Ёлка Для Вампиров (СИ) - Бересклет (Клименкова) Антонина (книги бесплатно .TXT) 📗
А снега вокруг было море! Сугробы, как девятый вал, захлестывали маленькие елочки с верхушками. Ослепительно белый, ровный, пушистыми шапками на пеньках, мягкой ватой на широких еловых лапах. Как городская жительница, Соня привыкла видеть снег полужидким, черной соленой жижей, разъедающей сапоги и бордюры тротуаров. Но здесь не город, на обилие снега ворчать не получалось — только восхищаться! То и дело сквозь рваную серую дымку облаков пробивались лучи золотистого солнца, просеиваясь через путаницу ветвей, пятнышками гламурного хаки падали на плавные фоны сугробов, заставляя наст искриться и сверкать, лучше россыпи бриллиантов на витринах ювелирного магазина.
Но в общем-то Соня не успела далеко отъехать от усадьбы, как ей пришлось изменить своему решению двигаться только вперед и никуда не сворачивать. Потому что лес расступился, и прямо перед ней открылся прелестный вид на круглое, как чашка, озерцо. Понятно, что ради чистого упрямства Соня не стала пускать лошадь по льду. Еще чего доброго, можно было угодить в полынью или какую трещину. Пришлось ехать в обход.
Лед на озере был прозрачным и гладкий, как зеркало. Солнечные лучи отражались от поверхности яркими всполохами. Соня ехала, любовалась и невольно жмурилась от слепящих зайчиков.
Но неожиданно на льду показалось какое-то темное пятно. Соня опасливо направила лошадь в сторону от береговой кромки, спрятавшись за стеной из прутьев ивняка.
Подобравшись поближе, поняла, что не зря почувствовала опасность.
Во льду, в нескольких метрах от берега, зияло аккуратное отверстие лунки. Рядом валялся брошенный ледобур, этот гигантский штопор. И тут же раскинулся труп. Мертвый человек в тулупе и шапке-ушанке, в валенках. Лежал, раскинув руки-ноги, будто собирался рисовать снежного ангела в сугробе, но слегка промахнулся. А по льду из-под трупа растекалась широкая алая лужа. Не иначе кровь!
У Сони сердце похолодело и в горле пересохло. Так и знала! Без криминала из этой истории всё-таки не выпутаться. Это уже не шутки и не игра воображения. Вот она, кровь на льду! И ничего тут не поделаешь, наличие трупа не проигнорируешь. При всём желании не спишешь на случайное стечение обстоятельств, как в случае с похищением-исчезновением Люсиль. Соня теперь должна, просто обязана добраться до людей и сообщить о трупе куда следует. Уже не только ее жизнь стоит на кону, но справедливость и правосудие вопиет!..
Соня поторопила лошадь.
А труп мертвеца будто дожидался, когда же она, наконец, скроется из вида, и громко всхрапнул. Заворочался, перекатился на бок, локтем выпихнул из-под себя раздавленный пакет томатного сока. В этот пакет он час назад самолично долил полбутылки водки. Собирался совместить приятное и очень приятное: порыбачить и здоровье поправить на свежем воздухе после вчерашнего. Но не рассчитал дозу, переборщил. По счастью, погода не способствовала околению до смерти. Да и тулуп попался удачно утепленный, непромокаемый. «Кровавая Мэри» продолжала мерно побулькивать, вытекая из картонной упаковки, расшмякнутой утомившимся рыбаком, окрашивая лед озера в авангардистский алый колер.
__________
Соня не заметила бы притаившегося в кустах зверя, если бы не лошадь. Кобыла опасливо фыркнула, пригнув голову. Шагнула в сторону, наотрез отказавшись идти вперед. Растеряно оглядевшись в поисках непонятного препятствия, Соня встретилась взглядом с парой рыже-карих глаз. Из-за сугроба, из-под путаницы ветвей, выглядывала серая морда. Глаза умные, морда хитрая, плюшевая — не собака, а живая игрушка.
— Собачка? — обрадовалась Соня. — Какая хорошенькая! Пушистенькая! Значит, тут где-то есть обитаемая деревня? Собачка, ты ведь из деревни сюда добежала? На выгул?
Собака на это ничего не ответила. Расторопно выбралась из зарослей на открытое место, встала перед лошадью в полный рост, горделиво подняв ушастую голову. И Соня, оценив поджарое брюхо и палкой висящий хвост, вынуждена была усомниться в одомашненности данного зверя.
