Нефрит (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" (книги txt) 📗
Я не помню, чтобы когда-то еще в своей жизни я так визжала, дралась и кусалась, ощущая при этом свою полную беспомощность и какое-то ужасающе холодное осознание того, что шанс выжить Риту, встретившись с самым настоящим зверем — это один к тысячи.
И мне было плевать, что народ, набитый в машине, как анчоусы в банке, пытался отползти от меня, вжимаясь в стекла и прилипая к потолку бедной расшатывающейся машины, когда я увидела того самого парня, с которого и начались все наши проблемы.
От моего нечленораздельного вопля народ принялся копошиться еще активнее, залезая друг на друга, когда я позабыла про то. что пыталась выбраться на улицу, чтобы побежать за Ритом, кинувшись к нему и, выхватив из его руки ту самую окровавленную тряпочку, принялась лупасить окосевшего от ужаса мужчину, который понимал, что в пространстве 40 на 40 сантиметров, которое он занимал между креслами, от меня ему никуда не спрятаться.
— Всё ты виноват!!! Придурок безмозглый!!! — что было дури лупила я парня по лицу кровавым огрызком шарфа, вкладывая в свои удары всю свою беспомощность, боль и ярость на эту ситуацию, которая могла стоить жизни Риту, что не задумываясь ринулся спасать всех нас, — В следующий раз, прежде чем ехать в лес, посмотри фильм «На грани» мать твою, и сиди дома!!!
Я не могла остановиться, шлепая его от всей души по бледному лицу, на котором теперь оставались красные следы, словно от пощечин, понимая, что в машине царила паника, оттого что я задевала всех еще и локтями, и даже умудрялась кого-то пинать, пытаясь пробраться до этого придурка.
— Эту тряпку надо было сжечь! СЖЕЧЬ! Иди теперь и делай с ней, что хочешы!
Понятия не имею, как я умудрилась изогнуться в мизерном пространстве машины, чтобы начать еще и пинать его, оттесняя к двери, откуда отползали зашуганные люди, явно думая, что я сошла с ума.
И вообщем-то это было весьма близко к правде, ибо в ту секунду я не понимала, что творю и почему было так невыносимо больно внутри, словно из меня вживую выдернули сердце.
— ИДИН Спасай моего Рита! Если его сожрут медведи, то сожрут и тебя!!!
Я понятия не имела, что мужчины умеют визжать так истерично и пронзительно, когда моих притеснений не выдержала даже закрытая дверь машины, распахнувшись, отчего парень просто вывалился спиной назад, издав писк суслика на краю унитаза, застигнутого врасплох тем самым голодным одичавшим медведем!
Ну и поделом ему!!!
Придурашному!!
Никогда что ли не был скаутом?!
Пока он, словно божья коровка, дрыгал своими лапками в попытках перевернуться со спины хотя бы на бок, чтобы заползти в машину снова, я продолжала хлестать его тряпкой, готовая закричать во все горло: «МИШКИ, ФАС ЕГО НАШИ».
Моя боль и паника никуда не уходили, зато мозг постепенно становился ясным, когда я словно снова вернулась в те жуткие дни, где нас учил полоумный дядечка выживать в лесу.
Какое первое правило скаута?
Мы своих в беде не бросаем!
Захлопнув дверцу машины почти перед носом посеревшего от паники парня, который только чуть не лишился своей некчемной конечности, я быстро распахнула дверцу рядом, рявкнув, что было силы:
— Ну-ка все на выход!!
Воцарилась звенящая тишина, когда все перестали вошкаться, пытаясь отползти от меня и затащить несчастного исхлестанного парня обратно в машину, и теперь два десятка ошарашенных глаз смотрели на меня не мигая, когда кто-то пискнул:
— …НО ведь Рит сказал…
— Я помню, что он сказал! Но не собираюсь просто сидеть и ждать, когда его растерзают в лесу дикие звери стараниями этого придурка!! — не удержавшись, я пнула зад того, кто почти вскарабкался с колен в машину, громко охнув от боли, ибо моя пятка пришлась как раз в нужное мягкое место, — Я не оставлю Рита, ясно?! И вам не дам оставить его одного в беде! Нас много, а он один! Хищник никогда не сунется к людям, если поймет, что нас толпа! Давайте! Шевелитесь уже!!
