Незыблемые выси (ЛП) - Томас Шерри (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Пустота, которую Иола так жаждала, нахлынула буквально из ниоткуда. Но оказалась не умиротворением, спокойствием или беззаботностью — сознание ухватилось за что-то, отбросило прочие мысли, чтобы вытащить из этого хаоса образ какой-то идеи.
Иоланта резко выпрямилась.
«Что может быть хуже, чем если тебя принесут в жертву в крипте Лиходея?» — спросил как-то Кашкари. Учитель Хейвуд тогда вздохнул. Иола, совершенно естественно, приняла это за проявление страха.
А что, если она тогда ошиблась?
— Иола! — Наставник отложил в сторону «Таймс» и вскочил с места. — Тебе лучше?
Редко она чувствовала себя хуже, чем сейчас.
В ответ на ее молчание Хейвуд, нервно поерзав, постучал пальцами по газете:
— Ты не поверишь, что я только что вычитал — здесь объявление о похоронах твоего друга, молодого Уинтервейла.
Действительно, в немагических газетах подобную новость вряд ли ждешь. Но Иоланта по-прежнему молчала.
— Иола, с тобой все хорошо?
Конечно, нет, но ее мозг сейчас неистово работал.
— Ты помнишь профессора Ивентайд?
— Ипполиту Ивентайд? Ну конечно!
Профессор Ивентайд — личность незабываемая: крупная, словоохотливая женщина с ярко-рыжими волосами, гардеробом из пайеток и тканей в горошек и умом острым, словно волшебная палочка-клинок. Ее исследования относились к области темных искусств, которых остерегалось все остальное магическое сообщество. Всестороннее изучение темных искусств воспринималось как вынужденная необходимость, лишь бы были те, кто способен распознать и помочь против таких видов магической практики.
Большинство крупных образовательных центров имело в своем штате постоянного эксперта в этой области, а то и даже двух. Как правило, неуклюжих одиночек, что сторонятся своих коллег-ученых, даже если те и без того к ним безразличны. Профессор Ивентайд, со свойственной ей теплотой и любовью к веселым компаниям, была исключением. Ее ждали всегда и везде и с удовольствием приглашали на всякие общественные мероприятия.
Когда учитель Хейвуд работал в Консерватории, профессор Ивентайд окружила его материнской заботой и все пыталась найти ему жену. Планы эти так и не осуществились, но парочка стала лучшими друзьями и порою вместе покидала вечеринки. В таких случаях Иоланта устраивалась на самом верху лестницы, там, где ее не было видно, и подслушивала беседы взрослых, пока те разговаривали обо всем на свете.
Именно из тех бесед она почерпнула достаточно знаний для понимания того, что же все-таки произошло с несчастным Уинтервейлом. А теперь другой эпизод помог переосмыслить реакцию учителя Хейвуда на слова Кашкари.
— Когда мне было лет семь, состоялся праздничный ужин в честь вашего повышения. — Последнего повышения, которое он получил в Консерватории, да и вообще где бы то ни было. — За столом кто-то спросил профессора Ивентайд, какие первоисточники та использует для своих исследований. Она отказалась обсуждать подробности, мол, тема запретная. Но после ухода гостей, вы вдвоем сидели и разговаривали. И в какой-то момент вы спросили: правда ли, что записи настоящих адептов темных искусств позволяли оставаться в живых.
Хейвуд замер, совсем, будто даже перестал дышать.
— Она ответила «да», — продолжила Иоланта. — Предупредила, что это все между вами, а потом начала описывать кое-что из прочитанного. Я продолжала слушать, о чем сильно пожалела. Впоследствии я изо всех сил старалась забыть ее слова и еще долго видела кошмары. Но кое-что забыть невозможно. Теперь я вспомнила, что она рассказывала вам, как маги ошибочно уравнивают магию крови и жертвенную магию, ведь для ритуала жертвоприношения тоже сначала берут немного крови, дабы выяснить уровень силы. Профессор Ивентайд еще сказала, мол, насколько причудлива бывает жертвенная магия. И какая она грязная, ведь самые лучшие части тела — глаза, мозг, органы, костный мозг — следует извлечь из тела, пока сердце жертвы еще бьется.
Дыхание становилось все более напряженным от ужасающих воспоминаний и обвинений, которые Иоланта собиралась озвучить.
