В полночном свете (ЛП) - Кеньон Шеррилин (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗

Айдан хотел попросить ее остаться с ним, но не мог. Она уже сказала ему, почему не может сделать это. Любые произнесенные просьбы породили бы в ней неприятное чувство из-за того, что ни один из них не в силах ничего поделать.

Как она сказала, она — богиня.

Возможно, она могла бы стать смертной. Но он не хотел этого. Лета состарилась бы и умерла.

Как он мог просить об этом кого-то, кто был вечно молодым и красивым? Это было бы эгоистично.

— Я буду скучать по тебе.

Лета сглотнула комок в горле, услышав боль в голосе Айдана. Он изо всех сил старался быть сильным, но внутри он был разбит вдребезги. Она это чувствовала.

На его лице проступил страх.

— Там тебя не будет поджидать Долор?

— Нет. Когда ему не удалось убить тебя и его человеческое тело разрушилось, он лишился сил. Сейчас он вернулся в стазис. Чтобы повторно пробудить его — требуется еще одна человеческая жертва. — По крайней мере, Лета полагала, что с ним случилось именно это. Правда же состояла в том, что она не знала и не будет знать наверняка, пока не вернется домой.

Айдан нахмурился.

— Почему ему требуется жертва, чтобы предстать в человеческом обличии, в то время как тебе нет?

— Я прокляла его на это с помощью Аида. Думала, что никто не будет настолько жесток, чтобы убить кого-то, кого он любит, для освобождения Долора. Я считала, что нашла способ навечно закрыть ему вход в мир людей.

Айдан бросил взгляд на брата, который все еще лежал без сознания на полу.

— Полагаю, что мы переоценили человеколюбие Донни.

— Пожалуй, но помни, что не все в этом мире такие же больные, как он.

— Но ты на самом деле не из этого мира, не так ли?

— Айдан…

Он прервал ее, приложив палец к ее губам.

— Не нужно продлевать мучения, Лета. Просто резко сорви пластырь с моей кожи и пусть жжение напоминает мне, что в течение одного дня у меня было не только страдание, а нечто другое. Я говорил тебе до этого, что предпочел бы прожить одно мгновение невероятного счастья, чем пустую жизнь. — Он нежно поцеловал ее в лоб. — Теперь иди. Просто уходи.

Вся сложность состояла в том, что она не хотела покидать его. Она хотела бы остаться, но не видела возможности для этого. Ее временное тело не просуществует долго в этой реальности.

— Я буду приходить к тебе во сне.

— Нет, — прозвучал его прерывающийся голос. — Будет только хуже. Я не вынесу, если увижу тебя там, зная, что на самом деле не прикасаюсь к тебе. Позволь затянуться ране. Позволь мне иметь возможность мысленно возвращаться в этот день и вспоминать женщину, которая спасла мне жизнь.

Он прав, и Лета согласилась, как бы это ее ни убивало.

— Я не забуду тебя, Айдан.

Он ничего не ответил, но зеленые глаза, горящие пламенем боли, сказали больше, чем могли бы передать слова.

Айдан тоже будет ее помнить.

Воздух огласили звуки полицейских сирен.

— Иди, Лета.

Она отстранилась. Ее сердце колотилось где-то в районе горла. Все, чего она хотела, — быть с ним. Если бы только это было возможно. Но боги определили им разные судьбы. Не стоило вести борьбу, в которой они заведомо проиграют.

— Я люблю тебя, Айдан, — произнесла Лета прежде, чем перенеслась вспышкой света обратно на Исчезающий Остров.

Айдан же остался стоять в центре своего домика, уставившись на то место, где только что была Лета. Только тогда он дал волю подступившим слезам. Они больно жгли его грудь и душили его.

В конечном счете, она тоже предала тебя. Все тебя предают.

Возможно, но он больше не верил этому. Лета научила его лучшему.

Со стороны крыльца раздался шум — прибыла полиция.

— Руки за голову! Встать на колени!

Айдан даже не вздрогнул, когда через сломанную дверь внутрь ворвались полицейские, держа оружие наготове. Он подчинился их приказам и опустился на колени на пол. В это время один из офицеров подбежал к нему сзади и надел на него наручники.

