Шип и хаос. Факультет отверженных (СИ) - Осипова Иванна (серия книг .TXT, .FB2) 📗
Я давно умела работать с нитями, но наставники придумывали изощрённые сложности в задании, нарочно отвлекали студентов и требовали повторять упражнение. Я же боролась с зевотой и желанием сбежать с уроков.
В этот раз вышло иначе. Как назло, практикум вёл сам Гастон Эссар!
В итоге декан заставил меня то трястись от гнева, то восхищаться, а затем снова учиться сдерживать в себе порывы ярости. К финалу я была вымотана, будто сутки таскала на себе каменную плиту, такую же тяжёлую, как взгляд серых глаз предателя.
Началось всё обыденно: студентов собрали на площадке для тренировок позади корпуса. Я впервые попала на занятие с безголовыми чучелами, набитыми соломой, и нервно подпрыгивала на месте от нетерпения, перебрасываясь короткими фразами с Зоуи.
— Что вы обычно делаете с манекенами? Это сложное задание?
Зоуи улыбалась в ответ на моё горячее любопытство.
— Плетём щиты. Разные охранные заклинания. Они понадобятся нам при сборе хаотита. Удобно творить формулы на куклах — все ошибки видны со стороны.
— Щиты против паразитов из разлома, — вспомнила я, с сарказмом добавив: — И против других паразитов-стихийников во время турнира.
Мы тихо рассмеялись.
Спустя время тяжёлые испытания ректора Америуса перестали казаться чем-то ужасающим, потускнели. Каждый из нас был уверен, что сумеет противостоять боевым магам на следующем отборе. Ведь некоторые проходили его два—три года подряд, пока их дар оставался незрел.
Я задумалась…
Как ни странно, но Урса и даже Эссар всячески поддерживали в студентах эту веру: слова одобрения, брошенные будто случайно, короткая похвала или подсказка не позволяли пасть духом.
Почему я этого не заметила сразу? Почему не видела, как наставники не дают доломать в отверженных то, что пытался разрушить ректор?
Я себя одёрнула:
«Не Эссар, а Урса! Декану всё безразлично, как и ворчуну Свану. Только Урса заботится о нас».
Не хватало поверить хлыщу Гастону! Вот тут ты точно пропадёшь, Дикий Шип!
Я сосредоточилась на мыслях о занятии и окинула взглядом студентов на краю площадки.
Илма захватила в плен Лиля. Она сторонилась других студентов, видимо, считала их недостойными своего великолепного общества. После турнира подружка фейри вела себя беспокойно, истерила, ругая отверженных из Северного города, а то и самого ректора. Илма никак не могла определиться, кто же является причиной её страданий.
Я считала, что в Илме больше притворства, но Лиль со всей серьёзностью отнёсся к нестабильному состоянию «случайной» невесты. Он вёл себя безупречно, поддерживая и исполняя все прихоти дочки банкира. Подозреваю, что вся свежая выпечка из добычи фейри доставалась именно ей.
Лиль почувствовал мой взгляд, ответил на него, улыбнулся. Никогда прежде я не встречала такой светлой и неуловимой улыбки, будто фейри знал нечто тайное, что принесёт всем радость.
И как его угораздило «влипнуть» в эту Илму?!
Лиля будто не заботило его странное положение. Не знаю, сколько в его действиях было магии принуждения из-за обещания, а сколько доброй воли, но понаблюдав несколько дней, я не выдержала и предложила фейри решить проблему:
— Давай придумаем, как тебя отвязать от Илмы? Должен быть способ. Ведь так?
Лиль лишь мягко и успокаивающе улыбался в ответ:
— Не тревожься, прекрасная Кирстен. Разве не стоит помочь тому, кто нуждается в этом? Придёт время, и я разберусь с магией фейри.
Он растягивал слова, когда говорил, отчего речь текла словно медленная река, убаюкивая и внушая надежду. Но меня Лиль не смог заболтать. Я тут же встрепенулась:
— Признай, что тебе просто нравится Илма. Вот и всё!
— Пусть так, Кирстен. Чего бы ни желал я, но оракулы не спешат принимать решения, а ждут верных знаков. Время ещё не пришло.
