Пленники судьбы (СИ) - Корнилова Веда (мир книг txt) 📗
— Кисс, ну какая же ты все-таки…
— Ах, моя дорогая, вам стоит принять во внимание, что в отличие от вас, особы с совершенно испорченным вкусом, многие дамы находят меня весьма…
— Кисс, по-моему, до окончания этого праздника ты не доживешь! Просто не знаю, что я с тобой сделаю!
— Звучит весьма интригующе… Так вот, у некоторых из присутствующих крайне изящных и утонченных дам я пользуюсь немалым успехом. Кстати, сейчас сюда направляется наглядный пример…
В голосе парня я уловила легкие нотки раздражения, и было из-за чего: не прошло и нескольких секунд, как к нашим ногам снова упал веер. Подошедшая к нам особа лет тридцати пяти роняла перед Киссом свой дорогущий веер уже в третий раз.
Вот наглая баба! Не столь красива, насколько самоуверенна, и, похоже, она живет весьма бурной жизнью: такие мешки под глазами бывают или от проблем с почками, или от неуемного употребления горячительных напитков и крайне невоздержанного образа жизни. Однако женщина держит себя так, что понятно: выше себя в этом зале она не видит ни одной особы женского пола. Как видно, эта настырная дама привыкла добиваться всего, чего пожелает, и это в равной степени относилось как к новому украшению, так и к новому кавалеру.
Сейчас на ней было невероятно дорогое атласное платье, сплошь расшитое золотом и жемчугом, на фоне которого мой наряд смотрелся едва ли не линялой тряпкой. А уж драгоценностей на этой особе было столько, что я бы посоветовала ей ходить только с охранниками, причем этих крепких парней при ней постоянно должно быть не менее полудюжины. Она что, решила вызвать зависть всех присутствующих дам? Если так, то ей это вполне удалось — я то и дело ловила устремленные на нее весьма неприязненные взгляды, а то и просто завистливые. Хм, честно говоря, было из-за чего…
Даже при беглом взгляде на эту женщину бросалось в глаза тяжелое бриллиантовое ожерелье, переливающееся всеми цветами радуги, в центре которого особо выделялся огромный бриллиант величиной с лесной орех. Да и в ушах у дамы сверкали бриллианты немногим меньшего размера… Впрочем, и остальные драгоценности им не уступали ни в цене, ни в количестве, ни в размерегромоздкости. Я бы на ее месте сняла с себя несколько браслетов, и из десятка перстней на пальцах оставила бы один-два… И золотой пояс, усыпанный драгоценностями, явно был лишним… С этим дама явно перехватила — она ж не сорока, чтоб бросаться на все блестящее! Не стоит так наглядно показывать свое богатство: мало того, что подобное злит окружающих, так это еще просто-напросто безвкусно, и говорит как о плохом вкусе хозяйки украшений, так и об отсутствии у нее должного воспитания. Естественно, что у большинства из присутствующих здесь аристократок такое демонстративное выпячивание собственного богатства не могло вызвать ничего, кроме зависти и глухого раздражения — даже в хвастовстве своим богатством надо знать меру.
