Секрет королевы Маргарет (СИ) - Селезнёва Алиса (читать книги онлайн бесплатно полностью txt, fb2) 📗
Глава 18
– От ухаживаний короля?
Сесилия уткнулась в подол моего платья. Плечи её задрожали, грудь сотрясли рыдания. Она пыталась рассказать мне, по-видимому, что-то ужасное, но из-за ежесекундных всхлипываний я ничего толком не разобрала и поняла только общий смысл.
– Король предложил тебе стать его фавориткой?
Сесилия кивнула и зарыдала ещё сильнее. Ну, вот вчерашний танец и дал свои плоды. Король её заметил. Что ответить леди Маквил, я не знала. С одной стороны, мне было её жаль, но, с другой… С другой, чем чаще Леонард будет ошиваться вокруг неё, тем реже станет заглядывать в покои ко мне. Такая перспектива лично меня устраивала.
– Если у тебя получится сделать то, что не получилось у Бриджет Хэмптон, король тебя озолотит.
Отпустив мой подол, Сесилия подняла полные злобы глаза.
– Я не стану уподобляться Бриджет Хэмптон!
– Да никто и не просит тебя ей уподобляться.
– Если король и я, – и она снова принялась всхлипывать, – если мы… то мужчина, которого я люблю, никогда на мне не женится.
– И кого же ты любишь? – на всякий случай полюбопытствовала я, скрестив за спиной пальцы и всем сердцем желая, чтобы мои вчерашние выводы оказались неверными.
– Сэра Филиппа Рочестера.
Вот ведь чёрт! Раздражённого цоканья сдержать не удалось. А у этой девочки губа не дура: один раз потанцевали, а она уже замуж собралась.
– С чего ты взяла, что он женится на тебе, если между тобой и королём ничего не будет? Разве сэр Филипп оказывал тебе хоть какие-нибудь знаки внимания?
– Конечно, оказывал! – Лепет Сесилии стал громче и увереннее. – Он же вчера выбрал меня дамой своего сердца. Он позволил мне надеть на его голову венец победителя. Он предпочёл мне …
Она явно хотела сказать: «Вас», но вовремя прикрыла рот и стыдливо опустила голову. Аргумент действительно был исчерпывающий. Я сама об этом полночи думала. Почему из всех женщин дворца сэр Филипп пригласил на танец именно Сесилию? Почему не ветреную Анну? Может, специально? Хотел как лучше, потому и выбрал не замужнюю и не девицу, а вдову, но все равно породил кучу сплетен.
Похлопав Сесилию по руке, я усадила её на диван. Леди Маквил стукнуло девятнадцать всего несколько недель назад. До этого больше года она была в трауре. Сколько Сесилия прожила в браке, я не представляла, но замуж, похоже, её выдали ещё девочкой. Лет в пятнадцать-шестнадцать, а до замужества она жила в имении отца и ничего толком не видела.
– Скажи Его Величеству, что ты нечистая. Дней на пять это тебя спасёт.
– А потом?
– А потом я что-нибудь придумаю. И для себя тоже, – уже мысленно закончила вторую часть фразы я.
Счастливая Сесилия ещё раз поцеловала подол моего платья и убежала восвояси. Я развела руками. Что тут вообще можно придумать? Выхода для неё мне виделось только два.
Сказать королю всё как есть: «Вы, конечно, Ваше Величество, мужчина хоть куда, но Ваш брат-бастард мне нравится больше», – и после таких слов с гордо поднятой головой отправиться в темницу. Либо ждать. Ждать, когда король обратит внимание на менее принципиальную и более прагматичную. Перед глазами тут же замаячило лицо Луизы Эмберс. Может, лет двадцать пять-тридцать назад она точно так же валялась в ногах у Жанетты Нормандской, умоляя защитить её от ухаживаний Эдуарда? Вдруг они на этой почве и сошлись?
– Ваше Величество! – Вбежавший Колин, по обыкновению, державший за пазухой книгу, вежливо поклонился. Я потёрла переносицу и, забрав очередной рыцарский роман, поставила на стол полную чернильницу. Сегодня нам предстоял урок грамматики. Читал Колин бегло и легко пересказывал прочитанное. Память у него была действительно, что надо, но с письмом дело обстояло заметно хуже. Писал он неразборчиво и часто пропускал слоги, отчего я решила разбавлять уроки математики диктантами и переписыванием текстов. В конце концов, чтение про Камелот и короля Артура хоть как-то отвлекало меня от мыслей о Сесилии и сэре Филиппе.
