Путь Владычицы: Дорога Тьмы (СИ) - Эфф Юлия (книга жизни TXT, FB2) 📗
— Подойди, карамалиец! — король с минуту смотрел на него снизу вверх, сидя в кожаном белом кресле с высокой спинкой. Поднялся, налил в два хрустальных кубка золотистый раф, один протянул Дыву. — Пей!
— О, Ваше величество, благодарю! — не поднимая головы, смиренно отозвался Дыв и не притронулся к угощению.
Король сделал задумчивый глоток, продолжая рассматривать карамалийца:
— Не скрою своего удивления, такого наглого раба я вижу впервые. Твоя самонадеянность в отношении моих дочерей, надо признать, принесла свой результат. Ты действительно знаток своего дела, говорят.
— Благодарю, Ваше величество…
— Я сначала решил, что твоё обязательное условие — злой умысел, но… потом мне это показалось забавным. Ты приучаешь мою младшую дочь и наследницу к малерийским привычкам. Чего ты добиваешься, раб? — король указательным когтем приподнял опущенную голову раба за подбородок, ресниц тот не распахнул, словно боялся заглянуть в вертикальные зрачки с жёлтой радужкой. — Отвечай!
— Я не понимаю, о чём вы, Ваше величество. Если вы мне хотя бы намекнёте, о чём, я охотно всё объясню.
Асвальд хмыкнул:
— Я о том, что слуги то и дело таскают воду в опочивальню Кайи.
Улыбка облегчения мелькнула на губах раба, но признался он по-прежнему кротко:
— Прошу меня заранее простить, Ваше величество, если вы позволите откровенность…
— Я тебя потому и спрашиваю. Что ты скрываешь, лукавый раб? Отвечай сам, пока я не тебя не допросил на решётке Очага!
Дыв задрожал, умоляя ему поверить. Он ничего дурного не замышляет, просто… у него тоже особое обонянине, должно быть, доставшееся в наследство от предка, и запах кожи фрейев источает поистине ужасающую вонь — вероятнее всего, из-за крови, которую ежедневно пьют носители тьмы.
Король выслушал, с минуту молчал, а потом громогласно расхохотался, отпуская Дыва, осторожно вздохнувшего:
— И только-то? Права тьма, ты глуп и брезглив, как все кар-малерийцы. Ступай. И не суй свой нос, куда не следует… Знаю я, знаю, где ты проводишь остатки ночи — на то воля Её величества, пока ты можешь быть полезен Кайе. Но если ещё раз появишься за пределами своей башни, разговор будет другой. Понял, раб?
Камалиец рассыпался в благодарностях. На прощание король снова подошёл, вдруг запустил свои когти в волосы раба, помял их между пальцев, хмыкнул удивлённо и велел идти прочь.
А ночью за Дывом пришли от имени вернувшейся королевы Отилии. Раба повели в башню, где коротали ночи царственные особы, что уже противоречило дневному приказу Асвальда. «Уж не собралась ли главная ящерица поразвлечься, пока её муженёк в отлёте?» — преположил Дыв и ошибся частично.
Перед ним раскрыли две огромные створки двери и захлопнули за спиной, отрезая путь к отступлению. Посередине огромной залы стояла большая бочка, от которой шёл пар с ароматом трав.
Дыв вздрогнул, когда из дальнего тёмного угла неожиданно вынырнул сам король, нагой, если не считать обёрнутого вокруг бёдер куска ткани, и с кубком в руках.
— Твоё условие выполнено, раб, — король вальяжно дошёл до ложа и отодвинул полупрозрачную занавесь. На кровати, облокотив голову на руку, недвусмысленно возлежала королева Отилия, нагая, но увешанная жемчужными нитями, как будто это было её ночной одеждой. — Удиви нас. Твоё семя на редкость оказалось плодовитым, что говорит о твоей силе. Мы много наслышаны о ней, так докажи… Подойди…
Дыв с трудом переставил ноги. Во рту пересохло. Асвальд и Отилия — это вам не Марна и Солвег! Сколько понадобится королю времени, предже чем он почувствует малерийца рядом с собой?
— Можно мне выпить, Ваше величество? — хрипло спросил он.
Король по-свойски налил ему полный кубок преотличного рафа, что Дыв не преминул отметить, похвалив и качество ягоды, и талант виноградаря…
Всё прошло, на удивление, гладко. Исполнение приказа короля, правда, заняло ночь, зато Дыву разрешили провести следующий день на своё усмотрение, включая персональную купальню, сытную еду и раф, подаренный Его величеством. Фрейям было не до поисков малерийцев. И Асвальд даже приглушал беснующуюся тьму, чтобы не напугать старательного раба. Игра, предложенная Дывом, им понравилась, несмотря на то, что вызвала поначалу смех.
