Реквием - Оливер Лорен (читать книги полностью .TXT) 📗

— Я вернусь, — обещаю я Грейс.

Я уже почти заворачиваю за угол, когда девочка вдруг нарушает молчание.

— Я тебя помню, — произносит — почти что шеп­чет — она. Я в изумлении оборачиваюсь. Но Грейс уже мчится к деревьям и исчезает прежде, чем я успеваю что-либо сказать.

Лина

Зари сегодня две: сдвоенная дымчатая полоска на горизонте и у нас за спиной, за деревьями, где продол­жает теплиться огонь. Облака и медленно текущий черный дым почти неотличимы друг от друга.

В темноте и суматохе мы не осознали, что не хвата­ет двух членов группы — Пайка и Хенли. Дэни хотела вернуться и поискать их тела, но огонь этого не позво­лил. Мы не смогли даже сходить за консервными бан­ками, которые не должны были сгореть, и скарбом, что мог уцелеть.

Вместо этого, как только небо посветлело, мы вы­ступаем вперед.

Мы идем молча, напрямик, глядя под ноги. Нам нужно добраться до лагеря в Уотербери как можно скорее — никаких обходных путей, никаких прива­лов, никаких изучений руин старых городов, давно подчищенных от всего полезного. Над нами витает тревога.

Мы можем считать себя счастливчиками в одном: карта Рэйвен была у Джулиана с Тэком и не погибла вместе с остальным нашим имуществом.

Тэк и Джулиан идут во главе колонны, время от времени останавливаясь, чтобы посоветоваться насчет пометок, которые они же нанесли на карту. Несмотря на все произошедшее, я чувствую прилив гордости, когда вижу, как Тэк советуется с Джулианом, — и удо­вольствие другого рода, сродни возмездию, потому что я знаю, что Алекс тоже это видит.

Алекс, конечно же, идет позади вместе с Корал.

День теплый. Настолько теплый, что я снимаю куртку и закатываю рукава рубашки до локтей — а солнце щедро льет свет на землю. Просто не верится, что всего лишь несколько часов назад на нас напали — только вот в приглушенных разговорах не слышно го­лосов Пайка и Хенли.

Джулиан идет передо мной. Алекс — позади. И по­тому я рвусь вперед, хоть силы на исходе, во рту до сих пор привкус дыма, а легкие горят.

Уотербери — так говорила нам Ла — это начало но­вого государственного устройства. Огромный лагерь возник у городских стен, и многие законопослушные обитатели города бежали. Часть Уотербери эвакуиро­вали; другие районы города оградили от заразных, обосновавшихся по ту сторону стен.

Ла слыхала, будто лагерь заразных сам почти как город: все энергично трудятся, помогают восстанавли­вать укрытия, добывают еду и носят воду. Пока что ему не грозили ответные удары, отчасти потому, что не осталось никого, кто мог бы такой удар нанести. Му­ниципальные учреждения были уничтожены, а мэра с его помощниками выгнали прочь.

Там мы построим себе хижины из веток и собран­ного кирпича и наконец, найдем для себя место.

В Уотербери все будет хорошо.

Деревья начинают становиться тоньше, и мы про­ходим мимо старых, расписанных граффити скамеек и наполовину обрушившихся подземных переходов, испещренных пятнами плесени. Вот какая-то крыша, целая и невредимая, посреди травы, как будто осталь­ную часть дома просто засосало под землю. Вот отрез­ки никуда не ведущей дороги, превратившейся в бес­смыслицу. Это язык мира, существовавшего прежде, — мира хаоса и неразберихи, счастья и отчаяния, — до того как бомбежка превратила улицы в сетку коорди­нат, города — в тюрьмы, а сердца — в пыль.

Мы знаем, что приближаемся к цели.

Вечером, когда солнце начинает заходить, тревога накатывает снова. Никто из нас не хочет провести еще одну ночь без защиты, в Диких землях, даже если нам и удалось сбить регуляторов со следа.

Впереди раздается крик. Джулиан покинул Тэка и пристроился ко мне, хотя на ходу мы в основном молчим.

— Что там такое? — спрашиваю я его. Я так устала, что ничего не соображаю. И ничего не вижу из-за иду­щих впереди. Группа рассыпается веером по месту, где, похоже, когда-то была автостоянка. Большая часть до­рожного покрытия отсутствует. Два фонаря, лишен­ные лампочек, торчат из земли. Рядом с одним из них остановились Тэк и Рэйвен.