***
Пригласительные письма для жён богатых придворных я написала сама. Колин доставил их в течение часа, и после дневной молитвы в мою гостиную набилось непривычно много народа. Разумеется, обе мои фрейлины, герцогиня Эмберс, от вида которой вдоль позвоночника у меня бежали мурашки, молодая жена казначея Оэренса и ещё две совершенно незнакомые мне дамы, которых предложила позвать Роза.
Сердце в груди колотилось бешено, и я даже вспомнила, как проводила своё самое первое родительское собрание. Мне только-только исполнилось двадцать два, три месяца назад я закончила университет, а мамам, сидящим за партами, было уже далеко за тридцать, кому-то даже за сорок. Все состоявшиеся, с детьми, работой и мужьями, а я вчерашняя школьница. Сейчас я испытывала похожие чувства. А вдруг меня не поймут?! А если и правда никто не откликнется?!
«Улыбайся, Рита! Улыбайся, пока не сведёт скулы, – шептала я себе, оглядывая присутствующих, – тогда они ни за что не догадаются, до чего тебе страшно».
– Дамы, – я не стала тянуть время и сразу сообщила, для чего всех позвала. Ходить вокруг да около я не любила. Лучше уж сразу резать правду-матку в глаза. Король знал о собрании, и это было благое дело. Меценатство ещё никому зла не приносило. – Деньги отправятся не в казну, а на нужды тех, кто не в состоянии себя прокормить. На первое время я хочу поставить специальные палатки. Возможно, потом мы приобретём помещение.
– Но у нас нет денег! – резко пискнула Анна, и все приглашённые женщины разом закивали. – А наши мужья не дадут. Мне и так каждый раз приходится спрашивать разрешения, чтобы пошить новое платье.
– На самом деле у каждой из нас деньги есть, даже если её расходы строго ограничены. – Я показала на бриллиантовые серёжки Анны, и та, надувшись, тут же прикрыла их волосами.
– Людям сколько не дай, всегда будет мало, – запротестовала жена казначея Оэренса. Та самая, которую спас Джеймс Макензи от лесных разбойников. Её звали Грейс, и поженились они всего две недели назад. Практически сразу после смерти его первой супруги. Казначей Оэренс не стал выдерживать положенный траур. Спасибо, хоть в колдовстве старую жену не обвинил. – Людьми слишком часто руководит жадность. Они не хотят работать и утопают в удовольствиях.
Я не стала придавать значение её напыщенному тону и явственно представила на месте Грейс Марию-Антуанетту*, французскую принцессу, что советовала простому люду есть пирожные, если у них нет хлеба.
– Я не говорю о тех, кто не хочет работать и прожигает жизнь за карточным столом или бутылкой. Я говорю прежде всего о вдовах и сиротах. Им нужна помощь. Если семья остаётся без кормильца, дети очень быстро оказываются на улице. Мальчики становятся разбойниками, девочки идут работать в женские дома и распространяют по городу заразу.
От последних слов Сесилия покраснела, Луиза Эмберс изогнула губы в лукавой улыбке. Со мной никто особо не спорил. Видимо, боялись, но расставаться с цацками тоже не стремились. Никто не видел личной выгоды, а я не хотела давить и вытряхивать деньги силой. Ну, ничего, со временем всё наладится. Начало трудное у любого дела, к середине неравнодушных к чужой беде обязательно станет больше.
– Господь учил нас помогать страждущим, – наконец выдала я, жалея, что не могу привести в пример точную цитату из Библии. – Будет лучше, если мы дадим немного сами, потому что, восстав, они отберут всё.
Это подействовало, и герцогиня Эмберс сняла с шеи толстую золотую цепочку, а Сесилия рассталась с обручальным кольцом. Что ж… Об этом украшении она точно не пожалеет. Сапфировый перстень был последней деталью её траура. Одна из новеньких, маленькая и полненькая женщина, положила мне на руку серебряную брошь в виде лилии.
– В нашем имении мы никогда не выколачиваем из бедняков последнее, – шепнула она, когда мы остались вдвоём. – Если становится совсем худо, муж даёт им отсрочку. Моя дочь тоже взяла себе воспитанницу. Крестьянскую дочку. Семь ртов, родители еле-еле концы с концами сводили, хотели эту в лес отнести. А моя Эмилия не дала.
