Калинка-малинка для Кощея (СИ) - Комарова Марина (книги онлайн полные версии .txt) 📗
— Идите сюда.
Мы переглянулись. Осталось только пожать плечами. Как у их тут негостеприимно, что поделать. Видать, опять расспрашивать начнут. Но стоило только покинуть дом, как послышались голоса:
— Говорю, не зря они перед жатвой пришли!
— Зирьяна, перестань!
Пленитель, услышав наши шаги, обернулся. Да так резко, что капюшон слетел. Вспыхнула пламенем рыжая змея косы, выбившиеся пряди скрыли лицо. Но тут же белая изящная рука нетерпеливо отбросила их назад.
На меня гневно взирали янтарные глаза. Ещё бы чуть-чуть, и карими можно было назвать, но так — янтарь. Густой, тёмный, волнующий. Медные дуги бровей, высокий лоб, аккуратный курносый носик, полные соблазнительные губы. Хороша девица, только ж чего злая такая? Вон как на меня смотрит, аж прожгла бы дыру в груди. А потом дождалась бы, пока сгорю полностью и стану кучкой пепла. А там и развеять дело нехитрое.
Могута рядом присвистнул. Зирьяна тут же метнула на него такой же ненавидящий взгляд. Но волколак только улыбнулся. При этом настолько обаятельно, что девица нахмурилась и невольно сделала шаг назад, врезавшись спиной в стоявшего позади Несебра.
— Успокойся ты, кому говорю, — мрачно велел он. — Правду сказали. И Кирея твоего тронуть не могли. Ушёл же еще давно, сама знаешь.
Так, это интереснее уже. Девица ярится на всех, мстя за какого-то Кирея. Поди, жених был, учитывая, что тут мужчин некая прелестница из горы забирает к себе. А нас посчитала посланцами Ткачихи. Как прекрасно.
— Те, что прежде приходили, — низким бархатным голосом, освобождённым от чар, проговорила Зирьяна, — тоже правду говорили. А потом доставали ножи и шли убивать спящих.
— Ножей у нас нет, — буркнул Могута.
Ого, как на неё-то смотрит. Друг мой волче, будь осторожнее. Такая сама ухватит нож, а потом будет похваляться новой волчьей шкурой в доме. В хозяйстве-то оно всё пригодится.
Я сложил руки на груди и посмотрел на девицу. Так, только не хмыкать, а то сейчас опять набычится. И надо постараться попроникновеннее да по искреннее. Но эти скоморошьи пляски уж пора прекращать.
— Уважаемая… Зирьяна, — начал я, и все неожиданно притихли. — Уж простите, что без отчества, но как-то не успели познакомиться. Если вас интересует, злоумышленники мы или нет, то скажу прямо — нет. Мы действительно заблудившиеся путники. И поверьте, с куда большим удовольствием сидели бы сейчас дома и пили чай с баранками, нежели стояли бы среди ночи тут и повторяли который раз, что не имеем никаких злых намерений.
А если и имеем, то не к вам. Да и не ваше дело, мягко говоря.
Зирьяна прищурилась, но молчала, словно желая услышать, что я скажу дальше. Могута и вовсе мудро не влезал.
— … но, — продолжил я, — если всё же ваша уверенность совершенна, то прошу, не стесняйтесь, задайте прямо вопрос. Я отвечу, дабы развеять сомнения.
— Стесняйтесь? — хрипло повторила она, явно мечтая дикой кошкой разодрать лицо.
— Вот и я так думаю, — кивнул ей. — Копьём тыкать в нас у вас вышло вполне браво, так неужто спросить неловко?
Янтарные глаза вспыхнули ярким пламенем. Так-так, наверное, колдовка какая. У простой девушки так сверкать не будет. Возможно, и почуяла, что мы не просто люди. Но… это еще доказать надо.
— Зирьяна, прекрати, — тихо сказал Несебр, положив ей руки на плечи. — Или ты хочешь нарушить закон?
Она нахмурилась, закусила губу. Я не поменял позы, продолжая глядеть прямо на неё. Интересно, что за закон такой? Может, тут какое проклятие на Ушбань накинуто, кроме жаркое любви Ткачихи? С этим бы неплохо тоже разобраться. А то какая-то неполная картина тогда получается.
По Зирьяне было видно, что закон ей, мягко говоря, до метлы. Всё же мы с Могутой ей совершенно не нравились. Она дёрнула плечом, сбрасывая руку старейшины.
— Хорошо, — еле слышно буркнула. — Но вдруг что потом — сами разбирайтесь. И меня не зовите.
