Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия" (читаемые книги читать TXT) 📗
Широкоплечий, не слишком высокого роста русоволосый незнакомец был юттом — во всяком случае, Гретхен знала, что мужчины именно из этого народа любят заплетать волосы, а шевелюру и бороду появившегося из-за калитки человека украшали многочисленные тонкие косички, в которые кое-где были вплетены крупные стеклянные бусины.
— Что вам угодно, госпожа? — осведомился ютт. Любезные слова не слишком-то вязались с его суровым тоном.
— Я хотела бы видеть чародея Ислейва Ньяла, — привычным для неё повелительным тоном произнесла Гретхен, но осеклась под пронзительным взглядом пожилого ютта и уже куда менее уверенно добавила: — Это ведь его дом, правда? Господин Ньял сможет со мной поговорить? У меня к нему очень важное дело.
Ютт с сомнением посмотрел на Гретхен, но сделал приглашающий жест, немного отступая от калитки:
— Зайдите во двор, госпожа, и подождите здесь. Я узнаю, сможет ли мой господин принять вас.
Уже когда ютт повернулся, чтобы уйти, оставив Гретхен дожидаться в просторном, мощёном красновато-коричневым камнем дворе, она всё же осмелилась крикнуть ему вслед:
— Прошу, передайте господину Ньялу, что это дело связано с его другом — Альбрехтом Кертицем!
Обернувшись, ютт кивнул Гретхен, но больше ничего не сказал, быстро скрывшись в дверях дома.
Торви — когда-то в прошлом прославленный воин одного из юттских княжеств, теперь же — прислужник чародея — торопливо поднимался по лестнице, чтобы сообщить господину о появившейся в особняке девушке. Ютт не знал, как его хозяин отнесётся к посетительнице, но надеялся, что хотя бы сообщение о Кертице заинтересует Ислейва.
За годы службы Торви привязался к Ислейву, став для того скорее доверенным лицом и даже — почти другом, нежели просто слугой. И теперь Торви, прежде восхищавшийся умом и смелостью хозяина, ломал голову, как бы вытащить Ислейва из той трясины, в которую превратилась его жизнь. После изгнания из Ковена Ислейв заперся в своём особняке, предаваясь преимущественно двум вещам — одинокому пьянству и постельным забавам в компании двух девиц, привезённых им с войны в Закатных Землях.
Постучавшись в двери спальни хозяина и получив разрешение войти, Торви совсем не удивился, застав того сидящим у зашторенного окна с бокалом в руке. Коньяк в бокале плескался на дне, да и, судя по совершенно затуманенному взгляду Ислейва, сам бокал был далеко не первым.
— О-о, Торви явился! — осклабился Ислейв, вяло махнув рукой в сторону слуги. — Говори, с чем пожаловал.
Торви начал рассказывать своему господину о посетительнице, но когда упомянул о Кертице, Ислейв зашёлся пьяным смехом.
— Нет, Торви, думаю, эта дурочка тебе наврала… Я теперь совершенно ни к чему Альбрехту, наш дорогой северянин нынче забрался высоко, ему не больше не понадобятся такие изгои, как я…
— Так мне сказать этой даме, что вы её не примете?
— Гони прочь, пожалуй… Хотя… Говоришь, миленькая блондинка?
— Благородная дама, господин, молодая и красивая. Волосы, как золото.
— Тогда веди её сюда, дорогой Торви, — хлопнул в ладоши Ислейв. — Мои Матильда с Черисой, конечно, горячие девочки, но от разнообразия грех отказываться!
***
Компанию, собравшуюся в Лазуритовой гостиной императорского дворца, можно было назвать почти семейной, вот только никакой родственной теплотой и доброжелательностью между собравшимися даже и не пахло.
— Неужели вы не понимаете, что переходите все границы, ваше величество? — сердито говорил Мориц Вильбек, расхаживая взад-вперёд по комнате. — Произошедшее сегодня — результат и вашей самонадеянности тоже. Вы расшевелили проклятое чародейское гнездо, и вот, к чему это привело. И вы за каким-то дьяволом протащили в Императорский Совет Фиенна! Можно подумать, у нас мало проблем без церковников…
— Я вовсе не обязан держать перед вами отчёт, господин канцлер, — не менее резко возразил своему будущему родственнику Карл, сидевший, закинув ногу на ногу, в обитом синим бархатом кресле. — И уж точно не имею никакого отношения к тому, что Светлые недоумки, кажется, разнесли свою собственную Академию. Раз они представляют собой такое скопище бешеных фанатиков, то очень хорошо, что Академия перейдёт во власть Ковена. А Фиенн будет нам полезен.