А теперь Дыв пытался перебить поселившийся во рту горьковатый привкус чешуистой кожи. Вылил на себя ведро холодной воды и скрутился на кровати. Ничего, осталось недолго… Главное он услышал в конце. Любопытство и торопливость королевы, пожелавшей успеть попробовать диковинку, имела счастливое объяснение.
Сегодня Асвальд увидел кар-малерийские корабли у Слепого Утёса. Принц Ядран не торопился, судя по свёрнутым парусам, а приносил жертву Праотцу и Праматери, уповая на благополучный исход путешествия во Фрейнлайнд. Значит, через два-три дня будет здесь. Если принесённые дары будут щедрыми (а в этом можно было не сомневаться), то страдания рабов закончатся — на время переговоров их заберут на корабль, подальше от темницы и ближе к свободе. Соответственно, Дыва тоже.
11. Жертва Торвальда
Не собирался сир Торвальд в экспедицию и за сыновей особо не тревожился, ибо были они воспитаны достойно древнего рода, сдержанность их характеров внушала уважение и, кроме того, не дело старших соглядатайствовать за младшими, когда те учатся проявлять самостоятельность. Но призвал к себе Стефан Мудрый своего Второго Советника, выставил слуг за дверь и указал на пустое кресло. Глядя на лицо пресветлого короля, будто снявшего маску спокойствия, без слов понял сир Торвальд, о чём пойдёт речь. Однако говорить за сюзерена рыжий маг не собирался, сам Стефан должен был озвучить просьбу.
— Не спокойно у меня на сердце, Тор. Источник показывает развилку, тревожные события впереди.
Торвальд поднял удивлённо брови, такой новости он не ожидал. Последний раз развилку предсказывали тридцать пять — сорок лет назад, перед победой фрейев. Конфликт с тварями Тьмы длился к тому времени более ста лет — морские пути на восток были закрыты, вечно голодные ящеры периодически осуществляли налёты на Кар-Малерию, лакомились, твари, магами, а под конец так обнаглели, что даже терпение простолюдов истощилось, и они стали проситься на войну. Но отец Стефана решил по-своему. Собрал войско из сильных магов, на кораблях установили бойницы для метания огненных шаров и копий, и отправились к соседнему контитенту.
Фрейи затаились, позволили подобраться ближе — развлекались, ящеры, изображали сытых и ленивых. А потом всё случилось слишком быстро — не успели толком бойницы перезаправить, первый огонь слегка задел крылатых, и обрушились они сверху. Бросок — и взмывает сумеречная тварь вверх с каким-нибудь магом, на лету пьёт его силу. За несколько минут потеряли треть войска. Но всё же получилось перезарядить оружие, выждали удачный момент, пожертвовав двумя магами, и попал огненный шар в самого крупного ящера — короля фрейев — Инга Третьего. Добивали долго, хотя и пытался он улететь с обожжёнными крыльями. Не поверили своим глазам от счастья, когда рухнул с высоты в пылающую поверхность океана король Инг. Несколько ящеров смогло-таки улететь, а с десяток остальных отправились вслед своему покровителю — на дно.
Ликовали наивные кар-малерийцы, поплыли к Фрейнлайнду, чтобы обрушить основание Исхода Тьмы и положить конец тёмному Источнику. Высадились на берегу, пугая местных, — и прямиком во дворец, построенный тысячу лет назад на костях светлых предков. Во дворце гостей поджидал смертельный сюрприз…
Никто не понимал, откуда взялся этот ящер. Крупный, размером не меньше убитого короля Инга.
Кровавым был его пир. Оставил в живых двоих кар-малерийцев, велел им вернуться домой и озвучить волю нового короля — Асвальда Второго. Теперь-де кар-малерийцы вольны “выбирать” — сто или сто рабов в год в течение десяти лет, и первый год свободных визитов к Источнику…
Место погибшего короля Света в Кар-Малерии занял его сын — Стефан, тогда совсем юный, неопытный, но, к удивлению Совета, за несколько встреч добившийся облегчённых условий, за то и был прозван Мудрым. Через пять лет наступило окончательное перемирие, Свет признавал превосходство Тьмы, и фрейи перестали появляться на западе, а всё благодаря Стефану. Открыл он во Фрейнлайнде рудник, Асвальду понравилась идея добывать металл, за который дикие племена готовы были дать желанную цену.