С этими словами она змеей выскользнула из круга людей, только рыжим всполохом промелькнула рыжая коса.
Дальше уже было не так интересно. Несебр махнул рукой и распустил людей. Нас же забрал с собой. Дом у старейшины был больше, чем показалось сразу. Впрочем, сейчас куда больше хотелось спать, чем осматривать его хоромы. Нам выделили вполне годную комнатку со столом и широкими лавками, застеленными шерстяными одеялами. Квадратное окно в стене, через которое падал лунный свет. Явно чтобы переночевать, не больше. Но нам больше и не надо было. Сердобольная жена Несебра, пышная Тарина, накормила нас изумительной кашей с мясом и подливкой. И еще и посетовала, что мы такие тощие. Могута тихонько шепнул, что мясо можно было бы и без каши. На что получил от меня тычок в бок и совет есть, что дают.
Несебр вкратце обрисовал сложившуюся в Ушбани ситуацию. Впрочем, ничего особо нового я не узнал. Ткачиха прочно обосновалась на горе. Чтобы жить безбедно, ей нужны жизни молодых мужчин. Вот она периодически берёт лунный серп и выходит на жатву. Правда, порой ей охота поиграть. И тогда, прекрасная и юная, она спускается на землю и очаровывает всех, кто попадается ей на пути. Потом уводит за собой. И уж никто и никогда не видел ушедших.
У Зирьяны, оказалось, Ткачиха увела старшего брата. Потому девчонка так и кидается на всех. При этом на мой вопрос, почему так отреагировала на мужчин, ведь Ткачиха-то женщина, Несебр только вздохнул. Да и сказал, что всё равно все ждут, когда вернутся их мужья и сыновья. Но всё никак. Только расслабляться нельзя. Никто не знает, что удумает Ткачиха в следующий раз…
У двери Несебр остановился. Словно хотел еще что-то спросить, но потом махнул рукой.
— Спите спокойно. Пусть сны ваши будут добрыми. Утром уже поговорим, а то я уже и сам стал забывать слова на подходе.
Перемолвившись несколькими словами с Могутой, мы тоже легли. Он, оказалось, весь день бегал по Межанску, устраивая младшую сестренку на житье. Она у него из леса, совсем неприученная, всё бы так и жила одиноко, но Могута рассудил иначе. Всё же Межанск — не последний городок, а потому и полезному тут научат, и друзей-знакомых заведет, и работу отыщет. А может, и жениха присмотрит.
Я слушал молча. Жена-волколак — ещё то удовольствие. Но некоторые любят попикантнее. Поэтому чего уж тут умничать, каждый выбирает то, что ему по душе. Тут же пришли мысли о Дивиславе, которому придётся искать свою невесту. Я поморщился. Дурацкий, конечно, способ. И брата жалко. Мало того, что отдуваться за обоих, так еще и неизвестно с кем. Ну да ладно, у меня, если что, ледник всегда готов. Да и инструмент имеется. А от материала для опытов никогда не откажусь. Знаете ли, не всегда есть время его искать.
Так за размышлениями и сам не заметил, как уснул. Спал как убитый, ничего не снилось. Но как же мало…
Странный монотонный звук, тоскливый такой, на одной ноте, не дал снова сомкнуть глаз. Я поморщился и прислушался. Откуда-то со двора, не в доме точно. Я нахмурился и повернулся на бок. Встретился со сверкнувшим волколачьей желтизной взглядом Могуты. Тот притаился, вцепившись пальцами в одеяло. О, вон даже когти выпустил.
— Что это? — одними губами спросил он.
Я приложил палец к губам и осторожно приподнялся, чтобы выглянуть в окно. Что бы там ни было, лучше не делать резких движений. А звук мерзкий какой, будто кто песню смерти затянул. Только громче и громче становится. И кажется, что воздух пропитался напряжением и тревожным ожиданием.
За окном царила ночь. Только вот луна окаянная светит так ярко, так бело, что глазам больно смотреть. Висит на сине-черном полотне неба, почти касается вершин Двурогой. Хм, а вершины какие-то странные. Серебрятся в лунных лучах, сливаются друг с дружкой полукруглым полумесяцем…
Серебро вдруг стало кроваво-красным. Звук оборвался, словно лопнула струна. А потом поднялся дикий ветер, и донесся пробирающий до костей мерзкий хохот. Окно затянуло серебристой мутью.
Земля задрожала, мы с Могутой слетели с лавок. В доме поднялся переполох, донеслись крики:
