Двое. После (СИ) - Салах Алайна (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Убедившись, что в ближайшие несколько минут никто не испытывает потребности в моем рабочем внимании, я иду в комнату персонала, чтобы перекусить. Обычно на ночь я беру с собой что-нибудь легкое, вроде йогурта или салата, сегодня же у меня с собой контейнер, до отказа наполненный картофельным пюре с гуляшом, и два куска хлеба к нему. Я и правда похудела, и, пожалуй, мне стоит лучше питаться.
Я едва успеваю открыть контейнер, как из-за стойки доносится нетерпеливый шорох. Возвращаю его в сумку и, открыв дверь, застываю под разгоняющиеся удары сердца. С улыбкой на лице и с букетом в руках на меня смотрит Антон.
Меня посещает слабовольное желание отшагнуть назад и спрятаться. Перемотать время и не выходить. Я не готова, не готова. Не готова разговаривать, смотреть ему в глаза и делать вид, что у нас все по-прежнему. И он привез цветы. Что может быть хуже?
— Привет, — с трудом шевелю одеревеневшими губами. Смотреть ему глаза невыносимо: взгляд мечется между молнией его куртки и поверхностью стойки.
— Не ожидала? Решил сделать сюрприз и заскочить, — в голосе Антона слышится шутливый упрек: — Может, наконец, соскучилась.
Совесть нещадно вгрызается в меня зубами. Он обиделся, что в тот день я не разрешила ему приехать, поэтому был холоден. Не знает, что что без него я провела лучший день за последние полтора года. Хотел дать мне время побыть без него, и понятия не имеет, что я совсем не скучала.
Кровавые лепестки ложатся на стойку. Что мне делать? Взять их? Снова не правильно. Я думала, мы увидимся завтра… Что смогу подъехать куда-нибудь, и мы с ним поговорим.
Я сгребаю тяжелые цветы со стойки, бормочу «сейчас вернусь» и уношу их комнату персонала. Шипы впиваются в ладони через обертку — я, оказывается, совсем не люблю розы. Хочется задержаться внутри подольше, столько, сколько нужно для того, чтобы Антон заскучал и ушел. Не все ведь идет по плану, помнишь, малыш? Нужно уметь честно платить по счетам.
Антон ждет меня, навалившись на локтями на стойку, расслабленно улыбается. Неужели он ничего не замечает? Что я уже другая, не его?
— Я вчера со Стасом встретился — в картинг сгоняли, после в баре посидели, — начинает докладывать он, как делал всегда. — Ты чем занималась?
Нет, он не замечает. Ни то, как я прячу глаза, ни то, как прерывисто дышу. Антон не такой наблюдательный, как Булат.
— Я… — Как соврать? У меня нет заготовленной версии. — Я хотела с тобой поговорить. Мне нужно…
Благодушие ни на секунду не покидает его взгляд. Антон очень хороший и ему в голову не придет меня подозревать.
— О чем?
Я открываю рот и снова его закрываю. Набираю воздух. Я ведь не собираюсь расставаться с ним вот так, через стойку ресепшена?
Спазм, перехвативший горло, осекает мои дальнейшие попытки что-либо сказать. Стеклянные двери разъезжаются и в вестибюль заходит Булат. Несмотря на весь ужас происходящего, сердце все равно екает — моя безусловная реакция на него.
Антон замечает мой взгляд, оборачивается, и в ту же секунду расплывается в улыбке.
— Прикинь, это Булат.
Руки и ноги холодеют, рубашка противно липнет к телу. Я ужасная, ужасная. Что мне делать? Почему все так? Почему?
Булат разговаривает по телефону. Одет в тот же костюм, что и утром, явно с работы. Поднимает руку, приветствуя кого-то фойе, разворачивается, смотрит на меня, потом на Антона.
Больше всего на свете мне хочется, чтобы сейчас он не шел в нашу сторону. Чтобы встретился с кем угодно: с Леонидом Германовичем или с Андреем Витальевичем, которых в такое позднее время здесь быть не может. Но он идет именно сюда. Шевелит губами, явно прощаясь, убирает телефон в карман. Движения, выражение лица расслабленные и уверенные. Ни сомнения, ни нервозности, как и всегда.
— Привет! А ты как здесь? — Антон первым протягивает ему руку.
Булат не торопится отводить от меня взгляд — оценивающе скользит по волосам и по форменной рубашке. Несколько дней назад я приезжала в ней к нему в офис, а после этого мне пришлось пришивать к ней две утерянные пуговицы.
— Привет, Таисия. — Кивок и рукопожатие Антону: — Был недалеко и решил заехать.
— Встречаешься здесь с кем-то?
Мои мысли истерично мечутся. Булат никогда не врет, если его спрашивать напрямую. Если он действительно приехал ко мне — он так и ответит.