— Плевать на магов, пусть рвут глотки друг другу, лишь бы были под рукой на случай войны. Но вы крайне наивны, ваше величество, если считаете, что кардинал будет полезен кому-то кроме самого себя.
— Может, я и наивен, — бросил Карл, в упор глядя на Морица. — Но император здесь не вы.
— Даже императору нужны те, на кого можно опереться, ваше величество. Не совершайте ошибку Кертица. Сила империи — не только в монархе, но и в её знатнейших родах. И лучше бы вам не обращать против себя эту силу.
— Нам всем стоит сейчас успокоиться, — торопливо сказала Луиза, до этого молча сидевшая на кушетке в углу комнаты и не участвовавшая в разговоре. — Мы сейчас чересчур впечатлены случившимся и можем в запале наговорить друг другу того, о чём потом станем жалеть. Не лучше ли сегодня отдохнуть, а завтра, на свежую голову, всё обсудить? — Луиза ослепительно улыбнулась мужчинам.
— Можно подумать, завтра что-то изменится, — проворчал Вильбек, но дальше спорить с племянницей не захотел. — Ладно, у меня на сегодня ещё много дел, так что — позвольте откланяться, ваше величество.
— Позволяю, — сквозь зубы ответил ему Карл, но, как только за Морицем захлопнулась дверь, вскочил с места и возмущённо сказал Луизе: — Ты это слышала? Дьявол, может я сделал твоего родственничка канцлером, но это не даёт ему права отчитывать меня, императора! Что он о себе возомнил?!
— Прошу, не волнуйся так, дорогой, — Луиза поднялась с кушетки, спихнув с колен лоснящегося чёрного мопса, отчего собачка недовольно всхрюкнула. — Дядя действительно перегнул палку, но, думаю, он и сам это понял.
— А вот я в этом не уверен, — нахмурился Карл, с силой стискивая руку подошедшей к нему Луизы. — Запомни, я ценю тех, кто поддержал меня на пути к трону, но навязывать мне свою волю не посмеет никто. Никто, слышишь?!
— Конечно, мой милый, — проворковала она, с досадой думая, что на запястье теперь точно останется синяк. — Всё будет только так, как скажешь ты. Ты — повелитель Мидланда, и нет пределов твоей власти.
— Нет пределов… Может, и нет — кроме воли Троих, верно, дорогая? — неожиданно в голосе Карла появился страх. — Что если всё произошедшее сегодня — их кара, Луиза? Мы сожгли свою же столицу, неудивительно, если небеса гневаются на нас…
— Глупости, — голос Луизы оставался тих и нежен, но в её сердце полыхала злость на мальчишку-идиота, в котором так некстати вспыхнули религиозные чувства. — Ты император или старая карга, чтобы верить в такую чушь? Власть монарха угодна небу, а уж какими путями её осуществлять — Трое оставляют на усмотрение занимающего трон, — сейчас Луиза поминала добрым словом когда-то казавшуюся ей отвратительным узилищем монастырскую школу, в которой в ветреную головку будущей императрицы вбили некоторые трикверианские догматы. — Так что оставь эту ерунду кликушам с церковных папертей. И, главное, помни — что бы ни случилось, я — на твоей стороне, любимый. Всегда.
— Всегда? — теперь он целовал её руку, которую только что сжимал с такой яростью. Луиза вдруг подумала, что характер этого «щенка», как она частенько называла Карла, не так уж прост, и, может быть, ей ещё придётся потрудиться, чтобы сохранить его благосклонность. — Даже если тебе придётся пойти против семьи? — продолжил император, намекая на сегодняшнюю дерзость Морица.
— Не сомневайся во мне, милый. Теперь ты — моя судьба и моя семья, если пока не перед людьми, то перед Создателем — уже давно. А дядюшка Мориц… Что ж, он помог нам заполучить власть, но он — человек немолодой и, возможно, в скором времени… отойдёт от дел. Не думай об этом слишком много, мой сладкий. Порой судьба сама устраняет причины наших тревог. Знаешь, за этот долгий день я поняла, как скучаю по тебе… по тому, чем мы обычно заняты, когда остаёмся наедине, — наградив своего любовника коротким поцелуем, Луиза отпрянула от него и лукаво произнесла: — Я буду ждать тебя в спальне, Карл, и, надеюсь, что мне не придётся долго томиться в ожидании, — и поспешила к дверям гостиной.
