Давай поиграем, дракон! (СИ) - Тараторина Даха (библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Что? Что случилось?
Леонард молчал, а его брови ползли всё выше.
— Ну говори уже!
— Пижма, — дракон попытался отвернуться, но посчитал это трусостью и заглянул ей в лицо, не скрывая своих чувств. — Пижма, мне очень жаль, что ты так всё восприняла. Но я… Я сказал это, чтобы выручить тебя. По старому закону попаданка, не привязанная ни к одной семье, — преступница. В лучшем случае тебя тут же отправили бы домой. В худшем… Впрочем, ты уже знакома с повадками Ювеналия. Пижма, ты прекрасная женщина. Невероятная, сильная и красивая. И я сделаю всё, чтобы помочь тебе устроиться в нашем мире. Но я не влюблён в тебя.
Рефлекс требовал бить в нос, но она поступила как девчонка. Пощёчина, правда, тоже оказалась не слабой и скинула мужчину со скользкого бортика, заставив на мгновение скрыться под водой.
Подавив желание подержать его под поверхностью ещё немного, авось ума наберётся и внезапно влюбится, Пижма дождалась, пока дракон вынырнет и сосредоточится на ней. Агент расслабленно прислонилась к стене и усмехнулась краем рта, вкладывая в эту ухмылку все актёрские навыки, которые воспитывали в ней во время обучения:
— Что ж, тем лучше, — она откинула голову назад, громко стукнувшись затылком. — Боялась, что придётся притворяться, чтобы не задеть твои чувства. Но раз их всё равно нет…
Она замолчала за мгновение до того, как голос сорвался, и торопливо вышла из ванной.
Девушка скинула полотенце, резко зло задёрнула занавески, пропустившие в спальню любопытные лучи рассветного солнца, и забралась в холодную постель, уже никого не дожидаясь.
Леонард так и не лёг спать. Он ещё долго смотрел на то место дверного косяка, к которому прижималось бедро агента Пижмы, а потом умылся холодной водой и, шагая как можно тише, вышел из комнаты.
Глава 9. Все едем на бал!
Очень высокий, очень худой и очень костлявый мужчина с достоинством спустился с лошади, укоризненно покосившейся на обладателя острых коленок лиловым глазом; задрав подбородок, он приблизился к двери и дважды стукнул выпуклыми костяшками, проигнорировав металлическое кольцо в форме кусающего свой хвост дракона, специально для этого предназначенное.
— Ана, милая, не бегай так, а то ж ненароком поскользнёшься и ушибёшься! — послышалось с той стороны заботливое предупреждение, перемежающееся с чавканьем. — Я сам. Это, видно, фрукты привезли!
На пороге показался пузатый коротышка с зажаренным окорочком в руке.
— О, вы не фрукты привезли? — на всякий случай уточнил он, оглядывая гостя. Выглядел тот так, словно, доверь ему кто рисковый доставку еды, расправился бы с ней, не сходя с места.
Тощий мужчина не удосужился опустить взгляд на хозяина дома, достал длинную узкую тубу с алой печатью и подал на вытянутой руке:
— Нет, сэр. Лишь корреспонденция от его превосходительства, благоразумнейшего и достопочтенного, многоуважаемого и всячески одарённого…
Дядя Сэм, не отрывая взгляда от гонца, откусил от окорочка ещё кусь и, не скрывая любопытства, поинтересовался:
— Что, ни разу не запнёшься?
— Нет, сэр, — на той же ноте продолжил зануда, — умнейшего и богатейшего, на турнире рыцарей десятилетней давности по причине скоропостижной кончины остальных участников победившего…
— Это ты сам придумал или он на досуге развлекается?
— Этикет обязывает, сэр, — протянул гонец, но, на мгновение прервавшись, закатил глаза и одними губами произнёс «Лоренцо». Последующее слово легко додумывалось до «придурок», но идентифицировалось намного сложнее, говоря о многолетнем опыте подколок. — С завидной частотой куртизанок посещающего, на досуге крючком вяжущего, удостоенного высочайшего звания Председателя Совета Магов…
— Ещё долго?
Воздух в лёгких закончился одновременно с пламенной речью:
— Господина Ювеналия! Фух. Всё!
Сэм не поленился добежать до не до конца убранного с обеда стола и принести воды:
— На, болезный. Притомился небось.
