Мелодия Бесконечности. Симфония чувств (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева" (прочитать книгу .txt) 📗
- Так вы не страдаете арахнофобией? - девица щелкнула пальцами, и на её зов из всех щелей появились полчища скорпионов и змей, - Пауками вас не испугать, да? А как насчет скорпионов и кобр? Их боятся все. Укусы их бывают весьма болезненны, а их яд убивает настолько мучительно, что каждая секунда покажется вам вечными страданиями преисподней.
- Ах, вот вы где, - двери свадебного салона распахнулись, и на пороге появился Джон, нахмуренно осматриваясь по сторонам, - Что?... Я точно предчувствовал, что вы попадете в историю, - маленькая брюнетка сразу же устремилась в его спасительные объятия.
- Да, чтоб мне воскреснуть! О, мой Ра! Нет! - Джина стремительно начала отступать, энергично замотав головой, пока не споткнулась, продолжая отползать, пока не уперлась в стену, - Только не снова! Только не во тьму! Я столько тысячелетий провела во тьме, я больше не вернусь туда! Осирис, пощади, повелитель! - в её глазах горел подлинный страх, она даже позабыла о своих змеях и скорпионах, замерших в ожидании её дальнейших приказаний.
- Ты?... - выражение изумления так и застыло на смуглом лице мужчины, - Как ты меня назвала?
- Внешность может измениться с течением тысячелетий, но сущность остается неизменной, - девушка заметила его растерянность, и немного осмелев, поднялась, отряхивая одежду, - Сущность - это то, что остается незыблемым. Как пески могут поглотить города и поселения, скрыв их от посторонних глаз до той поры, пока не настанет час разгадать сокрытое.
- Как гласит песнь арфиста - оставь свою печаль и думай о радости, не позволяя грусти завладеть твоим сердцем, проводя на земле отмеренный богами час. Как реки впадают в моря, так человек плывет по водам жизни, и как долго бы он не плавал - рано или поздно ему суждено причалить. И когда дни его будут подсчитаны, предстанет он пред очи на суд Осириса, и взвесят сердце его на весах правосудия. Тому, чье сердце не отягощено грехами, бояться нечего, - Джон прикрыл рот руками, неуверенно глядя вокруг, - Но, как? Чьи это слова? Почему они мне знакомы?
- Эти слова принадлежат тебе, повелитель, - девица гордо выпрямила спину, изучая взглядом этого мужчину, желая убедиться, что это действительно тот, о ком она говорила, но ошибки быть не могло, слишком сильна была его аура, и его глаза, в которых читались судьбы мира, - Неужели не помнишь?
- Как твоё имя? - наконец спросил мужчина, начиная мучиться от нарастающей головной боли.
- Джендэйи, что с египетского означает "благодарная" - такое имя получила я при рождении. Много воды утекло с тех пор, и берега Нила стали уже совсем другими, - с достоинством произнесла она, - и теперь меня зовут Джина. Моё имя стерли со всех царских картушей, чтобы даже памяти обо мне не осталось, и чтобы моя душа вечно скиталась, не находя успокоения, - и она начала повествование о своей жизни,- Я родилась в счастливом царстве, где властвовали добро и справедливость в дни благоденствия под управлением законного владыки - моего отца, принесшего годы процветания в долину Нила. Я была единственной его дочерью - отрадой и любимицей, не знавшей отказа ни в чем. Меня и мать он почитал наравне с богинями. Вместе с тем, над этой благодатью сгущалась тьма, и даже в самый ясный день может грянуть нежданная буря. Жрецы не желали терять даже толику своей власти, но им следовало торопиться, пока фараон не объявил имя своего приемника и моего супруга. До моего совершеннолетия оставалось несколько лун, и тогда они решились действовать. Мои родители были отравлены. Умирали они медленно - по прошествии почти двух лун. Со стороны казалось, что царь с царицей слегли от неведомого недуга. Я поначалу так и думала, пока случайно не подглядела, как жрецы переиначивали распоряжения отца, трактуя их в свою пользу, а он был так слаб и так им доверял. Моя мать умерла первой - отец об этом так не узнал, скончавшись следующим днем. В тот день для меня навсегда погас божественный свет Ра, и