— Для сведения, я — жертва.

Но так как полицейские не знали наверняка, они следовали стандартной процедуре взятия под стражу, прежде чем вызвали скорую для Донни.

Как только они разобрались, что Донни является сбежавшим уголовником, а Айдан действительно живет в доме и подвергся нападению, полицейские сняли с него наручники и позволили ему воспользоваться полотенцем, чтобы очистить от крови лицо и плечи.

— Вы уверены, что не хотите поехать в больницу? — спросил один из мужчин-офицеров.

Айдан покачал головой, наблюдая за тем, как из его гостиной уносят полубессознательного Донни. Ничто не могло помочь тому, что в действительности причиняло ему боль. Это могла сделать только Лета.

— Со мной все будет в порядке.

— Вы уверены?

Впервые за многие годы он был по-настоящему уверен в этом.

— Да. То, что нас не убивает…

— Требует лечения.

Айдан издал короткий смешок, а полицейский пожал плечами.

— Эй, в моей профессии, это самая что ни на есть настоящая правда. — Офицер внезапно смутился, кинув взгляд на каминную полку, на которой стояли «Оскары». Айдан очень хорошо знал эту застенчивую позу.

— Вы хотите автограф?

Лицо офицера прояснилось.

— Я не хотел просить Вас из-за кровотечения и всего остального, но моя жена — очень большая ваша поклонница, и это мне зачтется у нее. Если я положу ваш автограф под елку, то уверен, что он станет для нее лучшим рождественским подарком.

Айдан улыбнулся несмотря на то, что это вызвало боль в поврежденной губе.

— Минутку. — Он прошел в свой кабинет, вытащил стопку рекламных фотографий, которые ему прислал Мори, а он проигнорировал, и взял Шарпи, [39]прежде чем возвратиться в гостиную. — Как ее зовут?

— Тамми.

Подошел другой офицер.

— О, приятель, можно мне тоже один? Обожаю этот фильм «Алебастр». Вы классно в нем сыграли, а цыпочка, которая была там с Вами… Она такая же горячая в жизни?

— Нет, она еще лучше.

Полицейский рассмеялся.

Айдан задумался, в то время как его заполнила радость, которую он часто чувствовал прежде. Даже спустя столько лет он все еще помнил, когда его в первый раз попросили дать автограф. Помнил первый раз, когда кто-то остановил его на улице, чтобы сказать насколько они любят его творчество. Ничто не сравнится с этим. Неважно где или когда, ему нравилось, что его останавливают поклонники. Нравилось уделять им внимание, поболтав с ними несколько минут.

Донни и Хизер испоганили это ощущение своим ядом.

« Этим людям нет до тебя никакого дела. Они — просто прилипалы, желающие прикоснуться к кому-то, кем им никогда не стать. Боже, терпеть не могу, когда они подходят к нам. Я не могу даже поесть спокойно. Почему ты не скажешь им, чтобы они ушли и оставили нас в покое?»

Но Айдан никогда не был против. Даже когда дело дошло до того, что он не мог проехать по улице с опущенными окнами, или в тех случаях, когда репортеры пробирались к нему на задний двор, он не был против. Он был рад, что делал что-то, доставляющее другим людям удовольствие, и если разговор с ним сделает их счастливыми… Ни одно чувство не может быть восхитительнее, чем осознание того, что он затронул их жизни и осветил их лица улыбками, даже если это длилось всего лишь несколько минут.

С детства он хотел именно этого. Айдан усердно боролся, изо всех сил стремился к достижению цели. Он снес достаточно «ударов пращей и стрел судьбы жестокой» [40]— Шекспир мог бы гордиться.

И он наслаждался каждым мгновением этого чувства.

Айдан вручил офицеру подписанную для Тамми фотографию, а затем взглянул на второго.

— Как Вас зовут?

— Рики… и Вы можете подписать еще одну для моей девушки, Тиффани? Она просто умрет, если я принесу домой Ваш автограф. О, и моей маме, Саре. Она — ваша поклонница с того фантастического фильма ужасов. Я тоже его люблю, хотя он конкретно выносит мозги.