, ароматный пар.

Немного растерянная, я замерла у порога. Курх, стоявший за спиной, обхватил меня за плечи.

— Ты хорошо заботишься обо мне и нашей дочери. Позволь сделать что- нибудь и для тебя тоже.

Я не сопротивлялась, когда он освободил меня от рубашек и, полностью обнаженную, подвел к краю бадьи. Курх, верно, был готов подхватить меня на руки и опустить в воду, но я вцепилась в деревянные борта, крепко, до побелевших костяшек. Все происходящее казалось чем-то совершенно нереальным, выбивающим из привычной колеи, привычных устоев мира.

Суровые северные воины, охотники, рыбаки любили и ценили своих жен. Но никогда я не слышала ни о чем подобном, не могла даже помыслить.

— Что-то не так? — немного напряженно спросил Курх. — Ты… не хочешь?

Я повернулась к нему, лицо горело от смущения.

— Хочу, — запинаясь, проговорила я. — Но только если ты тоже… если мы вместе…

Окончательно сбившись, я вновь перевела взгляд на бадью. Курх за спиной коротко усмехнулся.

— Ох, девочка моя.

Я различила шорох поспешно снимаемой одежды. Мгновение спустя я оказалась прижата к горячему и сильному телу Курха. Он без особых усилий поднял меня и усадил в бадью, а затем сам сел сзади.

От тёплой воды и ароматических трав я быстро расслабилась, отдаваясь умелым рукам мужа. Курх ловко массировал шею и спину, то поглаживая, то разминая затекшие от постоянного таскания Литы мышцы. Его пальцы скользили по коже, очерчивая контуры моего тела, и я млела от этих прикосновений.

Вряд ли Курху нужно было спрашивать, нравится ли мне то, что он делает. Мои невольные полувздохи-полустоны были красноречивее любых слов.

Я плыла, качаясь, как в забытьи, а вокруг меня колыхались лёгкие теплые волны, и руки Курха, горячее воды, казалось, были везде. Я и представить не могла, кчто столь обыденная вещь как купание может превратиться почти что в таинство, особую близость.

Я чуть повернулась в объятиях Курха и поцеловала его.

— Спасибо, — прошептала я. Казалось, что любой громкий звук может нарушить хрупкую гармонию этого мига.

Курх тепло улыбнулся.

— Я люблю тебя, девочка моя, — одними губами сказал он.

— Я люблю тебя, — откликнулась я эхом.

Я села так, чтобы видеть его лицо. В глазах Курха плясали жёлтые блики пламени свечей. Он весь был тёплым и невообразимо прекрасным. Родным.

Повинуясь порыву, я провела рукой по груди Курха, разглядывая оставленную моим пальцем мокрую дорожку. Только сейчас, будучи к нему так близко, но не охваченная страстью, я смотрела на мужа словно впервые, подмечая маленькие детали, прежде укрытые от меня. Небольшую родинку у ключицы. Следы чьих-то укусов. Сеть шрамов, едва заметных и более свежих, расчерчивающих кожу. Тонкие, уже едва заметные порезы на лице — память о ночи, когда родилась Лита, а я чуть было не растворилась в тумане между мирами.

Я осторожно дотронулась до одного из них, погладив пальцами щеку Курха.

— Почему они не исчезли сразу же, как мы вернулись? Разве духу можно навредить?

Курх усмехнулся.

— Мы, духи, почти бессмертны. Но это не значит, что нас нельзя ранить.

Что нам нельзя причинить боль.

Я замолчала, не зная, что ответить. Но Курх продолжил сам.

— Вот этот, — он провёл рукой по длинной полосе, наискось проходящей по рёбрам, — я получил в схватке с медведем-шатуном. Проснувшийся задолго до конца Зимы, он грозил всем большой бедой, и мне пришлось убить его. Я забрал с собой его душу, и теперь он среди других беров служит мне. Это от стрелы охотника, который посчитал чёрную птицу достойной добычей в голодное время. Что ж, не могу его винить. А это, — Курх коснулся укуса, — следы зубов твоего знакомца. Когда-то я был настолько глуп что думал, что сумею вырвать свою жену из лап смерти. Но есть вещи, над которыми не властны ни люди, ни духи.

Он улыбнулся, невесело и чуть виновато, словно бы не хотел говорить о таком сейчас.

— Все это не имеет значения, — сказал Курх тихо. Он перехватил мою руку, легко поцеловал ладонь и положил себе на грудь, ровно напротив сердца. — Самые страшные шрамы остаются здесь.

Я задрожала, словно от его слов вода в бадье вмиг стала ледяной.

— Курх…

Он привлек меня к себе, согревая своим теплом. Я чувствовала, как под моей ладонью бьётся его сердце.

— Ты так нужна мне, Сирим, моя любимая Зимняя девочка. Я просто не могу позволить себе тебя потерять.

Как я хотела сейчас, вот так прижимаясь к нему, дать обещание, что смогу, сумею найти способ остаться. С ним, с Литой, со всеми, кто стал мне дорог, но кто будет жить после того, как истечёт мой земной срок.

— Курх, я…

Но я не могла обещать этого.

Не сейчас. Ещё не сейчас.

— Расскажи мне все, — попросила я. — О Зимних жёнах и духах, обо всем, что тебе известно. Пожалуйста. Это для меня важно.

Курх кивнул.

— Обязательно. Но сейчас я бы хотел ещё немного просто побыть вместе. Хотя бы пока вода ещё тёплая.

Он приник к моим губам, а руки вновь нырнули в глубину.

Я и не собиралась возражать.

*

Курх позвал меня во двор, и я, подхватив Литу и отдав мужу корзину, собранную для прогулки, вышла следом за ним. Погода стояла достаточно теплая и солнечная, поэтому я старалась как можно чаще бывать с дочкой на свежем воздухе. Мы расстилали толстую шкуру прямо поверх травы, и пока малышка играла со своими деревянными зверушками, я могла заниматься шитьем, а Курх — наблюдать за нами из рабочей части двора.

Но в этот раз дух явно задумал что-то еще. Оставив Литу играть в одиночестве, он поманил меня в сторону сада.