Он смотрит на меня, опускает взгляд на мои пальцы, до побеления вонзившиеся в края стола.
— Есть дела.
От облегчения я едва не оседаю на стул. А может у него действительно дела, и он приехал вовсе не ко мне? Он ведь с кем-то поздоровался?
Ругаю себя. Не о том думаешь. Соберись.
— А я к Тае заехал. Она у меня работает здесь. Говорил, бросай, сам буду денег давать — а она не хочет.
Мне хочется провалиться сквозь землю. Потому что Антон рассказывает обо мне Булату, знающего меня лучше его самого, и потому что его тон заискивающий, и потому что он будто бы перед ним оправдывается.
— Гостиничный бизнес — хорошая практика к ее специальности.
Антон выглядит растерянным. Я в ужасе.
— Я как-то упоминала о том, на кого учусь, — неуверенным хрипом выходит из меня.
Антон кивает, дескать, да, точно. Безоговорочно верит мне. Спрашивает о чем-то Булата, и тот ему отвечает: да, в Жемчужине бывал. Да, здесь вкусно. С хозяином отеля знаком. О том, что был совладельцем не упоминает. Антон об этом не спросил, а сам Булат знакомствами никогда не хвастает. Он и Голикова, того ресторатора, в чью школу я хотела пойти, оказывается, лично знает. Камиль как-то проговорился: дескать, у Голикова открытие нового ресторана скоро, он тебя приглашал?
— У тебя я, как посмотрю, аврал? — вклинивается в сумбур моих мыслей голос Виталины.
Дернувшись, я оборачиваюсь. Виталина переводит взгляд с Антона на Булата, приветливо улыбается. Антона она знает и в лицо называет обаятельным красавчиком. Иногда они даже шутят между собой. С Булатом наверняка знакома тоже, что подтверждает ее следующая фраза:
— Здравствуйте, Булат Даянович.
— Тай, — окликает меня Антон. — Ты же вроде хотела поговорить?
Я чувствую на себе сразу три взгляда, от которых во рту пересыхает. Переминаюсь с ноги на ногу и не знаю, что ответить. Я растеряна, сбита с толку, я совсем не готова.
— Иди, Тай, — неожиданно великодушно произносит Виталина. — Если что-то срочное — я позову. — Очевидно, посчитав, что разговор окончен, она целиком разворачивается к Булату.
Я знаю, что он смотрит, но сама на него взглянуть не в силах — вымученно улыбаюсь Антону, который меня ждет.
Выхожу из-за стойки и вздрагиваю, когда Антон меня обнимает и прижимается к губам быстрым поцелуем. Не смотреть назад, не смотреть.
— Пойдем ко мне в машину, Тай? — и, обернувшись: — Булат, рад был увидеться.
25
Перед раздвижными дверями Антон резко останавливается, расстегивает куртку и набрасывает ее на меня. Кожу обдает теплом и ароматом свежей спортивной воды. Я в отчаянии кусаю губу — все так неправильно, что хуже не придумаешь. Его заботу, куртку и цветы я не заслужила.
В машине тепло — кажется, будто печка не выключалась, и запах в салоне стоит легкий и беспечный, наверное, из-за открытой банки Кока-Колы. Я вдруг отчетливо понимаю, что сижу здесь в последний раз. Не будет больше оглушительно звучащих песен и оберток от жевательных пластинок под ногами, и этот запах со временем исчезнет из памяти. Антон все еще находится в счастливом неведении, а я уже по нему скучаю.
Раздражение, преследовавшее меня последнюю неделю, улетучилось, стерлось и то, какой мучительной стала наша близость. Осталось только большое теплое чувство внутри и череда светлых воспоминаний: Антон подходит ко мне в перерыве между лекциями и протягивает стакан карамельного мокко из любимого мной Старбакса. Я благодарно улыбаюсь, потому что на учебу приехала после ночной смены и жутко хочу спать. Вызывается отвезти меня домой с вечеринки, когда я говорю, что мне рано вставать, хотя мы тогда даже не встречались. Высаживает возле подъезда и берет с меня слово, что я позвоню ему, как только окажусь в квартире. Вспоминать можно бесконечно. В этом проблема: Антон мне больше, чем парень — он мой друг, и все мои лучшие воспоминания, связанные с ним — они не интимные, а теплые, дружеские. Антон тоже слишком много после себя оставил. Поэтому сейчас так нестерпимо жжет в груди и подрагивают руки. Мне невыносимо делать ему больно, и почти также невыносимо его терять. Не нужно было все портить и начинать с ним встречаться. Давать шанс себе и ему, убеждать себя в том, что я могу быть счастлива и без Булата. Вот к чему это привело.