— Мои друзья не дураки, но лишь единицы из ныне здравствующих магов знают что-то конкретное о жертвенной магии. Когда мы выяснили, зачем Лиходею величайшие стихийники, времени почитать что-нибудь по этой теме не осталось — все мы были слишком заняты подготовкой к стремительному побегу из Итона. Сегодня мои друзья по незнанию предположили, будто вещий сон Кашкари показал, как я умру от жертвенной магии и подарю Лиходею еще один век беспрецедентной силы. Вот почему они покинули меня, хотя уже привыкли рассчитывать на мои способности. Но вы, все это время вы знали, что они ошибаются. Что меня не принесут в жертву, по крайней мере, не успешно. И вы промолчали. Позволили им уйти. Вы позволили… — Голос прервался. — Вы позволили тому, кого я люблю, отправиться на бессмысленную гибель без меня.
Хейвуд промолчал.
— Так я права? — потребовала Иола ответа. — Все правда?
Он по-прежнему молчал.
— Отвечайте!
Его горло дернулось.
— Да, ты права. Я позволил им думать, что причиной твоей смерти станет жертвенная магия, хотя описание сна твоего друга предполагало иное.
Иоланта упала на кресло, ноги отказывались ее держать.
— Иола, неужели ты сама не видишь, что все равно погибла бы, отправившись в Атлантиду?
Она устало подняла голову:
— Я это знаю. Знала с того дня, как принц впервые попросил помочь с его дерзким планом. Вот почему я от него сбежала. Вот почему ему пришлось связать меня клятвой на крови, лишь бы я осталась. Но где-то по пути я изменила свое решение. Поняла, что именно на кону. И осознала, что порою жизнь, даже собственная, не слишком уж большая цена за успех.
Хейвуд потряс головой, в его глазах застыла боль.
— Я не могу этого допустить. Ты же еще дитя. Ты слишком юна, чтобы принимать столь бесповоротные решения.
— Пускай я все еще несовершеннолетняя, но уже давно не ребенок. И вы это знаете. Понимаю, как вам тяжело предоставить мне самой выбирать свой путь. Но у меня же то же самое, неужели не видите? Это пророчество о смерти принца. Что он встретит свой конец в Атлантиде. Думаете, мне никогда не приходило в голову, что, может, ему стоит прекратить добровольно стремиться туда, прямиком к гибели? Но я не пыталась его отговаривать, не встала у него на пути. Он сделал выбор, и я должна его уважать.
Слезы катились по лицу наставника.
— Ну а как же Консерватория? Если ты отправишься в Атлантиду, то никогда не вернешься. И никогда не будешь там учиться.
— Неужели вы и вправду верите, что завтра или через неделю я передумаю и спокойно уткнусь в учебники, лишь бы сдать квалификационные экзамены в следующем году? Даже если и так, то вы забыли, кто я? Забыли, что, пока Лиходей жив, я никогда не буду в безопасности?
Учитель Хейвуд закрыл руками лицо. Иоланта встала. Что еще тут добавить?
Она вернулась в лабораторию, села на свое привычное место, сжала пальцами виски и постаралась сосредоточиться. Конечно, всегда остается морской путь. У Тита есть счет в Банке Англии, он может нанять или даже купить судно. Но даже самому быстрому пароходу потребуется по крайней мере тридцать часов, чтобы преодолеть подобное расстояние. Даже Иоланта, со всей своей магией, не способна создать океанское течение, которое бы ускорило пароход.
Страницы блокнота Кашкари зашевелились — будто кто-то начал их перелистывать.
Иола уставилась на блокнот. В детстве у нее такой был — как и у большинства ребят, что брали безделушки на улице у лоточников, поскольку никто из родителей или прочих родственников не стал бы совершать подобных покупок. Ведь чаще всего школьники так болтали с друзьями во время урока вместо того, чтобы слушать и записывать за учителем.
За последние годы двусторонние блокноты претерпели некоторые улучшения — теперь они могли передавать сообщения на расстояния бóльшие, чем пара шагов как раньше. Но поскольку их делали из тончайшей бумаги, о серьезной безопасности речь не шла. Тит всегда отказывался носить с собой подобный блокнот, боясь, что в случае обыска книжечка выдаст слишком много его тайн.
