Огонь для Проклятого (СИ) - Субботина Айя (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT, .FB2) 📗
Очень холодно. И жар в груди нисколько этот холод не разбавляет. Напротив, кажется, что стоит им соприкоснуться, слиться воедино — и случится что-то еще более поганое. А потому лучше просто переждать.
Правда, если кто-то из одержимых выжил, то противиться ему здесь просто некому. Любая полудохлая тварь с легкостью сможет вскрыть глотки всем уцелевшим людям.
Юнбенс шарит рукой по земляному полу, пытаясь отыскать оброненный нож. Понимает, что все равно не сможет его использовать, но умирать с оружием в руках куда спокойнее.
Глава двадцать вторая: Хёдд
— Госпожа, вы уверены? — спрашивает меня Эйстин, заслоняя дверной проем, ведущий в самый обычный хлев. — Зрелище не из приятных.
— Уверена. Я должна видеть сама.
За последние дни слухи о красноглазых существах значительно выросли. Теперь странных тварей, что похожи на сильно отощалых людей, видели во всех концах Гавани. Да и самих свидетелей их появления с легкостью можно набрать десятка полтора. И это только на вчерашний вечер. Сегодня утром, скорее всего, их уже гораздо больше.
Слухи-слухи. Их почти нельзя удержать в мешке, особенно если мешок дырявый. И дело даже не столько в желании людей по пьяной лавочке наговорить лишнего, сколько в действительной странности, на которую будет исключительно глупо закрывать глаза.
И я не собираюсь их закрывать, и именно потому сейчас стою возле хлева, откуда не доносится ни звука.
А должны бы доноситься.
— Извольте, — Эйстин отступает в сторону. — Только прошу, смотрите под ноги. Там… грязно.
Подбираю юбки, пригибаю голову и вхожу в хлев.
В нос тут же бьет густая вонь из прелого навоза и содержимого внутренностей. Запах крови на этом фоне кажется почти незаметным, но все же явственным дополнением.
Сглатываю.
Я видела смерть. Видела, как умирают воины, чьи тела превращены в кровавое месиво или рассечены на части. Видела несчастных, попавших в лапы медведя-шатуна. Но во всех тех смертях, сколь бы нелепыми и яростными они ни были, всегда просматривался разум. Жестокий и неколебимый, но преследовавший вполне определенные цели.
В том, что я вижу сейчас, цели быть не может.
Я даже не могу сказать, сколько и какой скот находился в этом хлеву до этой ночи. Потому что их останки разбросаны, развешены и разбрызганы буквально везде, включая стены и перекрытия потолка.
Их даже не съели, их просто разорвали на куски, выпотрошили, а потом по частям развесили, точно украшения.
В желудке рождается зловонный тошнотворный ком, меня передергивает, но мне все равно удается усмирить позыв плоти опорожниться прямо здесь, на виду у собственной стражи. Хорошо, что утром ограничилась несколькими глотками чистой воды.
— Кто-то что-то видел или слышал? — задаю глупый вопрос.
Подобное просто не может произойти в полной тишине. Животные должны были с ума сходить.
— Только старая Гвельда, — говорит Эйстин. — А больше никто ничего не слышал.
— Как такое может быть? — разворачиваюсь и быстрым шагом выхожу на улицу. Какое-то время просто стою и глубоко дышу прохладным кристально-чистым воздухом. — Эти дома — они ведь жилые?
— Да, госпожа. Я сам опросил каждого — никто ничего не слышал и не видел.
— Зови Гвельду.
Эйстин кивает и уходит.
У меня есть немного времени, чтобы подумать.
Улица, где случилось странное, расположена на окраине, но окраина эта не заброшена. Четыре добротных дома, в каждом из которых живет по меньшей мере одна семья. Как так могло случиться, что они не слышала безумства скота у соседей? Сколько тут? Шагов пятьдесят через улицу.
Когда вижу старую Гвельду, надежда узнать от нее что-то действительно важное исчезает. Старуха явно слепа.
— Это сам Дед Упак был, — говорит надтреснутым голосом. — Вылез из своего подземного храма и ходит теперь по земле нашей, сил набирается. А как наберется, так и наш черед придет.
Гвельда поднимает сухие руки вверх, сжимает кулаки и будто бы грозит небу.
