Ветер перемен (СИ) - Волк Сафо (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
— Пойдем, мама, Владыка и так слишком долго нас ждет, — Лиара отвела глаза, направляясь к двери.
Мать поспешила следом за ней, и они вдвоем вышли из небольших покоев. Лиара рассеяно взглянула на свой рукав: его цвет изменился, став тускло-серым, почти как у матери. Теперь она помнила, что платья женщин Эллагаина шились из ткани, что называлась шанти. Портные изготовляли ее не только при помощи рук, но и воздействуя на саму материю, из которой шилось платье. Оно обретало необычное свойство: отражать чувства той, на чьих плечах лежала одежда, передавать их в цветовой гамме. Для общества, в котором не принято было открыто демонстрировать свои чувства, такая одежда женщин добавляла им шарма: давая возможность намекнуть избраннику, что он небезразличен, или наоборот, вежливо избавиться от чьего-то докучливого внимания.
Воспоминания возвращались даже в мелочах. Лиара вспомнила, что традиционные одежды, которые носили женщины Эллагаина и знатные мужчины, назывались алит. Разница состояла лишь в том, что женский алит изготовлялся из шанти, а мужской из обычной ткани. Откуда пошло именно такое разделение, она не помнила.
Сейчас же наличие платья на ее плечах заставило Лиару бросить острый взгляд в спину матери. Могло ли быть так, что та специально заставила ее надеть алит, чтобы Себан смог моментально распознать по его цвету, лжет она, злится или боится? Впрочем, она сразу же укорила себя за такие мысли. Аваиль действительно выглядела больной, вряд ли ей, Тоскующей, было дело до политики. Скорее всего, она просто слишком соскучилась по Лиаре за все эти годы и таким странным образом пыталась наверстать упущенную заботу, продемонстрировать свою любовь. Правда вот, способ, на взгляд Лиары, был не самым лучшим.
В свете всех этих мыслей она задумалась и о другом. Так ли уж высоко в Эллагаине ценилась неэмоциональность? Так ли превозносилось право на то, чтобы быть свободным, равным, таким, какой ты есть, чему ее обучали с самого детства? И не являлся ли обычай ношения ткани, что моментально выдает все чувства ее владелицы, еще одним способом, чтобы следить за жителями города и знать, что у них на уме? Кажется, ты опять передергиваешь. Мужчины такую одежду не носят, значит, следят тут не за всеми. А женщины обычно далеки от политики и не вмешиваются в дела Владыки, так что вряд ли дело в этом. Впрочем, ее подозрений это нисколько не умерило.
Они вернулись к винтовой лестнице, и мать, взявшись за перила, начала подниматься вверх. Лиара шла за ней, четко прислушиваясь к дворцу. Тишина, в которой откуда-то издали доносились приглушенные шепотки, теперь гораздо больше давила на нее. Здесь было чересчур тихо, и несмотря на спокойную атмосферу, эта тишина порождала ощущение напряженности. Казалось, единственное, что по-настоящему заботит жителей Иллидара, это то, чтобы никому не мешать, никому ничего не говорить и вообще ни с кем не встречаться, чтобы не нарушать его покой. Теперь Лиаре думалось, что город больше похож на склеп, чем на ожившую сказку менестреля. Теперь-то я наконец понимаю Раду. Даже в той таверне, где мы с ней встретились, в той самой, где началась драка и поножовщина, даже в ней мне было уютнее, чем здесь.
Аваиль что-то счастливо щебетала приглушенным голосом, и до Лиары доносились обрывки слов о том, какая она красивая, и как счастлив будет отец, что она вернулась. Видимо, мать отказывалась принимать мысль о том, что она уедет отсюда в самое ближайшее время, а это означало, что всеми способами ее постараются задержать. Да и Себан вряд ли порадуется, как только услышит, что за Алеора она замуж не собирается. Лиара помрачнела. Но я не буду врать никому, не буду и все. Рада слишком дорога мне, и я не буду порочить ее ложью, пусть даже эта ложь и во благо. Если они не выпустят меня отсюда миром, я сама сбегу, найду способ. В конце концов, Мембрана совсем близко от города, так что даже если я и не смогу взять ладью, можно будет попробовать добраться вплавь. У меня получалось окружать себя теплыми потоками воздуха, значит, и с водой сработает.