Судя по внешнему виду, в деньгах у этой особы недостатка не было. Как, впрочем и в излишней дерзости… Глядя на ее бесстыжее и уверенное выражение лица, можно было не сомневаться: женщина полностью уверена в собственной неотразимости. А может она просто считает, что все сможет купить…
Сейчас эта наглая баба явно нацелилась на то, чтоб наложить на Кисса свою лапу — вон, сейчас женщина смотрит на парня с такой призывно-порочной улыбкой на своей холеной морде, что даже окружающим стало неудобно. Стоящие рядом мужчины — и те отводят в сторону свои глаза. Демонстративно не замечая меня, дама чуть ли не бросила свой веер нам под ноги…
От этого показного жеста я в первый момент даже растерялась, но в следующий миг на смену растерянности пришла злость. Все, хватит, это дело надо прекращать! Надоело! Сейчас же сделаю так, чтоб и эта особа больше не подходила к нам, и остальные дамы остерегались соваться к парню лишний раз… И еще эта нахальная баба чем-то напомнила мне Гури, только вот в бывшей подружке Кисса через край просто-таки била ощутимая чувственность, а из этой девки лезли обычная наглость и беспардонность…
— Милый, я хочу танцевать — повернулась я к Киссу, и шагнула вперед. Что ж, все было рассчитано верно — под моей ногой что-то хрустнуло… Очень надеюсь, что вееру хорошо досталось. Так, еще разок ступим на него, причем именно острым каблуком…
— О, простите! — я с обезоруживающим видом захлопала глазами. — Я такая неловкая…
Когда же Кисс поднял с пола то, что осталось от дорогого веера, то я поняла: это изделие, конечно, можно починить, но куда легче купить новый. Тоненькие костяные пластинки кое-где хрустнули, превратились едва ли не в крошево, да и вышитый шелк был порван в двух местах — зря я, что-ли, на него острым каблуком изо всех своих сил наступала? Сейчас, глядя на растерянное лицо женщины (как видно, она давно должного отпора не получала), мне оставалось только недоуменно разводить руками:
— Ах, как жаль — это такая дорогая вещь! Ну да неудивительно: когда такой изящный веер то и дело падает на пол, то он почти наверняка сломается. Так и вышло…
Впрочем, эту бабу так легко было не смутить — как видно, в этом деле у нее был немалый опыт. Оторопь почти мгновенно сошла с ее лица, и женщина усмехнулась:
— Теперь вы мои должники… — голос у нее был с той легкой хрипотцой, какая частенько встречается у любителей горячительных напитков. — Как расплачиваться будем?
— Увы, никак. Извините, но, похоже, у нас разные вкусы, и тот веер, что я могу предложить взамен утраченного, вас вряд ли устроит.
— Я бы не сказала, что наши вкусы очень разняться. Кое-что нравится нам обоим одинаково… — и баба без стеснения уставилась на Кисса. — Думаю, что за нанесенный мне ущерб ваш спутник не откажется стать моим кавалером на пару-тройку танцев? И очень надеюсь, что после окончания праздника он согласится проводить меня до дома. Я женщина одинокая, и вы понимаете, что без сопровождающего ночью на улицах находиться небезопасно.
Ага, размечталась! Найми себе охранников, благо деньги позволяют тебе ходить чуть ли не в сопровождении взвода молодых кобелей…
— Очень жаль, но молодой человек уже пообещал все без исключения танцы именно мне, а не кому-то другому — с любезной улыбкой сообщила я нахальной особе. — И обычно он провожает до дома меня, а не каких-то незнакомых дам. Я, знаете ли, тоже одинока… Хотя нет — у меня, по счастью, есть тот, кто провожает после праздника до дома по темным улицам.
— Это довольно дерзко — такого кавалера оставлять для одной себя! — бесстыжая баба сделала вид, что пропустила мои слова мимо ушей. — Присутствующим здесь женщинам подобное может не понравиться…
— Я тут почти никого не знаю, так что сомневаюсь, будто чье-то недовольство может хоть немного меня задеть. Хотите, скажу правду? Мне, знаете ли, нет никакого дела до чужого мнения, и уж тем более, если этот кто-то собирается брать в сопровождающие моего жениха… Милый, я жду приглашения на танцы!
Кисс, сохраняя на лице невозмутимость, отвесил даме изысканный поклон, и мы пошли в толпу танцующих. Краем глаза я успела заметить выражение крайнего неудовольствия и раздражения на лице женщины. Еще увидела и то, как стоявшие неподалеку от нас люди потихоньку начитают улыбаться — похоже, они слышали наш разговор, и, как то ни странно, он им понравился. Думаю, не особо погрешу против истины, если предположу, что эту чересчур богато одетую женщину здесь особо не любят.
На наше счастье, танец был медленным, так что я особо не волновалась, что могу сбиться. Достаточно было просто положить руки на плечи Кисса, он обнял меня, и мы медленно закружились. Наверное, оттого, что я все еще злилась на эту наглую особу, мне даже не пришло в голову задуматься над тем, правильно я танцую, или нет…
— Должен сказать вам, моя дорогая, что вы весьма ревнивы — зашептал мне в ухо Кисс. Кажется, все происходящее его немало веселило. — Причем я замечаю подобное далеко не впервые… У меня сложилось впечатление, что ты, счастье мое ненаглядное, этой несчастной была готова глаза выцарапать! Или же своим каблуком на ее туфли наступить с такой силой, чтоб она охромела надолго… Я тут недавно видел, как две кошки друг на друга шипели, аж шерсть дыбом встала — один в один как ты с этой крайне милой дамой!..