Мужчина с благодарностью залпом выпил всё, без малейшего почтения сунув тубу в руку радушному хозяину. Тот попытался раскачать тугую пробку, зажав сосуд меж коленями, подцепить зубами или выбить хорошим шлепком снизу — никак! Гонец махнул тубу на теперь уже опустевший кубок, открутил крышку и вытряхнул туго свёрнутый желтоватый пергамент.
— В общем, вот, — сбивчиво закончил он. — Письмо от этого самого, его самодурствия.
Сэм одобрительно хмыкнул: Ювеналия предпочитали шумно любить и активно опасаться, так что, хоть его размолвка с семьёй Ангуссон ни для кого не была секретом, шутить про действующего председателя не рисковали даже в их доме. Разве что открыто порицать и грязно обзываться, но придерживаясь этикета и исключительно на пустой желудок!
— Это чего у нас тут? — не секретничая, Сэм ногтем подцепил склеивающий края бумаги плевочек воска и, как мокрую тряпку, встряхнул драгоценное послание. — Так-так-так… Уважаемые… Это мы и без тебя знаем… С радостью сообщаем… Да что ты говоришь? Просим прибыть… С нетерпением ожидаем… Обожаем, уважаем, поджигаем. Ну и засранец же твой Ювеналий! — Сэм в сердцах порвал пергамент надвое, почесал в затылке, попытался соединить половинки, но, уверившись в тщетности попыток, просто скомкал и сунул в карман.
— Я в курсе, сэр, — невозмутимо подтвердил гонец. — Что ответить его превосходительству?
— Что он может сожрать лошадиного дерьма за ужином!
— На котором, полагаю, вы будете присутствовать лично? — дотошно удостоверился прилежный работник.
— Куда уж без нас, — Сэм глубокомысленно зарылся пальцами в густую бороду, с ужасом осознавая, что, если не сбрить, то причесать её жена точно заставит, поэтому на всякий случай робко уточнил: — А без нас точно никуда, да?
— Насколько мне известно, сэр, хоть эти сведения и не подлежат разглашению, приём устраивается исключительно для знакомства с новым членом вашей семьи.
— То есть, всё-таки никак? — сделал последнюю безнадёжную попытку мужчина.
Гонец дружески сжал его пухленькое плечо костлявыми пальцами:
— Соболезную, сэр.
— Ой, да ну тебя! Теперь ещё пить с горя…
— Поддерживаю, сэр.
Сэм заговорщицки покосился: серьёзно поддерживаешь?
— Ну тогда пошли, — махнул он рукой в глубь комнаты.
Гонец невозмутимо достал из-за пояса многозначительно булькнувшую фляжку:
— Что на закусь, сэр?
Дядя Сэм, довольный, что нашёл себе компанию вместо вернувшегося домой, но днями пропадающего в лаборатории сына или невестки, под чутким руководством Леноры уже неделю осваивающей стрельбу из лука и тонкое искусство пофигизма, ухватил гонца под руку, заставив едва ли не пополам сложиться, и потащил на кухню.
Вечером жена нашла его по звукам: изрядно захмелевшие мужчины тянули заунывную песню о несчастной любви, причём, каждый считал, что качество исполнения зависит исключительно от выдаваемых децибел, поэтому старательно друг друга перекрикивали.
Сцедив улыбку в кулак, Ленора натянула на лицо строгую гримасу и стала полным порицания идолом за спинами дружески обнимающихся певцов.
— Возлюбленный муж, ты ничего не хочешь мне сказать?
Сэм подпрыгнул на скамье и с воодушевлением бросился обниматься, тут же с неё свалившись.
— Хочу! — протянул руки он. Знай кто Ленору чуть хуже, предположил бы по её лицу, что дядя Сэм и ноги скоро протянет, но господин Ангуссон был женат не первый год, а потому безрассуден, весел и непробиваем. — Милая, ужас как хочу! Хочу сказать, что ты у меня самая, ик, самая… это… красивая! И умная! Во! — Сэм в меру возможностей приподнял руку над полом, показывая уничижительно низкий уровень. — Во настолько ты у меня умная! И самая-самая заботливая и любящая!
Дядя Сэм замолчал, искренне поражённый тем, что осилил столь пространный диалог, но Ленора, недовольная прерыванием списка её достоинств, кашлянула и добавила, двигая лишь краем рта:
— Сильная, талантливая и умопомрачительно красивая.