— Дед Упак пожрет все живое на земле, а потом придет за Небесным Чертогом, за каждым, кто вседенно пирует подле Отца нашего.
— Матушка, что ты слышала? Что этот Дед делал? Почему никто больше его не слышал? — спрашиваю как можно мягче. — Почему ты решила, что это правитель Подземного мира к нам пожаловал?
— Кто глазами наделен, то слеп и глух, девочка. Кто глазами обделен, тот лишь слеп, — щерится беззубым ртом Гвельда.
Останавливаю рукой Эйстина, что явно собирается напомнить старухе, кто перед ней стоит.
— Так что ты слышала?
— Боль. Страх.
Гвельда так пристально смотрит на меня, что я даже начинаю сомневаться в собственном выводе относительно ее зрения. Но в ее белесых глазах нет даже намека на зрачок.
— Этого не передать словами, девочка. Они кричали, но только в собственных головах. Потому что были напуганы до жути. Дед Упак не приходит с шумом и пламенем. Ему нужна тишина. Нужно время, чтобы насытиться чужой болью.
— Куда он ушел?
— Не ищи его, девочка. Ты еще слишком молода. Я бы хотела сказать, что он ушел, но это не так. Он где-то тут. И будет тут, пока не насытится.
Киваю, что разговор окончен — и Эйстин уводит старуху прочь.
Мы, северяне, верим в предков. Верим, что наши родные, уходя в Небесные Чертоги, продолжают наблюдать за нами и радуются нашим победам и свершениям. Но есть и те, кто поступками и мыслями своими не достоин Небес, такие отправляются в жернова Подземного мира, чтобы терпеть там неизъяснимые страдания.
Дед Упак — первый, кого не приняли Небеса. Он же и стал владетелем Подземного мира. Он же некогда дал клятву, что обязательно вновь восстанет и возьмет все то, что принадлежит ему по праву, скинув с Небес слабых и разнеженных их обитателей, погрязших в чревоугодии и похоти.
Каждый северянин верит в эту легенду.
Верю и я.
Вот только за последнее время в нашем мире случилось столько всего необычного и странного, что виновника очередных бед невольно начинаешь искать не в мире богов и духов, а здесь, у себя под ногами.
Кел-Кел, ну, не мог же ты пуститься в настолько подлое колдовство?
Не верю. Не хочу верить. Несмотря на всю к нему обиду.
Но что-то однозначно происходит.
Вчера на берегу, возле брошенных домов, видели группу одержимых. И не просто видели, а сошлись с ними в схватке. По итогу погибло несколько рыбаков, а остальные почти все слегли с сильной горячкой. Но оно и не удивительно — возвращаться им пришлось под порывами ледяного ветра, да и мокрыми насквозь.
Когда возвращаюсь в Большой Дом, муж уже там. Быстро рассказываю ему все, что увидела в хлеву, рассказ же слепой старухи оставляю при себе. Ни к чему ему забивать голову нашими предрассудками.
— Новое нападение одержимых, сегодня, — говорит Магн’нус. — Недалеко от шахт синалума. Твари перебили часть охраны и почти вышли к баракам. Но там их остановили.
Значит, и это тоже правда. О нападении нам доложили, когда еще не взошло солнце — и муж тут же выехал на место.
— Сколько их было?
— Около трех десятков. Почти одни халларны.
— Они уже не люди, — я не собираюсь успокаивать его, просто констатирую факт. И он это знает. Я никогда, с самого начала нашего брака, не стремилась играть с ним в покорную во всем жену, что станет жалеть о погибших захватчиках.
Честность, я надеюсь, что взаимная, — вот, как мне кажется, главное, что позволяет нам вполне продуктивно сосуществовать вместе.
— Два нападения за два дня. Странно — не находишь?
— Такого давно не было, — отвечаю нейтрально.
Когда одержимые шастали по окрестным лесам целыми толпами, к Гавани они иногда выходили и трижды за день. Но уже к середине лета подобное прекратилось. Уже с середины лета мы сами вышли в леса и начали уничтожать тварей там, где те еще скрывались.
Что это?
— Быть может, их гонит холод? — предполагаю я.
Муж хмурится, отрицательно качает головой.