Джулиан приподнимается на цыпочки.

— Кажется... кажется, мы пришли.

Он еще не успевает договорить, а я уже проталки­ваюсь вперед — мне не терпится взглянуть.

На краю старой парковки земля внезапно обрыва­ется и резко идет под уклон. Несколько извилистых тропинок ведут вниз по склону к пустоши.

Лагерь совсем не таков, каким он мне представлял­ся. Я воображала себе настоящие дома или по крайней мере основательные сооружения, примостившиеся среди деревьев. А здесь лишь огромное пространство, кишащее людьми, пестрая мешанина одеял, и хлама, и многих сотен людей, и все это почти что упирается в городскую стену, красноватую в угасающем свете. Небо, голубовато-синее на горизонте, в остальных ме­стах уже стало темным и непроницаемо плотным, словно металлическая крышка, привинченная над этой пустошью.

На мгновение мне вспоминаются те извращенные подземные жители, которых мы с Джулианом встре­тили, когда пытались сбежать от стервятников, и их грязный, продымленный подземный мир.

Я никогда не видела так много заразных. Я никогда не видела так много людей, точка.

Даже отсюда, где мы стоим, чувствуется их запах.

У меня такое ощущение, словно этот запах обру­шился мне на грудь.

— Что это за место? — бормочет Джулиан. Я хочу как-нибудь успокоить его — сказать, что все будет хо­рошо, — но я сама полна разочарования и подавлена.

— Что это? — Дэни озвучивает то, что все мы чув­ствуем. — Это и есть ожившая мечта? Тот самый но­вый порядок?

— По крайней мере здесь у нас есть друзья, — не­громко произносит Хантер. Но даже он не может продолжать. Он запускает пятерню в волосы, так что они становятся торчком. Хантер бледен, весь день он каш­лял, и дыхание его сделалось влажным и хриплым. — И у нас в любом случае нет выбора.

— Мы можем уйти в Канаду, как предлагал Гордо.

— Мы туда не доберемся без припасов, — возража­ет Хантер.

— Если бы мы сразу пошли на север, припасы были бы при нас! — взрывается Дэни.

— Но мы туда не пошли. Мы здесь. И не знаю, как вы, а я умираю от жажды. — Алекс проталкивается че­рез наш строй. Он принимается спускаться к первой извилистой тропе, слегка оскальзываясь на крутом склоне, и струйки мелких камешков скользят вниз, к лагерю.

Добравшись до тропы, Алекс притормаживает и оборачивается.

— Ну? Вы идете? — Его взгляд скользит по группе. Когда он доходит до меня, меня словно разряд пронза­ет, и я поспешно опускаю глаза. На долю секунды он снова выглядит как мой Алекс.

Рэйвен и Тэк вместе идут вперед. Алекс прав в од­ном: сейчас у нас нет выбора. Мы не можем провести еще несколько дней в Диких землях — без силков, без припасов, без котелков, чтоб кипятить воду. Осталь­ные члены группы тоже, должно быть, понимают это, потому что идут следом за Рэйвен и Тэком, один за другим боком сходя к тропе. Дэни бормочет что-то себе под нос, но, в конце концов, тоже начинает спу­скаться.

Я касаюсь руки Джулиана.

— Пойдем.

Он отстраняется. Взгляд его устремлен на лежа­щую внизу обширную, затянутую дымом долину и на тусклую мешанину одеял и самодельных палаток. На мгновение мне кажется, что он откажется идти. Потом Джулиан резко дергается вперед, словно прорываясь через невидимую преграду, и начинает спускаться впе­реди меня по склону.

В последнюю секунду я замечаю, что Ла так и сто­ит на гребне. Она кажется крохотной, особенно на фоне растущих за ней вечнозеленых деревьев. Ее во­лосы уже почти достают до талии. Ла смотрит не на лагерь, а на стену за ним, на красноватый камень, от­мечающий начало иного мира. Мира зомби.

— Ла, ты идешь? — спрашиваю я.

— Что? — Ла вздрагивает, словно я ее разбудила. Потом тут же произносит: — Иду.

Она бросает последний взгляд на стену, прежде чем пойти за нами. Лицо у нее обеспокоенное.

Город Уотербери выглядит безжизненным — во всяком случае, с этого расстояния. В темных, закован­ных в стекло башнях не видно света. Это лишь пустая оболочка города, мало чем отличающаяся от тех руин, мимо которых мы проходили в Диких землях. Только на этот раз руины расположены по другую сторону стен.