Я принялась раскрываться все двери, буквально вытаскивая перепуганный народ кого за шкирки, кого за руки и ноги, совершенно не разбираясь кто и как был запихнут в машинах и на ком сидел.
Добровольно первым вылез наш водитель, твердо кивнув головой и пробасив:
— Лада права! В конце концов, нас почти два десятка человек! Всех все-равно не сожрут!
Мда…мотивация была так себе, но народ все-таки нехотя вылезал, принявшись жаться друг к другу, и опасливо коситься на кусты.
— Разожгите огонь сильнее! — махнула я на небольшой костерок, который едва теплился, но к счастью продолжал гореть, — Соорудите из палок что-то вроде факелов, но сразу не зажигайте!
— …Где мы возьмём палки?…
Глядя на трясущихся людей, которые никак не могли вразумить одной простой истины, что вместе мы — сила, я поняла, что проще сделать все самой, нежели двадцать минут толкать подбадривающие речи. настраивая на подвиг, когда к тому времени, вероятней всего, уже и спасать будет некого!
Порывисто кинувшись к костру, я стянула свой пуховик, кинув прямо в него, не останавливаясь ни на секунду даже чтобы посмотреть как новенький и любименький, а главное тепленький предмет моего гардероба будет безжалостно скушан пламенем — ради Рита я могла бы раздеться даже до гола!
Далее по списку была какая-то замысловатая конструкция, на которой висели ровными аккуратными рядами дизайнерские вещи для съемок.
Я ринулась к ней под вопль костюмера, который в ту секунду наверное поседел даже подмышками. когда я скинула всю одежду на землю, принявшись растаскивать длинные металлические пруты, кидая их водителю — единственному человеку, который был в теме и пытался помочь!
— Ты с ума сошла?! Знаешь, сколько это все стоит?! — кинулся ко мне мужчина с заправским маникюром, который с большей охотой раздевал Рита, нежели одевал, замахав своими руками и пытаясь сгрести с земли вещи.
— Лучше пусть сожрет медведь? — изогнула я бровь, кидая последний прут водителю, что раздавал их мужчинам. принявшись наматывать собственную куртку на металлический наконечник и криво усмехаясь на попытки костюмера отобрать у меня часть одежды.
— Пусть сожрет! Меня все-равно посадят, когда узнают, что случилось с этим произведением искусства!
Ого!
Ау геев еще и яйца бывают?!
Интересно, надолго ли?
Я мрачно хмыкнула, кивнув водителю, который принялся изготавливать факелы уже для всех:
— Отлично! Вот этого привяжите к дереву в качестве приманки для медведя, и рот ему завяжите той кровавой тряпочкой, чтобы и воняло и сильно не орал.
На этом яйца феерично сжались, отчего костюмер шарахнулся поближе к машинам и подальше от мрачно и маньячно улыбающегося водителя, когда решил подать голос куратор съемок, вспомнив, что по идее он тут как бы главный:
— Что вы развели здесь балаган! Оставьте вещи в покое! Просто позвоните кто-нибудь в службу спасения и сообщите им о том, что у нас тут звери ходят по месту запланированных съемок!
Обнять и плакать!
Не удержавшись. я шарахнула по этому умнику мать его железной палкой, язвительно улыбнувшись:
— Не забудь сообщить мне, когда дозвонишься!
Моего выпада мужчина не оценил, когда ринулся ко мне, пытаясь вырвать из моих рук железный прут, на который я наматывала какие-то брюки, буквально зарычав:
— Не забывайся, малявка! Ты здесь НИКТО! Какая-то помощница какой-то модели и…
Договорить он не успел, потому что я заехала ему кулаком по челюсти, что было силы, сама при этом взвыв от боли в костяшках, но быстро собравшись и рыкнув в ответ:
— Для начала связь проверь, а потом уже беги жаловаться!
— Да я тебя!..
Не договорил он и в этот раз, повалившись на холодную землю прямо поверх разбросанных тряпок, которые растаскивали более разумные люди, сооружая себе факелы и подтягиваясь к разгоревшемуся костру, в котором полыхал мой пуховик и пара чьих-то курток, потому что в этот раз получил более увесистый хук справа от водителя, которому я улыбнулась:
— Спасибо!
— Обращайся! — подмигнул мне мужчина, тут же кивая на более или менее зашевелившийся народ, — Что дальше, крошка?…
