Невеста напрокат, или Дарованная судьбой (СИ) - Шторм Мира (полная версия книги TXT) 📗

На одной из площадей развернулось заметное даже в ночи строительство. Тангавор рассказал, что там возводят сцену и лабиринты к Джунай. Праздник, что проводится раз в пять лет, отмечают с размахом во всех городах, но в столице особенно ярко. Неделя гуляний заканчивается знаменитым Маскарадом любви и шикарным фейерверком. Должно быть, и в этот раз будет грандиозно.

— Бывала в столице на Джунай? — Тангавор дотронулся до моей щеки ладонью, разворачивая лицо к себе.

— Да, один раз, — не моргнув, соврала я, глядя прямо в его глаза, что так странно и волнующе блестели в свете пролетающих огней, — пять лет назад, с бывшим женихом.

— И больше никогда? — Его рука вдруг показалась мне тяжелой, словно окаменевшей.

— Нет, больше ни разу. — Ложь за пятнадцать лет срослась со мной и давалась удивительно легко.

Тангавор не стал задавать вопросы про тот праздник и про моего жениха, за что я была ему благодарна. Меньше всего хотела вспоминать сейчас Романа, еще меньше хотела вспоминать оба свои визита в столицу на Джунай. Хотя вряд ли я смогу забыть оба Праздника любви. И тот, что был пять лет назад, и тот, что пятнадцать. Как будто все случилось вчера. Оба праздника подарили мне по большому куску любви с горьким привкусом беды.

Глава 2

Обычно девочки входили в спальню шумной и веселой толпой. На этот раз они молча, с сосредоточенными лицами, тихо просочились и растеклись по своим постелям печальными ручейками. Воспитательница Марина Кирилловна, разглядывая понурые головы, вздохнула и, ни слова не говоря, прошлась по спальне, поправляя одеяла, целуя и нашептывая привычные пожелания доброй ночи. В любой другой раз она бы предложила девочкам потанцевать. Это всегда помогало справиться с маленькими детскими горестями. Но в этот раз Марина Кирилловна хорошо понимала неуместность такой идеи. Воспитанницы целый год готовили номер для участия в столичном карнавале на празднике Джунай. Старшие сами шили костюмы. Репетировали каждый день. Весь год их глаза горели как звездочки, освещая теплом персонал приюта. Эта была чудесная идея, признала даже директриса Маркова.

А сегодня утром пришел приказ попечительского совета, запретивший поездку в столицу на конкурс. Никто так и не смог понять, отчего люди, отлично знающие о репетиции и благосклонно ходившие на генеральные прогоны, вдруг отняли у девочек единственное, что действительно было важно для них сейчас.

Они не плакали. И это пугало больше всего. Марина Кирилловна ожидала слез и истерик. Но звенящая тишина, натянутая между кроватями, была поистине ужасна. «Ох, мои дорогие, — сердце воспитательницы пропустило удар, — как же быстро вам приходится взрослеть».

Лишь у старших — Кати, Сони и Вари — опасно поблескивали глаза. Как бы чего не учудили.

А девочки плакали. Потом. Как только вышла воспитательница, заревели, тихо, боясь, что их услышат. Кусали подушки и сбивались в стайки, чтобы вместе справиться с постигшей бедой. Не хотели плакать при Мамике, слишком любили, слишком боялись ее расстроить, слишком хотели быть взрослыми. И как только дверь захлопнулась, разом превратились в маленьких и раненых девочек. Друг перед другом не стыдно.

Катя и Соня, не сговариваясь, залезли на кровать к Варе. У них был тот возраст, когда мало было просто плакать, хотелось сражаться. Отбить счастье, отнятое черствыми взрослыми.

— Сбежим? — озвучила хорошенькая Софья, с волосами золотистыми, как мед, то, что было очевидным и оттого пугающим.

— Я не представляю как, — прошептала в ответ Катя, расплетая огненную косу, — но найду способ.

Варя ничего не сказала. Она была младше их на полтора года, но пошла бы за подругами в огонь и воду. Она перебирала в уме варианты воплощения этой дерзкой идеи. И через пару дней нашла. Случайно услышала разговор поварих о бродячем цирке, который вечером уезжал из городка неподалеку в столицу, чтобы успеть на карнавал со своими выступлениями.

Удачное стечение обстоятельств или благословение богов, но уже ночью три девочки сидели в покачивающихся фургонах среди вонючих клеток. И никто не увидел, как они покинули приют, никто не заметил, как спустя два часа и двенадцать километров три фигурки с узелками забрались под штопаную ткань повозки, не потревожив сидевших в клетках попугаев. Словно сама удача вела девочек за руку навстречу желанному празднику. Седой Влас, обнаружив поутру нечаянных пассажиров, досадливо махнул рукой. Сдать бы их в первом городке страже, да сердце дрогнуло при виде их зареванных лиц. Чуял ведь, что обманывали девицы про возраст, но перспектива получить почти дармовую рабочую силу перевесила всякие доводы разума. Рыжие сестренки-погодки, сказавшиеся совершеннолетними, радостно подписали рабочий договор, успокоив совесть старика, и с редкой самоотдачей бросились чистить клетки.

Идея сказаться сестрами принадлежала Варе. Ей давно хотелось попробовать покрасить волосы в рыжий цвет, и даже пакетик хны был заботливо припасен еще с прошлой осени — купила по случаю на ярмарке, потратив большую часть скромных сбережений.

Проблем с девицами не возникло. Покладистые и работящие, труппе Власа они пришлись по душе. Лишь Антон, сын дрессировщика Геннадия, вызывал в первые дни тревогу. Единственный холостой мужчина, вернее, юноша, он все время крутился вокруг девушек. Но вскоре стало очевидно его трепетное отношение к Соне, и взрослые успокоились: пусть ухаживает. Молодое дело, хорошее.

Без единого слова поперек выполняли девочки всю возложенную на них грязную работу. И по дороге к Даэрстану, и всю праздничную неделю в столице, когда некогда было не то что по сторонам глядеть, даже поесть и то не хватало времени. Единственный уговор был у девушек с Власом — он их отпускает гулять в последнюю, карнавальную ночь. Старик, прикипевший к ним за полторы недели, не только отпустил их, но и разрешил им надеть костюмы, в которых выступали артисты. В цирковых сундуках даже маски нашлись. Тонкие, кружевные, аккуратно и плотно прилегающие к лицу. Мария, выступавшая с обручами, подобрала девочкам лучшие платья, длинные, с оборками и блестками, накрасила и даже накрутила рыжие волосы сестер горячими щипцами. Яркими бабочками выпорхнули подруги из круга фургонов, чтобы окунуться в финальное празднование долгожданного Джунай.

Улицы и дома столицы, украшенные цветами, флагами и разноцветными лампионами, светились огнями праздничной иллюминации. Девочки быстро смешались с толпой таких же нарядных людей в самых причудливых масках и костюмах. Гремела и катилась по узким улицам несмолкающая музыка, плыли пряные ароматы традиционной тиммалы, повсюду звучали песни и радостный смех. Чем ближе девочки пробирались к площади, тем труднее было проталкиваться сквозь толпу. Горожане высыпали на улицы полюбоваться на праздничные представления, окунуться в аттракционы и карнавальные шествия.