Безжалостные Фейри (ЛП) - Валенти Сюзанна (лучшие бесплатные книги txt, fb2) 📗

— Ну, если тебе от этого станет легче, то сидеть на камне — это тоже не самое лучшее, — сухо ответил Макс. — Моя задница замерзла и онемела — ты, черт возьми, долга шла сюда.

Я закатила глаза. Я была той, кого «Зачаровали Песней» из моей постели посреди ночи, и прошла половину пути через территорию школы в темноте.

— Ну, я не заставляю тебя сидеть на камне, — ответила я.

— Это вроде как то, как это происходит, не так ли? Сирена сидит на скале и заманивает к себе ничего не подозревающих людей.

— Думаю, ты имеешь в виду жертв, — сказала я, вспомнив рассказы про Синдбада-мореплавателя, где Сирены заманивали к себе людей и топили их.

— Сиренам запретили Убивающую Песню, более века назад, — сказал Макс таким тоном, который предполагал, что он считает меня глупой. — Но я могу представить, почему так много Сирен убивали тех, кого целовали; они не хотели, чтобы их жертвы, как ты их называешь, убегали со всеми их секретами.

— Значит, я узнаю твои секреты, не так ли? — спросила я, гадая, какие, черт возьми, развратные вещи Макс Ригель держал взаперти в своем сознании.

— Я слишком силен для этого, — заверил он меня. — Но менее сильная Сирена может потерять контроль над потоком своих мыслей и чувств, если поцелует кого-то более могущественного. Они могли бы почувствовать себя вынужденными убивать, чтобы защитить себя, если бы такое произошло.

— Прекрасно, — сказала я ровным тоном. Я не думала, что смогу не любить Орден Сирен больше, чем уже не любила, но это случилось.

— Тогда мы сделаем это? — спросил Макс, вставая и спрыгивая со скалы, чтобы приземлиться передо мной.

На нем была только пара маленьких плавок, а его темно-синяя чешуя скрывала плоть от лодыжек до запястий и шеи, оставляя открытыми только лицо, руки и ноги.

Он шагнул ко мне, и я подняла руку, чтобы остановить его.

— Ты серьезно ждешь, что я поцелую тебя? —спросила я. После всех ужасных вещей, которые он сделал со мной и моей сестрой с тех пор, как мы прибыли в эту Академию, я не могла не подумать о многих вещах, которые хотела бы сделать еще меньше чем эту.

— Разве что оставаться запертой здесь наедине со мной до конца времен предпочтительнее? — спросил Макс, казалось, не впечатленный тем, как я сопротивлялась.

Я пристально посмотрела на него, взвешивая свои варианты. Оба варианта казались одинаково ужасными, но если бы он говорил правду, то в любом случае мне пришлось бы поцеловать его в конце концов. Мы не могли оставаться здесь вечно.

— В губы? — уточнила я, надеясь найти выход.

— Нет, в задницу, — пошутил он. — Хочешь, чтобы я наклонился?

— Это может быть предпочтительнее твоего лица, — невозмутимо ответила я.

— Давай уже, — сказал он, снова придвигаясь ближе, явно желая покончить с этим.

— Просто подожди! — настаивала я, поднимая руку немного выше, он был почти достаточно близко, чтобы коснуться, и я чувствовала тепло его тела, исходящее в полудюйме от моей протянутой ладони.

— Для чего?

— Ты можешь помолчать несколько минут? — спросила я.

— Зачем?

— Потому что, если ты заткнешься, тогда я могу попытаться сосредоточиться на твоей внешности и забыть о характере, который ей сопутствует, — сказала я. Не имело значения, что я признавала, что нахожу его привлекательным, не то чтобы я желала его, каким бы великолепным он ни был; чудовищу внутри было достаточно легко оттолкнуть меня. И он все равно знал, как выглядит.

Макс нахмурился на меня, но сделал, как я просила, и промолчал.

Мой взгляд скользнул по его красивым чертам лица, высокому лбу и глубоким глазам. Он был очарователен и весь такой мужественный; аромат моря исходил от его кожи, а его чешуя описывала каждый контур его подтянутого живота. Да, если бы я смогла забыть мудака, который жил в его плоти, тогда смогла бы и найти мотивацию поцеловать его, не блеванув.

Я опустила руку. Сделала глубокий вдох. Шагнула вперед.

Макс тоже придвинулся, пока разделяющее нас пространство почти не исчезло.

— Если это какой-то трюк, я собираюсь пнуть тебя по твоим чешуйчатым яйцам, — предупредила я.