— Волк, что ли? — недоверчиво спросила она.
Лошадь, словно подтверждая, задергала головой так, что едва поводья из рук не вырвались.
А серый зверь взглянул на всадницу исподлобья, хлестнул себя хвостом по пушистой ляжке и, приподняв губу, показал ровные зубки.
— У-ёлки-палки-блин… — невольно вырвалось у Сони.
Что дальше произошло, она и понять-то толком не смогла. Было странное ощущение нереальности событий, будто она смотрит фильм. Это не под нею лошадь поднялась на дыбы, громко заржав и замахнувшись передними копытами на волка. Это не Соня, а какая-то актриса-каскадёрша заорала:
— Ой-ой-ёй!..
И через голову перекувырнулась, скатилась по крупу, попутно бестолково пытаясь уцепиться за хвост кобылы. Видимо, всё-таки дернула за прядки, ибо лошадь взбрыкнула, заверещала на своем непарнокопытном языке нечто оскорбленное и дунула прочь, оставив горе-наездницу сидеть в сугробе.
К счастью, эта «не-Соня» думала вовсе не головой, а какими-то инстинктами, живущими в животе. Иначе как объяснить, что у городской неспортивной девушки получилось при виде подкрадывающегося к ней хищника выскочить пулей из сугроба, с диким ором добежать до ближайшего дерева, коей оказалась береза подходящей толщины, не прекращая голосом изображать отпугивающую сирену, подпрыгнуть на метр в высоту, уцепиться за нижние ветки, чудом не обломившиеся, подтянуться на руках, цепляясь ногами за сучки, и закинуть себя, тяжелую и неповоротливую, в развилку ствола.
Потребовалось, наверное, полчаса, чтобы разум Сони успокоился в относительной безопасности, заработал и сумел осознать положение, в котором она очутилась.
— Вот это да…
Нога свешивалась, скользила по обледеневшей коре. Но влезть выше никак не получалось, мешали как-то по-особенному зловредно выросшие сучки и ветки. Соня не дразнила зверя, а дергала ногой исключительно из-за неудобства позиции. Но как это объяснить прыгающему внизу, точно цирковая собачка, волку, мечтающему стащить ее за сапог на землю?
Его напарник, подоспевший на шум, такой же пуховый и смышленый на вид, только мастью чуть посветлее, не серо-стальной, а скорее седой, — сидел в сторонке, с умной мордой наблюдая за своим не в меру игривым товарищем и загнанной на дерево дичью, оседлавшей сук белоствольной березки.
Он-то первым и услышал звук мотора, сообразил юркнуть в заросли. Его увлекшийся приятель не успел вовремя скрыться с места преступления, ибо наконец-то допрыгнул до жертвы и вгрызся в каблук сапога. Только прогремевший выстрел заставил зверя плюнуть на брыкающуюся добычу и развернуться лицом (то есть мордой) к врагам.
На поляну сквозь кусты, с ревом ломая ветки, ввалился снегоход. За рулем сидел Юлий, сзади его обнимал за талию Василий. В вскинутой руке Кота был пистолет. Еще мгновение — Кот навел дуло на замершего под березой волка… Выстрел! Но снегоход подскочил на кочке, пуля полоснула мимо, чиркнув по березовой коре. Соня едва успела поджать ногу, чуть не лишившись погрызенного сапога окончательно. Волк опомнился и шмыгнул в ближайшие кусты.
Соня могла бы посмотреть на парней сверху вниз, как заточенная в башне принцесса на своих рыцарей-избавителей. Могла бы, но не стала. Она вовсе не сияла от радости и не собиралась кидаться спасителям на шею с поцелуями!
— Совсем озверели, вурдалаки! — ругнулся Юлий, заглушив мотор.
— Обнаглели, — согласился Кот.
Он тоже слез с сидения, с таким изяществом, будто это был не снегоход на лыжах, а харлей со всеми понтами. Оглядевшись по сторонам, опустил руку с оружием. Поглядев вверх, сверкнул огромными зеркальными очками на Соню.
— Вроде целая. Крови не чую, — сообщил он, обращаясь явно не к ней.
— Ты чего там, на березе шишки собираешь? — спросил Юлий у Сони, медленно соскальзывающей вниз по стволу. Она не видела его глаз из-за таких же, как у Кота, очков, но готова была поклясться и расписаться хоть на бересте, что прищур был презрительно насмешлив.
