Сердце волка - Хант Диана (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Лица некоторых, как и тела, раскрашены голубой и черной краской.
Страшнее всего, хотя куда уж страшнее, их глаза. У некоторых они карие, как у Виллы, но у большинства — желтые, словно у хищных зверей! И смотрят на меня с одинаково странным выражением, раздувая ноздри…
— Очнулась, — раздался низкий, грубый голос одного из мужчин.
Выступил вперед высокий, с коротким строптивым ежиком волос, с желтыми хищными глазами. Лоб, левую щеку и грудь мужчины рассекают черные отрывистые линии.
Тяжелый взгляд прошелся по моему лицу и сполз ниже. Я непроизвольно подняла свободную руку к груди. На лице мужчины мелькнула ухмылка, а взгляд соскользнул еще ниже, задержавшись внизу живота.
Мужчина с шумом втянул воздух, и я дернулась, как от удара.
— Очнулась, — раздался спокойный голос Виллы.
В толпе мужчин раздались короткие, скорее порыкивания, чем смешки.
— Дорогу, Дреко, — чуть ли не прорычала Вилла, и стоило ей сделать шаг, как стоявшие поблизости мужчины расступились.
Но тот, кого Вилла назвала Дреко, не сдвинулся с места.
Расставив ноги, он сложил на могучей груди ручищи и ухмыльнулся, показывая ровные зубы.
— Командовать, Вилла, будешь в своей ст…
Короткий грозный рык заставил его отпрянуть и удивленно моргнуть, но он все же завершил начатое:
— Семье.
«Ну и нравы у них!» — подумала я, ощутив, как глаз дернулся.
— Я сказала, с дороги, Дреко, — низким, с хрипотцой, голосом процедила Вилла.
— А то что?
— Сам знаешь что.
Вилла не без усилий выпустила мою руку.
— Стой здесь, — прорычала она, и я шумно сглотнула.
А куда я отсюда денусь?!
Сама же Вилла шагнула вперед, слегка подогнула колени и нагнула голову.
Дреко снова ухмыльнулся, сверкнув полоской зубов, и встал боком, подняв руки к груди. Я же только хлопала ресницами, жмурилась, мотала головой, пытаясь проснуться. Вилла что, действительно будет драться с этим исполином? Да этот монстр раздавит ее одним пальцем! Она ведь только рядом со мной мощная, а по сравнению с этим — тростинка!
Я ошалело оглянулась на остальных: что же они? Все наблюдают за мужчиной и женщиной, принявших боевые стойки, с видимым удовольствием.
Он же убьет ее! А потом… Потом… Мамочки, что же будет со мной потом?! Я снова затравленно обернулась, вглядываясь в свирепые раскрашенные лица, и с трудом устояла на ногах.
Не дал потерять сознание чуть не сбивший с ног рев множества глоток.
Дреко выбросил вперед мощную руку для удара, но опоздал. Черная молния нырнула под самый кулак и прыгнула. Она распрямилась в воздухе, и подошвы тяжело обрушились на грудь Дреко, он покачнулся, а Вилла уже приземлилась на землю рядом с ним. Она снова прыгнула, и с рычанием клубок переплетенных тел покатился по земле. Каждое движение дерущихся сопровождалось яростными криками толпы исполинов.
Я зажмурилась, прижала пальцы к вискам, а когда открыла глаза, Вилла уже сидела на груди этого монстра, сдавливая шею бедрами.
Я заморгала, проверяя, не сон ли это? Вот смуглое лицо Виллы склонилось к поверженному, и она что-то прошипела. Дреко что-то прорычал ей в ответ, и Вилла быстро, словно взлетев, оказалась на ногах.
— Пошли, — кивнула она мне, и, пока шла первой сквозь толпу полуголых мужчин, никто не смотрел ей в глаза.
Чего нельзя сказать обо мне. На меня смотрели, пялились, таращились, и стоило мне миновать их, как я ощутила, что сорочка на… хм… спине вот-вот задымится под их взглядами.
Мы обошли один исполинский ствол, второй, и я перестала вжимать голову в плечи и принялась глазеть по сторонам. Мимо нас деловито снуют люди — высокие, смуглые, в набедренных повязках. Нам больше не преграждают дорогу, но никто не отказывает себе в удовольствии посмотреть на меня.
И — мамочки! — здесь все голые! То есть мужчины в повязках, женщины — или в кожаных доспехах, как Вилла, или в коротких туниках, босые, с голыми ногами.
