Гордость, сила и зима: стирая границы (СИ) - "Неидеальная" (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗

Мне пришлось порядком покопаться в старых бумагах, но старания были вознаграждены — я нашла то, что искала — дело Луизы Олкот, той самой заказчицы «Весеннего листопада». Ее история оказалась достаточно банальной — супруг госпожи Олкот пресытился семейной жизнью и подыскал себе более молодую любовницу. Может, если бы у пары были дети, то неверный муж погулял бы да вернулся в семейное гнездышко, но, увы, за почти десять лет брака потомство так и не появилось. А вот молодая любовница господина Олкота смогла забеременеть и должна была подарить ему долгожданного наследника. Как гласило признание Луизы, прикрепленное к делу, муж захотел развестись с ней, чтобы жениться на беременной девушке и воспитывать своего ребенка. Господин Олкот хотел разрешить дело мирным образом, назначив пожизненное содержание Луизе, которого хватило бы на безбедное существование. Но супруга посчитала это недостаточной компенсацией за ветвистые рога на голове и решила получить в свое полное распоряжение все состояние мужа. Тогда-то она и обратилась к Дирону Ригли, а полученным ядом она отравила мужа. И беременную девушку.

Сабрина Толсон погибла в возрасте восемнадцати лет, сейчас ей могло исполниться двадцать семь. Если бы не родители девушки, то, скорее всего, это преступление не было раскрыто, одному Всевышнему известно, чего им стоило донести дело до самого короля. Убийцу их дочери покарали со всей строгостью — остаток своих дней ей предстояло провести в тюрьме, Луиза Олкот, надеясь на послабление, выдала изготовителя «Весеннего листопада», но ей это не помогло. Она так и не вышла на свободу, практически сразу ее убили в тюрьме во время одной из драк, разумеется, намеренно. И, если честно, мне было совершенно не жаль эту женщину.

Хлопком погасив свет в архиве, я взяла свечу со стола и направилась к выходу. К моменту гибели моей матери Луиза Олкот была мертва уже с полгода, а «Весенний листопад» конфисковали и уничтожили. Так что версию с ее причастностью можно было смело отбрасывать. Интересно, а какой стадии достиг отец в своем расследовании?

Свеча в моей руке погасла от сквозняка, погрузив коридор во тьму. Прекрасно. Магических светильников в коридорах, разумеется имелись, но сейчас же людей во дворце было очень мало, поэтому временно мы пользовались индивидуальными источниками света, мой — только что погас.

Темноты я не особо боялась, но все равно стало как-то жутковато. Скользя правой рукой по стене, я шла к лестницам, искренне надеясь, что не споткнусь обо что-нибудь по пути. Какой-то непонятный шорох донесся до ушей, заставив остановиться. Такое чувство, что это шуршали мыши, которые копошились в бумаге, но грызунов во дворце точно не было. Если бы я была магом, то пустила бы по коридору поисковый импульс, но увы и ах. Звуки тем временем стихли, я некоторое время постояла на месте, а затем продолжила путь. В конце коридора забрезжил огонек, заставив меня ускорить шаг.

Практически выбежав к источнику света, я чуть не врезалась в медленно бредущего по коридору Ларса Уэсли. Тот держался за голову и целенаправленно передвигался в сторону кухни, а общий вид его выражал вселенскую тоску.

— Помочь? — предложила я сосредоточенному вещевику.

— А ты можешь? — с надеждой посмотрел на меня мужчина, охотно подставляя лоб.

— До кухни доведу.

— А, пес с тобой, пошли, — поморщившись, потянул меня за собой Ларс.

Избавить его от похмелья я смогла бы с помощью специального недавно сваренного зелья, но ему еще предстояло настояться. Антипохмельный заговор у меня получался, мягко говоря, не очень. А грубо говоря — мог запросто усугубить ситуацию. В комнату возвращаться не хотелось, иначе пришлось бы терзать ненавистный шарф, а вот перекусить я бы не отказалась. Как я поняла, что мужчина направлялся на кухню? Элементарно, рассол — единственное, что способно сейчас облегчить его страдания.