я больше не видела солнечного света. Ещё утром, несмотря на боль от потери, во мне оставались надежда и вера в людей, но вечером того же дня Верховный жрец явился в мои покои, объявив мне волю богов, как он утверждал - стать его супругой, открыв ему путь к власти. Такого просто не могло быть! - на этой фразе голос её дрогнул до высоких нот, - Боги не могли быть столь жестоки. Так я и ответила ему, и тут-то он и раскрыл свои истинные намерения. Он пригрозил мне в случае отказа, отправить меня вслед за родителями, что меня в живых оставили лишь потому, что это вызвало бы подозрения и народные волнения, а так всё выглядело бы законно: безутешная принцесса, растерянная маленькая девочка ищет защиты у мудрых и могущественных жрецов, с предводителем которых основывает новую династию... Позору я предпочла смерть, убив себя на глазах у этого мерзавца, - она с вызовом осмотрела присутствующих,- Ну, же, начинайте осуждать меня за то, что смалодушничала! А что я могла? Я осталась одна против власти и коварства. Я подумала, что пусть уж лучше взбунтуется народ и увидит их неприглядный облик. Тогда, возможно, они выберут нового правителя, достойного. Пусть всё решит воля народа и благосклонность богов, - дальше она перешла на шепот и опустила глаза, - Я не была удостоена чести царских похорон. Меня объявили предательницей и отравительницей собственной семьи, а моё имя стерли из истории - такова была плата за моё слабодушие.
- Какая печальная история, словами не передать, как я сочувствую тебе, - Маргарита протянула руку, и девушка медленно подняла голову, несмело улыбнувшись.
А Маргарита, между тем, продолжила:
- Ты поступила так потому, что была напугана и одинока, - она обвела рукой стоявших рядом с ней, - Но, посмотри на нас - мы не желаем тебе зла. Ты первая на нас напала, мы только защищались. Мы не причиним тебе вреда, если ты отзовешь скорпионов и змей. Хорошо? - легким кивком друзья высказали свое согласие, и Джине сделалось вдруг так легко, точно солнечное тепло пробилось сквозь могильный холод саркофага.
Девушка нахмурилась, недоверчиво рассматривая маленькую брюнетку, вытянула вперед руку, обведя контур её лица, потом положила ладони ей на лоб:
- Возможно ли?... - убрав руки, Джина долго исподлобья смотрела на Маргариту, потом озадаченно прошептала, - Я чувствую, что ты не лжешь. Будь у меня тогда такие друзья, я непременно нашла бы в себе силы бороться. Жаль, что уже ничего не исправить, - невольный вздох вырвался из её груди.
- А я мог бы что-нибудь сделать? - поинтересовался смуглокожий мужчина, но тут же схватился одной рукой за плечо Маргариты, другой сжимая голову, раскалывающуюся от боли и накативших воспоминаний, образов и голосов. Он снова ощутил зной жаркого дня, горячий песок под ногами и горячий пустынный ветер в лицо. Сбор зерна, бойкая базарная торговля, военные походы, молитвенные обряды жрецов и соблазнительные движения танцовщиц в хороводе. Звон металла, звуки тысяч шагов и сотен голосов, запах сбродившего хмельного пива, свежего хлеба и цветов лотоса. Всё это, словно застало врасплох все рецепторы, натянутые как тетива египетского лука.
Выдержать такое было не под силу даже ему.
Мужчина выпустил руку Маргариты, опустившись на колени и обхватив голову ладонями, потерявшись во времени и пространстве, он уже не понимал, кто он и где находится. Перед глазами всё плыло, зрение потеряло ясность, чужие чувства, мысли и голоса врывались в его сознание.
Позабыв о Джине, друзья обратили свои взоры на него, и было чему пугаться - он был рядом с ними, и в то же время - бесконечно далеко от них.
- Жан! - отчаянно закричала Маргарита, обхватив его бившееся в судорогах тело, - Очнись! Вернись к нам! - но он не реагировал на её слова, потеряв сознание, - Жан, если ты хотел выдержать эффектную паузу, то это просто невыносимо, - никто из стоявших вокруг него просто не мог в такое поверить, что они видят Джона настолько беспомощным.
- Даже такому, как он, тяжело выдержать бремя прошлых воплощений, - подала голос, до этого стоявшая в тени, Джина.