На долю секунды Макс действительно ухмыльнулся мне, как будто нашел это забавным, а затем его рот оказался на моем.

Я замерла, собираясь отступить в тот момент, когда наши губы коснулись друг друга, но что-то обвилось вокруг меня, и я оказалась пойманной в этот момент.

Сила Песни Сирены притянула меня ближе, и вместо того, чтобы захотеть отстраниться, я обнаружила, что наклоняюсь вперед.

Рот Макса медленно прижался к моему, и я ахнула, почувствовав, как под моей кожей просачивается искорка вожделения, которая не была похожа на мою собственную. За этим быстро последовало мое изображение, запечатленное несколько минут назад, когда Макс впервые увидел меня на поляне. Он оглядел мою шелковую пижаму, отметив изгибы тела и то, как обнажилась моя плоть. Лунный свет сиял на моих темных волосах, делая их похожими на пролитые чернила, и он был полон раздражения и небольшого гнева, которым противостояло странное желание забрать у меня этот поцелуй.

Я внутренне содрогнулась от прилива его эмоций, когда они пронеслись в моем сознании. Это дезориентировало меня, и на мгновение мне показалось, что я падаю. Я протянула руку, и она легла на твердую линию его бедра, когда я попыталась успокоиться.

Мое прикосновение зажгло в нем вспышку похоти, которая снова нахлынула на меня и зажгла огонь возбуждения в моих жилах. Это было неправильно. Я должна была отстраниться от него, но его руки схватили меня за талию, и вместо этого он притянул меня к себе, укрепляя связь между нами.

Тихий стон вырвался у меня, когда его поцелуй углубился, а его похоть проникла в мою, создавая вихрь, от которого я не могла убежать. Он засунул свой язык мне в рот, и я почувствовала вкус соленой воды, наслаждаясь его поцелуем.

Тихий голос в глубине моей головы кричал мне, чтобы я вспомнила, кем он был, и когда я сосредоточилась на этом, то использовала источник силы внутри себя, чтобы помочь мне противостоять ему.

Но вместо того, чтобы делать то, что я хотела, это отбросило меня дальше в его душу, за пределы похоти, которую он позволял мне видеть, и в неисчислимые уголки его разума.

Он поцеловал меня сильнее, его хватка на мне усилилась, когда мои руки прошлись вверх по его широкой груди, чешуя была гладкой и шелковистой под моими ладонями.

Я смутно осознавала, что он пытается оттолкнуть меня от себя, но мне как будто вручили ключ к его разуму, и куда бы я ни посмотрела, везде были открытые двери.

Я задавалась вопросом, было ли это тем, что он чувствовал, когда питался силой и эмоциями других людей. Смотрел ли он прямо в мои мысли, когда вызвал у меня мой самый большой страх?

В тот момент, когда эта мысль пришла мне в голову, Макс крепче сжал меня; он целовал меня так, словно умер бы, если бы не сделал этого, и в то время как одна часть меня была захвачена теплом его рук и ощущением его губ на моих, другая начала замечать вспышки воспоминаний.

Я услышала мужской голос и поняла, что это его отец. Его тон был добрым, понимающим, в то время как Макс был переполнен страхом и потерей.

— Никто ничего не мог для нее сделать. К тому времени, когда кто-нибудь понял, что она больна, было уже слишком поздно. Я не знаю, почему она скрыла от меня симптомы. Я мог бы что-нибудь сделать…

Макс поднял затуманенные слезами глаза, когда потеря матери ошеломила его, и увидел, что в комнату заглядывает другая женщина. Уголок ее рта приподнялся в лукавой улыбке на мгновение, и он знал, что она была ответственна за смерть его матери. Его мачеха хотела, чтобы она исчезла, сколько он себя помнил… его мать была маленькой грязной тайной.

Какой тайной?

По моему указанию ответ пришел ко мне между вкусом его губ и стоном желания, вырвавшимся у него.

Никто, кроме семьи, никогда не знал об этом, но Макс был незаконнорожденным. Его отец женился на своей жене по договоренности, чтобы сохранить чистоту родословной, но был влюблен в другую женщину. Он продолжал тайно встречаться с ней и она забеременела от него раньше его жены. Чтобы скрыть это, они спрятали ее, а его жена притворилась беременной, чтобы не столкнуться со скандалом. Он все еще был Наследником, потому что его власть исходила от отца, но если бы кто-нибудь когда-нибудь узнал, что он незаконнорожденный, они могли бы настоять на том, чтобы один из его сводных братьев и сестер занял его место.