Дворцовая кухня пустовала в столь поздний час, так что мы бессовестно забрались прямо в холодильные комнаты и начали самозабвенно копаться в продуктах. Если бы мы провернули это дело при свете дня, то тут же бы получили черпаком по лбам от кого-нибудь из поваров, но темнота надежно скрывала наше злодеяние. Прохладная температура в помещении поддерживалась с помощью заговоренных камней, которые были здесь практически на каждом шагу.

Закрепив факел на одной из полок, мы с вещевиком вскрыли бочку с солеными огурцами, Ларс зачерпнул заранее прихваченной кружкой рассол и с наслаждением начал пить. Я же выудила себе несколько огурцов и, усевшись на закрытую бочку с еще какими-то соленьями, принялась есть добычу, беспечно болтая ногами.

— И давно тебя на солененькое тянет? — хлюпнул из-за кружки заметно подобревший мужчина.

— Это все стереотип, Уэсли. А придумали все это наверняка продавцы лежалых огурцов.

Тот неопределенно хмыкнул и сам потянулся к соленому овощу, с громким хрустом отправив его в рот. Ларс вообще был не особо разговорчивым, действуя по принципу «делай, а не болтай». Надо сказать, его метод в работе был очень эффективным, а вот обычной жизни закрепил за Уэсли репутацию «темной лошадки». Мне до сих пор было иногда трудно поддерживать с ним разговор, впрочем, как и ему со мной.

— Пойдем?

Я с готовностью спрыгнула с бочки, захватив с собой огурец, и направилась к выходу. Если честно, сидеть здесь было достаточно холодно. Мы с Уэсли вышли за дверь холодильной комнаты, вновь оказавшись на кухне. Странное дело, на какой-то момент мне показалось, что, как только мы вернулись сюда, звуки, больше напоминавшие шепот, затихли. Но, судя по тому, как напрягся Ларс, мне не одной показалось.

Жестом он показал, чтобы я обходила один из столов с левой стороны, а сам мужчина занял позицию на правом фланге, прихватив по пути топорик для мяса. Практически без шума мы передвинулись к обозначенным местам и увидели, как из-под столешницы высовывался краешек белой ткани. Все встало на свои места.

— Показалось, пойдем, Прайд, — преувеличенно громко сказал Уэсли и затопал ногами на одном месте.

— Да, так спать хочется, — подключилась я к игре.

Нарочно создавая шум, мы вышли в коридор и притаились по бокам от двери. Ларс погасил факел, чтобы тени не привлекали внимания; в этой части дворца в коридоре были окна, поэтому мы могли ориентироваться в пространстве благодаря лунному свету. Спустя некоторое время стали раздаваться звуки шагов маленьких ножек, а затем в коридор буквально вывалилась низкая широкая фигура, накрытая простыней. Увидев темный силуэт Уэсли, она попятилась назад, практически сразу налетев на меня.

— Ку-ку, — мрачно сказала я, сдергивая с детей испорченную простынь с прорезями для глаз.

— Ыы, тетя Вэл, дядя Ларс! — дружно завопили пойманные с поличным ребятишки.

— И что это мы так поздно не в своих постельках? — самым невинным голосом поинтересовался мужчина.

Трое мальчишек сосредоточенно засопели и заковыряли носками обуви каменный пол. Они были детьми дворцового конюха и сводили с ума всех обитателей своими выходками. Мальчишки-погодки являлись практически точными копиями друг друга, самому старшему исполнилось десять лет. Имена у них тоже были созвучные — Билл, Уилл и Нилл.

— Мы гуляли, — начал выпутываться Билл.

— О, надо же, какая увлекательная история, — изобразила я удивление. — И часто вы в простыню обряжаетесь для прогулок?

— Ну, тетя Вэл, — шмыгнул носом средний брат и начал сознаваться. — Мы хотели попугать вас чуток. Вы бы так здорово завизжали, если бы на призрака наткнулись.

— Прелестно, то есть в коридоре возле архива тоже вы шуршали?

— Угу, — покаянно вздохнули братья, а затем Нилл продолжил тоненьким голосочком, — но вы там долго сидели, мы аж заснули.

— А потом к-а-а-ак выскочили, бледная, в руке свечка, ну вылитый призрак, напугали, — пожаловался Билл.

— Чудно, оборвать бы вам все троим уши да на шею повесить. Вот пожалуемся отцу, он вас мигом приструнит, — суровым голосом пообещал вещевик, шутки ради примериваясь к ушам.