Лестничный пролет вывел их на третий этаж, и Аваиль первой ступила на устеленные дорогими тончайшими коврами полы, оправляя свою одежду. На третьем этаже располагалась приемная Владыки для торжественных мероприятий, и все здесь было украшено изящно, дорого и очень высокопарно. Со всех сторон лестничный пролет окружали стены из светлого дерева, а прямо впереди виднелась резная дверь, так густо усыпанная резьбой, что казалась сплошным кружевом из тонко сплетенных веток.
Лиара смутно помнила, что четвертый этаж дворца занимали жилые помещения Владыки и двух наследников престола, но Себан большую часть времени проводил именно здесь, в своем кабинете, больше похожем на тронный зал. Она была в нем всего несколько раз совсем маленькой во время торжественных собраний знати по особенно значимым для Эллагаина поводам, но помнила только огромное пространство и то, что ей в обществе Владыки было не слишком уютно.
Аваиль улыбнулась Лиаре и сжала ее руку.
— Ничего не бойся, доченька! Все будет хорошо! Теперь у всех у нас все будет хорошо!
Лиара очень сомневалась в этом, но все-таки выдавила в ответ некое подобие улыбки. Впрочем, ее платье моментально окрасилось в бурый цвет, и мать не могла не заметить этого. Аваиль бросила на ткань мимолетный взгляд, но решила не заострять на этом внимание. В следующий миг глаза ее остекленели, и воздух слегка дрогнул от энергетической волны. Ответ пришел через несколько мгновений, и мать первой шагнула вперед, бесшумно отодвигая в сторону испещренную резьбой дверь.
Яркий свет ударил по глазам, и Лиара сощурилась. Все окна в помещении были распахнуты настежь, и ветер легонько покачивал прозрачные, словно сотканные из росы, занавеси, которыми задернули проемы. Комната переходила в широкий балкон с резными перилами, из-за чего казалась еще больше, чем была. Впрочем, и без этого здесь места хватило бы и на целую толпу. Под кабинет Владыки была отдана большая часть третьего этажа, и комната казалась удивительно пустой и чересчур холодной, особенно по сравнению с уставленным перегородками первым этажом или жилыми помещениями знати на втором.
Пол покрывал мозаичный паркет, набранный из десятков пород различных деревьев. Рисунок был таким замысловатым, что Лиаре на миг показалось, будто под ветром он движется точно так же, как и резьба на внешних стенах дворца, но это оказалось всего лишь обманом зрения. Живые лозы цветов стелились по потолку, увивали стены, обшитые панелями из лиственницы — любимого дерева Себана, что она помнила хорошо. Вдоль стен стояли тонкие стеклянные шкафы, уставленные резными статуэтками из поделочной кости и редкими замысловатыми вещицами, которые так любил Владыка. Больше из мебели здесь не было почти ничего, лишь приземистый лакированный столик у самого балкона и несколько этих странных плетеных кресел без ножек, но с полукруглой спинкой, похожих больше на пуфы. На одном из них сейчас сидел Себан, держа в руках чашку из тончайшего фарфора и наслаждаясь курящимся над ней ароматом.
Он поднял глаза на вошедших, и Лиара моментально вспомнила все наставления Алеора о том, как нужно было держать себя с ним. От Владыки Речного Дома веяло древностью, седой старью и толщей времени, такой громадной, что воздух вокруг него почти ощутимо вибрировал. Лицо его не было ни старым, ни молодым, но вечным: будто вытесанные из мрамора правильные холодные черты, слишком правильные, словно веками кропотливый скульптор трудился над каждым изгибом, каждой впадиной. Ни капли тепла не было в светло-карих, почти желтых глазах Себана, лишь разум, острый, как бритва, ледяной, как дыхание зимы, пронзительный и опасный. Его взгляд гипнотизировал, лишал воли, подчинял. На миг Лиаре показалось, что из его глазных впадин на нее смотрит само время: неумолимый палач, мелящий в прах все надежды, все чаяния, все мечты людей, их самих и память о них, не оставляя ничего, за что можно было бы уцепиться, что можно было бы сохранить. Он даже не моргнул, поднося к тонким губам чашку с чаем, лишь прядь его каштановых волос слегка сползла с плеча. Эти волосы тоже казались ей не настоящими, но созданными руками талантливого скульптора. Длинные, почти до талии, мягко каштановые, гладкие, словно один монолит, эти волосы всегда лежали ровно, ни один локон не растрепывался, не выбивался среди других. Лиара помнила его точно таким же: застывшим изваянием изо льда и разума, с прямой спиной и расслабленными плечами, одетого в белоснежный мужской алит, право на ношение которого было лишь у благородных Эллагаина.