Он не стал спорить со мной тогда, хотя я всем видом показывала, что несогласна. Больше мы не возвращались к этой теме. Меня всё чаще возмущала податливость и уступчивость приятеля, но это была мягкая сила, которой он добивался не меньше. Удивительно, как Лиль сумел набраться мужества, чтобы по собственной воле приехать в Академию. Всё равно, что войти в логово чудовища, где паук Америус пожирает души магов хаоса.
Сейчас, стоя на залитой весенним солнцем площадке, Илма одновременно капризно и преданно заглядывала Лилю в глаза, весело щебетала, рассуждая о пустяках. Как ей удавалось быть сразу настолько навязчивой и высокомерной?!
Когда я отвернулась от Илмы и Лиля, то сразу же увидела декана. Эссар решительно шагал к нам. Прямая спина будто никогда не гнулась, плечи расправлены, как перед лицом неминуемой опасности, которой следует противостоять, а на лице лежал отпечаток всё той же неясной для меня тени. Этот никогда бы не уступил и не поддался течению. А это значит…
В сердце кольнуло непонятной обидой.
Значит, Эссар по собственной воле перешёл на сторону врага. Сильный маг выбрал уничтожение себе подобных, а не борьбу.
Неправильно и несправедливо.
Я вспомнила о могиле, статуе богини и словах друзей: неизвестная печаль словно навсегда отметила Эссара клеймом. Есть ли у него другая метка? Та, что украшает руки каждого хаотика в Академии. Уверена, что себя Эссар не изуродовал.
Разве это не признак ущербности — стать безвольной куклой для стихийников? Пусть и не во всём. Гастон выбрал относительную свободу и власть.
Как же сложно разобраться во всём, что происходит в Академии!
Задумавшись, я не сразу сообразила, что декан пришёл не просто полюбоваться на подопечных, а для иных целей.
— Нас будет учить Эссар? — шёпотом спросила я у Зоуи.
— Наставников мало. Господин декан ведёт несколько курсов.
— О, Глунадр! — Я закатила глаза, представляя, что мне придётся вытерпеть.
— Господин Эссар хороший учитель, — не унималась подружка, расхваливая декана, точно товар на рынке. — Сильный маг.
А то я не вижу, как яростно пылает огонь дара Гастона Эссара!
Тут уж я не выдержала и хмыкнула:
— Поглядим, на что способен этот хлыщ!
Мне хотелось поддеть Гастона, убедиться, что он недостоин похвалы, чтобы иметь полное право ткнуть Зоуи в бок и сказать: «Видишь! А ты его превозносила!».
Наверное, я бы радовалась позору предателя. В декане горело слишком мощное и невыносимо прекрасное пламя дара хаоса. Эссар был недостоин такой магии. Это я знала точно.
20.
Студенты настороженно замолчали, выстроились полукругом перед тренировочными манекенами и деканом. Никто не знал, чего ожидать.
Господин Эссар цепким взором оценил каждого, точно прикидывая наши шансы на выживание в жестокой битве. На несколько мгновений на красивом и строгом лице появилось именно такое выражение. Этим он пугал нас. Вечная тень сделалась гуще, мрачнее, словно Эссар понимал, что все обречены, и мы потеряны для мира живых.
Разглядывая в ответ господина Гастона, я никак не могла определиться, о чём он думает: сожалеет о чём-то, беспокоен судьбой подопечных или размышляет, что заказать на обед.
Между студентами и деканом точно стояла незримая стена, мешавшая понять мысли и чувства Эссара. Зато он легко проникал за тонкую завесу, будто зная о нас всё.
Я и на себе ощутила его тяжёлый взгляд. Гастон смотрел на меня всего секунду, а затем как-то стремительно отвёл глаза. Мне стоило поучиться у декана: держать себя в руках. Почти незаметное, недолгое замешательство, и вот перед нами снова появился скучающий и напыщенный аристократ, вынужденный возиться с недорослями. Это не настолько приятно, как проводить время с красавицей-секретаршей.
Я снова убедилась, что ошиблась в выводах: Гастону плевать на наше выживание. Его заботит лишь собственная персона и удовольствия. Эта мысль была понятной и уютной. Думая так, я почувствовала себя уверенной и готовой противостоять всему, что предложит предатель.
От нетерпения я с силой сжала пальцы в кулак: «Давай уже! Начинай свой урок!»
