Дом Земли и Крови (ЛП) - Маас Сара (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
Группа молодых девушек, украшенных нимбами из светящихся палочек первого света, танцевала возле колонны, смеясь и распевая, передавая друг другу бутылку игристого вина.
Грудь Брайс сжалась. Когда-то она планировала устроить вечеринку в «Вороне». Она планировала быть такой же несносной, как те девушки внизу, веселиться с друзьями до тех пор пока она не потеряла бы сознание или не была выброшена на обочину.
Вечеринка, честно говоря, была тем, на чем она хотела сосредоточиться. То, на чем большинство людей пытались сосредоточиться. А не просто ужас от самого ритуала переброса.
Но это был необходимый ритуал. Потому что энергия сеть первого света была произведена чистым, неразбавленным светом, который каждый Ванир испускал, совершая переброс. И только во время переброса появлялась вспышка первого света-грубая, нефильтрованная магия. Он мог исцелять, разрушать и делать все.
Захваченное и разлитое по бутылкам, первое свечение всегда использовалось для исцеления, затем остальная его часть передавалась энергетическим заводам, чтобы питать их огни, автомобили, машины и технику; часть его использовалась для заклинаний, а часть была зарезервирована для любого сомнительного дерьма, которое республика хотела.
«Дарение» первого света каждым гражданином было ключевым элементом ритуала переброса, частью того, почему это всегда делалось в правительственном центре: стерильная комната, где свет от человека, совершающего переброс, поглощался во время перехода в бессмертие и истинную силу. Все это отслеживалось Элевсинской системой, способной отслеживать каждое мгновение с помощью вибраций мировой магии. Действительно, члены семьи иногда смотрели новости в соседней комнате.
Переброс был самой легкой частью: переход в свою силу. Но как только дно было достигнуто, смертное тело умирало. А потом часы начинали обратный отсчет.
Всего несколько минут отводилось на то, чтобы вернуться к жизни — прежде чем мозг окончательно отключится от недостатка кислорода. Шесть минут, чтобы начать мчаться по психической взлетно-посадочной полосе вдоль дна своей силы, единственный отчаянный выстрел, чтобы взлететь в небо к жизни. Альтернатива успешному прыжку: падение в бесконечную черную яму и ожидание смерти.
Вот почему кто-то другой должен был выступать в роли якоря: маяка, спасательного троса, веревки для тарзанки, которая вернет их спутника к жизни, как только они спрыгнут со взлетной полосы. Совершить переброс в одиночку означало умереть — достичь дна своей силы, заставить свое сердце перестать биться, ударившись о низшую точку. Никто не знал, продолжает ли душа жить там, внизу, потерянная навсегда, или она умирает вместе с телом, оставшимся в живых.
Вот почему якорями обычно были члены семьи — родители, братья или сестры — или надежные друзья. Кто-то, кто не бросил бы тебя на произвол судьбы. Или государственный служащий, который по закону обязан этого не делать. Некоторые утверждали, что эти шесть минут были названы поиском — что в течение этого времени вы сталкивались с самыми глубинами своей души. Но кроме этого, не было никакой надежды на выживание.
Только совершив восхождение и достигнув этого порога обратно к жизни, наполненной новой силой, было достигнуто бессмертие, процесс старения замедлялся до ледяной капли, и тело становилось почти неразрушимым, поскольку оно купалось во всем этом первом свете, таком ярком и ослепляющем. И в конце концов, когда гладкие энергетические панели Центра Переброса откачивали этот первый свет, все, что у них оставалось, была закупорка небольшой части света в бутылку. Симпатичный сувенир.
В те дни, когда совершался переброс новоиспеченные бессмертные часто использовали свой собственный первый свет для вечеринок, раздавали его друзьям. Брайс планировала использовать светящиеся палочки и брелки с надписью «поцелуй мою блестящую задницу!».
Даника просто хотела рюмки.
Брайс спрятала старую боль в груди, когда Максимус захлопнул фолиант, закончив чтение. В его руке появился соответствующий фолиант, и он подтолкнул его по блестящей золотой поверхности стола.
Брайс взглянула на лежащий внутри чек — на умопомрачительную сумму, которую он протянул ей, как будто передавая пустую обертку от жвачки, и снова улыбнулся. Даже когда какая-то маленькая часть ее съежилась от крошечного факта, что она не получит никакой части своих комиссионных за эту работу. От любой сделки в галерее Джесибы. Эти деньги ушли бы в другое место.
— Приятно иметь с вами дело, мистер Терциан.
Так. Сделано. Пора идти домой, забраться в постель и прижаться к Сиринкс. Лучшая форма празднования, которую она могла придумать в эти дни.
Но бледная сильная рука опустилась на фолиант.
— Так скоро уезжаешь? — Улыбка Максимуса снова стала шире. — Было бы обидно, если бы такая красотка, как ты, ушла, когда я собирался заказать бутылку Серата. — Игристое вино с юга Вальбары оценивалось примерно в сотни золотых марок за бутылку. И, очевидно, заставляло таких придурков, как он, верить, что они имеют право на женское общество.
Брайс подмигнула ему, пытаясь подтащить фолиант с чеком к ожидавшей ее сумочке.
— Я думаю, что вам было бы жаль, если бы такая хорошенькая штучка, как я, ушла, Мистер Терциан.
Его рука по-прежнему лежала на фолианте.
— За то, что я заплатил твоему боссу, я думаю, что в этой сделке были некоторые льготы.
Ну что ж, это рекорд: быть принятой за шлюху дважды в течение десяти минут. Она не испытывала презрения к старейшей профессии в мире, только уважение и иногда жалость, но то, что ее принимали за одну из них, приводило к гораздо большему разочарованию, чем ей хотелось. И все же Брайс сумела спокойно сказать:
— Боюсь, у меня еще одна встреча.
Рука Максимуса скользнула к ее запястью, сжимая достаточно сильно, чтобы продемонстрировать, что он может сломать каждую кость внутри нее, едва подумав.
Она не позволила своему запаху измениться, когда ее желудок сжался. Она имела дело с такими, как он, и даже хуже.
— Уберите от меня свою руку, пожалуйста.
Она добавила последнее слово, потому что была обязана Джесибе хотя бы один раз показаться вежливой.
Но Максимус рассматривал ее тело со всем мужским, бессмертным достоинством в мире.
— Некоторые любят, чтобы их добыча играла в недотрогу. — Он снова улыбнулся ей. — Так уж случилось, что я один из них. Я сделаю так, чтобы тебе было хорошо.
Она встретила его взгляд, ненавидя себя за то, что какая-то маленькая часть ее хотела отшатнуться. Что он распознает в себе хищника, а в ней-свою жертву, и ей повезет, если она успеет убежать, прежде чем ее съедят целиком.
— Нет, спасибо.
В VIP-зоне стало тихо, рябь тишины была верным признаком того, что какой-то более крупный и злой хищник прокрался внутрь. Хорошо.
