Особенные. Элька-2 (СИ) - Ильина Ольга Александровна (онлайн книга без TXT) 📗
А вечером поняла. Он бабушке рассказал. Она, под предлогом заботы обо мне, забрала сотовый, а заодно запретила выходить из дома без Диреева. Теперь он стал еще и моим личным охранником.
— Я что? Под домашним арестом?
— Что ты милая, все это только ради твоей безопасности, — улыбаясь, ответила бабушка. И я бы продолжила возмущаться, но увидела в ее глазах нечто, что отбило всякую охоту возражать. Я увидела тот же взгляд, когда бабуля нашла меня в больнице. Не просто страх. Ужас, что она может меня потерять. Только поэтому я смирилась и промолчала.
— Мне очень жаль, — проговорила я, когда мы с Диреевым возвращались в наши комнаты. — Ты терпишь меня на тренировках, а теперь будешь и в остальное время.
— Я переживу.
— Да уж, а мне как пережить, — прошептала я едва слышно, а он напрягся. Остановил меня и спросил:
— Почему тебя это так беспокоит?
— С чего ты взял, что я беспокоюсь? Взгляни в мое лицо и скажи, где ты там видишь беспокойство?
— Тогда почему ты дрожишь?
— Потому что ты нарушил мое личное пространство. Тебе это понятие знакомо?
— Вчера это вроде тебя не беспокоило.
— Вчера мне просто не хотелось ругаться. Но мне неприятно, когда ты.
— Что я? Договаривай раз начала.
Он так смотрел на меня в этот момент, что я смутилась и не так уверенно ответила, как хотела. Почти прошептала:
— Я не смогу дать тебе ничего, кроме дружбы.
— А кто сказал, что я просил о большем? — хмыкнул он и пошел дальше, оставив меня в глубоком недоумении. И ведь он прав. С чего я решила вообще, что между нами что-то есть? Дура. Вечно напридумываю себе. Мало ли, почему он хотел меня поцеловать вчера. Поддался моменту, решил проверить, да причин может быть миллион. А я уже готова его в свои поклонники записать. Да и зачем мне такой опасный поклонник? Нет. От него и так трудно избавиться, а в роли парня он, наверное, и вовсе невыносим. И зачем мне такие проблемы? С теми, что есть разобраться бы для начала. Например, картины, из-за которых у папы было столько проблем. Они лежали у меня в шкафу уже два дня, а руки все не доходили. Не уверена, что я увижу там что-то новое для себя и все же.
Их было около двадцати. Мои старые рисунки еще до того, как я стала искрой. Я помнила каждую из них и те ощущения, под которыми рисовала. Некоторые были очень странными. Такими, что закончив, я могла долго стоять в недоумении, не понимая, откуда этот образ взялся. Но только сейчас, развернув их, расположив на полу, я поняла, что некоторые как пазл. Части одной большой картины, соединив вместе которые, я увидела нечто совсем непонятное.
Большой холл с колоннами. Все в мягком, золотом свечении, ковровая дорожка на полу, маленькая пальма в углу у арки. Еще одна с противоположной стороны. А дальше колонны, гигантский куполообразный потолок, лепнина на самом верху. Как в наших церквях. Но это точно не церковь. Много окон, дверей, много света и лестница большая, тоже покрытая ковровой дорожкой. Так, а что там дальше? Нужна лупа. У каждого уважающего себя реставратора, даже будущего, должна быть лупа или специальные увеличительные окуляры. У меня была лупа. Очень мощная. Поэтому я смогла увидеть больше. То, что находилось за колоннами.
Это отель. Диваны, столики, два лифта, вращающиеся входные двери. В центре зала застыл портье в зеленой форме с нашивкой на груди. Я не смогла разглядеть название отеля, но рисунок запомнился. Впереди несколько стоек с рекламными проспектами. Еще одна стойка. На ней дата. 22 июля. Какая-то конференция. Все. Больше я разглядеть ничего не смогла и обратилась к следующей картине. Те же тона. Похоже, тот же отель, но здесь все крупнее и ярче. Центральное место занимает человек. Он стоит вполоборота. Высокий, широкоплечий, в идеальном черном костюме. По цвету кожи не белый. Мулат скорее. Мне почему-то кажется, что он англичанин, хотя я никогда не видела англичан. А еще он носит очки, немного близорук, но они его совсем не портят, скорее придают какой-то невероятный шарм. На нем хочется задержать внимание. Красивый мужчина. Не знаю, кто он. Не знаю почему, но я нарисовала это в начале прошлого августа. За несколько недель до моей загадочной потери памяти. Означает ли это, что уже тогда у меня не было выбора? Что все это, то, что я здесь, предательство Егора, исчезновение, бабушка, все это было предопределено. И если это так, то. Мне стало страшно. Захотелось разорвать, уничтожить картины, но я не смогла. Потому что они действительно были прекрасны. Как я могла в своем странном трансе так точно все это изобразить? Не понимаю. Каждая мелочь, даже нашивка у портье. Как? Для меня это непостижимо.
Но была и еще одна картина. Написанная уже после. От которой у меня тоже бежали мурашки. Егор. Он был центральной фигурой. Мне показалось даже на какое-то безумное мгновение, что он смотрит на меня сейчас, в реальности, а не на картине. Его взгляд, немного исподлобья. Пристальный, жесткий и нежный одновременно. Я не могла оторвать от нее, от него глаз. Все смотрела и смотрела, казалось несколько часов. И казалось, я смогу смотреть на него бесконечно. Не знаю, о чем я думала в этот момент. И почему я травлю себе душу. И все же не в силах отвести глаз. Он даже здесь гипнотизирует меня. И, кажется, что вот-вот сойдет с холста, улыбнется своей кривой улыбкой, проведет рукой по щеке и поцелует так, как никто и никогда меня не целовал. Я люблю его. Люблю до сих пор. И никуда она не девается. Притаилась где-то в сердце, сопротивляется, трясется вся, а выходить не хочет, как бы я ее не вытравливала. Любовь эту. А ненависть… я не умею ненавидеть.
Как-то внезапно на ум пришло одно стихотворение:
Но, как я уже сказала, я не умею ненавидеть его.
Глава 15
Уроки
Крыс спас меня от очередного приступа слез и самоистязания.
— Элька, я вернулся. А ты чего такая пришибленная?
Я поспешно свернула картину. Не нужно ему знать.
— Что рассматриваешь?
— Да так, старые рисунки. Как прошло?
— Все, Элька. Я выбил для нас время. Ох, и ушлый же у тебя учитель.
— Не уверена, что хочу у него учиться, — вздохнула я.
— Что так? — заинтересовался Крыс и перебрался на кровать, куда через минуту и я подсела.
— Странный он, — пожала плечами я и посмотрела на своего усатого хранителя. — Кстати, теперь, когда я знаю твое имя, ты от вопросов больше не отвертишься.