Несмотря на то что самый целомудренный наряд на мне, пялятся все на меня.
Из-за огромного ствола очередного дерева вышла стройная девушка с короткими, выше плеч, всклокоченными волосами. Совсем молоденькая, наверно, даже младше Микаэлы. Мамочки мои, она прямо совсем голая! Спокойной, пружинящей походкой, плавно покачивая округлыми бедрами, прошла мимо нас.
Я замерла с открытым ртом, уставившись на нее. Принялась крутить головой по сторонам. Все ходят мимо с абсолютно отстраненными лицами, словно не замечая ее.
Очуметь! Или это тут у них в порядке вещей?
Девушка обернулась, и я отпрянула — подбородок ее вымазан красным.
Я ошалело захлопала глазами, не в силах отвести взгляда. Девушка слегка приподняла верхнюю губу, влажная полоска зубов тоже подернута алым.
— Это со мной, Лил, — сказала Вилла. — Новенькая пришла в себя.
Оскал на лице девушки сменился презрительной усмешкой.
— Ты объясни ей, Вилла, чтоб не пучила глаза, как лягушка.
Она клацнула зубами, я испуганно моргнула, а она коротко хохотнула, развернулась и пошла прочь.
— Лил права, — отрезала Вилла, дергая меня за руку.
Я споткнулась, но все же устояла на ногах.
— У нас не принято пялиться.
— У вас принято ходить голыми, но пялиться не принято?
- Да.
— А почему на меня тогда все смотрят?
— На тебя можно.
Мы миновали еще несколько деревьев. Люди, встречающиеся нам, приветствовали Виллу, меня же провожали взглядами, кто настороженными, кто любопытными.
Повернув за очередное дерево, Вилла выпустила мою руку.
— Ну вот и ручей, — сказала она. — Пей.
У глубокого прозрачного ручья, прямо на пышной сочной траве расселись несколько женщин.
Двое, с младенцами у груди, с черными, до середины спины, волосами. У одной заплетены в косы, у другой распущены.
На коленях одной женщины сидит пухлый смуглый малыш с черными кудрями до плеч и пытливыми круглыми глазенками. Волосы у нее светлее — темно-каштанового цвета, с седыми прядями на висках, закручены в узел на затылке.
Такие же пряди в волосах двух других женщин, без детей — у одной волосы едва достают до плеч, у другой заплетены в толстую длинную косу.
Лица у всех женщин похожие, словно чуть вытянутые вперед, скулы острые и высокие. Брови почти у всех срослись на переносице. У тех троих, у кого в волосах полосы, на носах горбинки. Лица у них более вытянутые, а подбородки — изящнее.
Я обернулась на писк и пыхтенье и увидела, что поодаль возятся несколько карапузов постарше.
Колени ослабли и подкосились. Среди женщин и детей, такой мирной картины после этих страшных мужчин и женщин с окровавленными подбородками, я почувствовала себя почти в безопасности. Женщины подняли на меня глаза, оценивающе осмотрели грязную белую сорочку. Задержались взглядом на обрывках шерстяных чулок, хмыкнули.
— Привет, Вилла, — сказала еще одна женщина, выходя из кустов.
Она сильно отличается от остальных. Волосы пшеничного цвета, глаза голубые. Плечи хрупкие, руки тонкие. У полной приоткрытой груди женщины почмокивает темноволосый младенец. Над розовыми ушками крохи белые волосенки.
— Привела новенькую? — спросила подошедшая женщина и улыбнулась мне.
Вилла скупо кивнула ей.
— Ну же, — подтолкнула она меня в спину, — ты хотела пить и…
Еще вчера от подобной прямолинейности я бы залилась краской стыда, а тут просто испуганно моргнула и пробормотала что-то о том, что хотела поздороваться.
— Наздороваешься еще, — буркнула Вилла. — Когда с тобой сочтут нужным поздороваться.
— Зря ты, Вилла.
Одна из женщин зевнула в ладонь.
— Она привыкнет, — лениво протянула другая, перекладывая запротестовавшего ребенка ко второй груди.
— Сомневаюсь, — сказала Вилла и сложила руки на груди. — Ну? Чего ждешь?
— Я хотела спросить, — пролепетала я. — Не встречу ли я тут кого-то… ну, не женщин и не детей?
— Вот мученье! — рявкнула Вилла.
— Иди, — сказала мне женщина с младенцем у груди. — Здесь только женщины и дети.
